Неточные совпадения
Такое запугивание не только вымыслами фантазии, но и живыми людьми сделало из общительного
по природе ребенка дикаря-нелюдима, и это свойство Павел Петрович не мог побороть в
себе и в более зрелые лета никакими усилиями. Он стеснялся малознакомых ему людей и избегал большого общества.
Выдумка эта заставила самолюбивого мальчика учиться и вести
себя хорошо, но имела и дурные последствия; когда проделка воспитателей со временем открылась, в уме царственного юноши укоренилась мысль, что даже самые честные, по-видимому, люди, окружающие высоких особ, способны на хитрость и обман.
Для содержания
себя в Петербурге гвардейскому офицеру требовалось очень много. Ему нельзя было обойтись без содержания шести или,
по крайней мере, четырех лошадей, без хорошей и дорогой новомодной кареты, без нескольких мундиров, из которых каждый стоил 120 рублей, без множества статской дорогой одежды: фраков, жилетов, сюртуков, плащей и ценных шуб и прочего.
— Так точно, ваше благородие, шестой дом, вправо, как сказывал бутарь… Карповичев… — отвечал ямщик, слезая с козел и обеими руками в кожаных рукавицах, ударяя
себя по полушубку… — Ну и морозец… злыдня… — добавил он, как бы про
себя.
Ямщик расправил ассигнацию, оказавшуюся пятирублевой, снял шапку, видимо
по привычке, хотя давшего ему бумажку уже не было на улице, сунул ассигнацию за пазуху, потом еще раза два ударил
себя по полам полушубка, сплюнул в сторону и взобравшись на облучек, крикнул...
Обе взяли
себе в мужья, именно взяли — это настоящее выражение,
по подчиненному своего власть имущего брата — молодых людей, небогатых, необразованных, но с внешним лоском, весь необширный кругозор желаний которых сосредоточивался на чиновничьей карьере.
Иван Сергеевич Дмитревский конечно понял, что Архаров действует
по высочайшему повелению, но, не зная за
собой никакой вины, не только делом, но даже промышлением, спокойно сел вместе с генерал-губернатором в его карету.
Ребенок был сильнее его — мужчины. Он,
по крайней мере, считал
себя таковым.
Да и на самом деле гвардейские офицеры должны были позабыть свой прежний изнеженный образ жизни, приучить
себя вставать рано, быть до света в мундирах, перестать кутаться в шубы и муфты, разъезжать,
по примеру вельмож, в каретах с егерями и гайдуками, но наравне с солдатами должны были быть ежедневно в строю, ходить в одних мундирах пешком или ездить на извозчиках и на своих лошадях в одиночку, и несмотря на зимнюю стужу и сильные морозы, учиться ружейным приемам и упражняться в них в присутствии самого государя.
Большинство распускалось
по домам в отпуски и только числились в своих полках, почему и происходило, что хотя полки считались в комплекте, но на лицо бывало менее половины, а так как жалованье отпускалось на всех, то командиры полков скапливали
себе из сэкономленных сумм огромные капиталы.
По совершении обряда коронования, император сел на своем престоле и подозвал к
себе императрицу.
По совершении чина коронования, император, стоя на престоле, во всеуслышание прочитал фамильный акт о престолонаследии, где он, между прочим, первый из русских государей, официально называет
себе главою церкви.
Блюстителем за точным исполнением был назначен Петр Иванович Давыдов, квартальный надзиратель, который
по средине дороги устроил
себе из привязанной на шесте рогожи шатер и, укрывшись от непогоды под рогожную защиту, подкреплял силы свои смесью ямайского рома с горячею водою.
Бабушка Мотовилова, хотя и не обладала большим состоянием, да и оно должно было перейти к ее сыну, служившему в Петербурге
по штатской службе, вследствие горба, который он приобрел упав ребенком с дерева — этого недосмотра за своим единственным сыном не могла
себе простить старушка — не жалела средств для воспитания своих внучек. Они были окружены гувернерами и учителями.
Генеральша с Зиной были в хлопотах
по поводу туалетов и визитов. Полина относилась ко всему безучастно, предоставив заботу о
себе матери.
Этим объясняется эта обычная болтовня влюбленных — это переливание из пустого в порожнее, среди которого так быстро летит время, которое имеет какую-то особую прелесть, но оставляет после
себя лишь неопределенное приятное впечатление, и хотя беседующие не в состоянии
по окончании разговора припомнить его смысл, но готовы начать его сейчас же сначала.
— Но как вы хорошо говорите по-русски, — прервала наступившее неловкое молчание Ираида Ивановна. — Каким образом, будучи иностранцем, вы так усвоили
себе наш язык?
Субсидия, которую оказывал ему орден, была не из крупных —
по правилам ордена, каждый член должен уметь находить
себе средства к жизни, не стесняясь средствами для этого.
По уставу ордена мальтийских рыцарей, владетельные государи и члены их семейств обоего пола могли вступить, несмотря на вероисповедание, в орден без принятия рыцарских обетов, получая так называемые «кресты благочестия» (didevjzione), и потому граф Литта вез с
собою во дворец орденские знаки для императрицы и ее августейших детей.
Павел Петрович снял с
себя корону и, спустив с плеч порфиру, надел поданную ему трехугольную шляпу и обнажив свою шпагу, сделал ею плашмя три рыцарские удара
по левому плечу великого князя, после чего вручил ему его шпагу, возложил ему на плечо знак ордена большого креста и трижды облобызал сына, как нового брата
по ордену.
