Кроме всего этого, Павлу Петровичу нравилось в нем отсутствие ханжества и лицемерия и он был чрезвычайно доволен, когда сановник-прелат, облеченный в кардинальский пурпур, являлся на придворные балы среди блестящих кавалеров и пышно
разодетых дам.
В Купеческом клубе жрали аршинных стерлядей на обедах. В Охотничьем —
разодетые дамы «кушали деликатесы», интриговали на маскарадах, в карточные их не пускали. В Немецком — на маскарадах, в «убогой роскоши наряда», в трепаных домино, «замарьяживали» с бульвара пьяных гостей, а шулера обыгрывали их в карточных залах.
В этот вечер в первый раз на угловом кресле я увидел местного жандармского полковника и рядом с ним полицмейстера. Обыкновенно на этих казенных местах сидели
разодетые дамы, жены, может быть, а мужья, как было слышно, — страстные картежники — предпочитали клуб.
Они приехали к месту, когда уже все важные люди были в сборе и толпа народа окружала груды леса, кирпича и земли. Архиерей, губернатор, представители городской знати и администрации образовали вместе с пышно
разодетыми дамами большую яркую группу и смотрели на возню двух каменщиков, приготовлявших кирпичи и известь. Маякин с крестником направился к этой группе, нашептывая Фоме:
Неточные совпадения
— Луиза Ивановна, вы бы сели, — сказал он мельком
разодетой багрово-красной
даме, которая все стояла, как будто не смея сама сесть, хотя стул был рядом.
Тут случилась неожиданность: Алеша вдруг чихнул; на скамейке мигом притихли. Алеша встал и пошел в их сторону. Это был действительно Смердяков,
разодетый, напомаженный и чуть ли не завитой, в лакированных ботинках. Гитара лежала на скамейке.
Дама же была Марья Кондратьевна, хозяйкина дочка; платье на ней было светло-голубое, с двухаршинным хвостом; девушка была еще молоденькая и недурная бы собой, но с очень уж круглым лицом и со страшными веснушками.
Рядом в гостиной —
разодетые купчихи и бедные родственники чинно и недвижно сидят вдоль стен или группируются вокруг толстой, увешанной драгоценностями именинницы. Их обносят подносами с десертом. Несколько долгополых и короткополых — первые в смазанных сапогах, вторые в штиблетах — занимают
дам.
Церковь богато освещена. Среди
разодетой публики, в стороне, скрестив руки на груди, — любимая поза красавца В. В. Пукирева, — безнадежно смотрит на венчание высокий, стройный молодой человек. Чиновник-родитель выдавал за старую мумию, своего начальника, единственную дочь — невесту, и художник
дал в картине свой автопортрет. Это знала Москва.