Неточные совпадения
— Государь… — повторил Дмитревский. — Ну, это значит, конечно, никто, потому что государь
у нас
не потворщик любовным шашням… В этом отношении он более чем строг, и едва ли найдется человек даже из очень близких к нему, который решился бы доложить ему о подобном
деле…
— Что же, я бы
не прочь… Он лучше многих молодых, и я с ним охотнее беседую, чем с другими… Однако, я заболталась с тобою, а
у меня куча
дела, а времени осталось немного…
— Нет уж, слуга покорная… я предоставляю тебе чуть
не пол
дня проводить
у зеркала, а я
не стану… Причесалась, оделась и в сторону.
— Шевальиха, что Шевальиха… Такие и после свадьбы остаются…
Не в этом
дело… Капиталов
у графа хватит… — говорил он, как бы рассуждая сам с собою.
— Государь изволил заметить, что он
не хочет вызывать даже малейшим подозрением сомнения в своем прямодушии, качестве, которое признано за ним всеми европейскими державами… Что как во внутренней, так и во внешней политике он ведет свое
дело начистоту, что ему противно учение Маккиавели, что он, как русский царь, враг всякого лицемерия и двоедушия как
у себя дома, так и при внешних сношениях. Объявив себя правителем ордена, он сделал уже этим решительный шаг и
не находит нужным делать второй…
— Ее величество так привязалась к Зинаиде, что положительно
не может пробыть без нее и часу, она совершенно отняла
у меня дочь… Я даже на
днях заметила это ее величеству… — с напускною небрежностью, вся внутренне сияющая от счастья, сказала ему Ираида Ивановна в один из этих визитов.
Она лишь изредка принимала его в своем будуаре, осыпала в припадке страсти бешеными поцелуями, а затем вдруг отстраняла его от себя на целые недели, была холодно-любезна при встрече, или же несколько
дней совсем
не принимала его
у себя.
— Уж
не поздоровилось… Родзевич была
у его величества в воскресенье, а вчера, в понедельник, к вечеру сам государь
дело это всеразобрал, вызвал Оленина и Эберса и указанных обманутой свидетелей…
— Да, да, понимаю… У нас везде так: нет людей, а деловые люди
не у дел. Важен дух, душа, а остальное само собой.
Райнер получал очень хорошие деньги. Свою ферму в Швейцарии он сдал бедным работникам на самых невыгодных для себя условиях, но он личным трудом зарабатывал в Петербурге более трехсот рублей серебром в месяц. Это давало ему средство занимать в одной из лучших улиц города очень просторную квартиру, представлявшую с своей стороны полную возможность поместиться в ней часто изменяющемуся, но всегда весьма немалому числу широких натур, состоявших
не у дел.
Поэтому, хотя он в настоящую минуту и
не у дел, но считает карьеру свою далеко не оконченною, и когда проезжает мимо сената, то всегда хоть одним глазком да посмотрит на него.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да что? мне нет никакого
дела до них. (В размышлении.)Я
не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы
не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но
у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что
у меня нет ни копейки.
Хлестаков. Нет, я
не хочу! Вот еще! мне какое
дело? Оттого, что
у вас жена и дети, я должен идти в тюрьму, вот прекрасно!
«Парома
не докличешься // До солнца! перевозчики // И днем-то трусу празднуют, // Паром
у них худой, // Пожди!
По осени
у старого // Какая-то глубокая // На шее рана сделалась, // Он трудно умирал: // Сто
дней не ел; хирел да сох, // Сам над собой подтрунивал: // —
Не правда ли, Матренушка, // На комара корёжского // Костлявый я похож?
Чуть
дело не разладилось. // Да Климка Лавин выручил: // «А вы бурмистром сделайте // Меня! Я удовольствую // И старика, и вас. // Бог приберет Последыша // Скоренько, а
у вотчины // Останутся луга. // Так будем мы начальствовать, // Такие мы строжайшие // Порядки заведем, // Что надорвет животики // Вся вотчина… Увидите!»