Графиня Буксгевден, между многими хорошими свойствами, имела одно дурное,
по мнению многих: высказывать все, что у нее было на уме. Она позволила
себе несколько необдуманных выходок против новых мероприятий.
Одни из них, для того, чтобы, представившись новому государю, обратить на
себя его милостивое внимание; другие являлись сюда с политическими целями, домогаясь удержать в присоединенном крае прежние порядки; третьи приезжали хлопотать
по своим частным делам и тяжбам и, наконец, четвертые навещали Петербург с целью приискать для
себя в России богатых и знатных невест.
По совету некоторых из соседей, как раз в тот год, когда прибыл в Петербург граф Казимир Нарцисович Свенторжецкий, старушки Белоярцевы отделили три коматы с парадным ходом и приказав омеблировать их лучшей из находившейся в запертых парадных комнатах мебелью, стали приискивать
себе постояльца.
Эгоистичная
по натуре, она была даже рада, что при ее рассеянной жизни есть существо, которое взяло на
себя всю будничную мелочь жизни и что хозяйство в доме идет по-прежнему, как
по маслу.
Кутайсов рассказал Ивану Сергеевичу известный нашим читателям разговор его в Москве с Полиной и свое обещание сделать все возможное и невозможное — это уж так от
себя теперь, — прибавил Кутайсов, —
по докладной записке, в уголке которой будет стоять имя: «Полина».
Счастливый или, лучше, несчастный случай помог ему. Иван Сергеевич, получивший билет в кресло от самой Генриетты Шевалье и заплативший за него,
по обычаю, крупную сумму, почувствовал
себя в день спектакля, вернувшись со службы, нездоровым и слег.
Как он искренно пожалел теперь, что не остался там в неизвестности, без имени. Обеспеченный материально, он бы мог выбрать
себе по душе девушку, создать
себе домашний очаг и спокойно жить, занявшись торговлей и заработав
себе сам честное имя.
Первый затем обратился к императору с речью на французском языке, в которой, изложив бедственное положение мальтийского ордена, лишенного своих «наследственных владений», и печальную судьбу рыцарей, рассеявшихся
по всему миру, просил его величество принять на
себя звание великого магистра.
«В новом качестве великого магистра, — говорилось далее в этом манифесте, — которое мы восприняли на
себя по желанию добронамеренных членов его, обращая внимание на все те средства, кои восстановление блистательного состояния сего ордена и возвращение собственности его, неправильно отторгнутой и вящще обеспечить могут и, желая, с одной стороны, явить перед целым светом новый довод нашего уважения и привязанности к столь древнему и почтительному учреждению, с другой же — чтобы и наши верноподданые, благородное дворянство российское, коих предков и самих их верность к престолу монаршему, храбрость и заслуги доказывают целость державы, расширение пределов империи и низложение многих и сильных супостатов отечества не в одном веке в действо произведенное — участвовали в почестях, преимуществах и отличиях, сему ордену принадлежащих, и тем был бы открыт для них новый способ к поощрению честолюбия на распространение подвигов их отечеству полезных и нам угодных, нашею властию установляем новое заведение ордена святого Иоанна Иерусалимского в пользу благородного дворянства империи Всероссийской».
«
По общему желанию всех членов знаменитого ордена святого Иоанна Иерусалимского, приняв в третьем году на
себя звание покровителя того ордена, не могли мы уведомиться без крайнего соболезнования о малодушной и безоборонной сдаче укреплений и всего острова Мальты французам, неприятельское нападение на оный остров учинившим, при самом, так сказать, их появлении.
— Надо будет мне списаться с его святейшеством
по этому вопросу… — произнес, как бы про
себя, Павел Петрович.
Митрополит римско-католических церквей в России Станислав Сестренцевич, бывший сперва в военной службе, а затем посвятивший
себя служению церкви, был человек прямого, открытого характера и
по старой военной привычке рубил с плеча. Понятно, что орден иезуитов, обладавших совершенно противоположными качествами, не внушал ему ни малейшей симпатии.
Павел Петрович вышел из
себя и расправился с нунцием по-своему.
Она с утра до вечера, то бродила
по комнатам, то сидела у
себя, продолжая
по целым часам разговаривать с представлявшимся ей сидящим около нее Гречихиным.
Среди этой комедии скорби она успела уже выработать
себе новый план выхода в замужество, причем,
по зрелому обсуждению, она заключила даже, что представлявшаяся ей партия даже более блестящая, нежели первая.
Ну, известно, брату поверили. Сначала пошел говор
по дому, что дело барина, и потом порешили, что сама с
собой прикончила.
В ней аббат приглашал его к
себе завтра утром «
по делу» и, между прочим, уведомлял, что квартира «в замке мальтийских рыцарей» для него готова и он может въехать в нее, когда ему заблагорассудится.
Казимир Нарцисович ехал к
себе и
по временам вздрагивал от воспоминаний этой беседы с Иреной Станиславовной.
— Какая она мне племянница… Аннушка-то мне сестра была сводная… Отец мой вдовый на вдове женился, мне шестой год шел, а Аннушку-то мать принесла к нам в дом
по второму году, — рассуждал он сам с
собою, обдумывая возможность обладания обольстившей его красавице.