Неточные совпадения
В
ордене с течением времени установилось три разряда членов: «Servienti d'arti» —
военное служащие, настоящие рыцари или кавалеры, и священники.
Когда же
орден иоаннитов обратился в
военное братство, то для рыцарей был введен красный супервест, с нашитым на груди, так называемым, мальтийским крестом.
Хотя аббат Верто в своей книге отвергал все легендарные сказания, переходившие без всякой проверки через длинный ряд веков, от одного поколения к другому, и говорившие о непосредственном участии Господа и святых угодников, как в
военных подвигах, так и в обиходных делах мальтийского рыцарского
ордена, юный читатель именно и воспламенял свой ум таинственною стороною истории рыцарского
ордена, и верил, несмотря на сомнительный тон самого автора, во все чудеса, совершенные будто бы свыше во славу и на пользу этого духовно воинственного учреждения.
Он не мог наглядеться на приложенные к книге великолепно гравированные портреты, изображавшие разных знаменитых рыцарей
ордена, в золотых доспехах и в мантиях, и подолгу рассматривал находящиеся под каждым портретом гербы, увенчанные коронами, шлемами и кардинальскими шапками, осененными херувимами и знаменами, украшенные
военными трофеями и обвитые лаврами и пальмовыми ветвями.
Хотя правильная морская война мальтийского
ордена с турками была совершенно излишней после истребления их флота при Чесме Алексеем Орловым, но храня свои древние рыцарские обеты — бороться с врагами Христа и защищать слабых и угнетенных — мальтийцы продолжали снаряжать свои
военные суда для крейсерства, чтобы освобождать из неволи захваченных пиратами христиан, охранять от нападений со стороны этих морских разбойников христианских торговцев и держать в страхе суда, на флаге которых был изображен полумесяц.
Одним из таких
военных судов мальтийского
ордена, имевшим довольно продолжительную стоянку в Неаполитанской бухте, был корвет «Pellegrino», командиром которого был молодой, двадцативосьмилетний граф Джулио Литта.
Высшее наблюдение за новым великим приорством было предоставлено гроссмейстеру мальтийского
ордена и его полномочному министру, находящемуся при петербургском дворе, а все
военные вопросы, относящиеся к русскому приорству, должны были быть разрешаемы на Мальте или гроссмейстером, или орденским капитулом.
Мальтийский восьмиугольный крест был внесен в российский государственный герб. Император стал жаловать его за
военные подвиги, вместо георгиевского
ордена, крест этот сделался украшением дворцовых зал, и, в знак своего благоволения, Павел Петрович раздавал его войскам на знамена, штандарты, кирасы и каски.
Митрополит римско-католических церквей в России Станислав Сестренцевич, бывший сперва в
военной службе, а затем посвятивший себя служению церкви, был человек прямого, открытого характера и по старой
военной привычке рубил с плеча. Понятно, что
орден иезуитов, обладавших совершенно противоположными качествами, не внушал ему ни малейшей симпатии.
Никакой пользы нет, а сиди на службе; ну, я и вижу, что дело плохо, и стал опять наниматься, по старому обыкновению, в кучера, но никто не берет; говорят: ты благородный офицер, и
военный орден имеешь, тебя ни обругать, ни ударить непристойно…
Так, при моем поступлении большинство офицеров
Военного Ордена полка были богатые, охотники выпить шампанского, уехать в отпуск и просрочить в своем имении, предпочитать карты женскому обществу и, мало помышляя о щеголеватости, сорить деньгами без расчета.
Неточные совпадения
Ровно в полдень, в назначенный час открытия, двери магазина отворились, и у входа появился громадный швейцар. Начали съезжаться гости, сверкая
орденами и лентами,
военное начальство, штатские генералы в белых штанах и плюмажных треуголках, духовенство в дорогих лиловых рясах. Все явились сюда с какого-то официального богослужения в Успенском соборе. Некоторые, впрочем, заезжали домой и успели переодеться. Елисеев ловко воспользовался торжественным днем.
Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной
орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными, стройными ногами.
Публика разошлась. Мы разгримировались, переодеваемся. Вдруг в уборную В.П. Далматова влетает содержатель буфета Руммель и жалуется, что
военный на костылях, весь в
орденах, еще в предпоследнем антракте уселся в комнатке при буфете, распорядился подать вина на двадцать рублей, напился и уснул.
Он имел все высшие чины и
ордена и считался искусным
военным, даже победителем Наполеона под Краоном.
Но в ожидании его, идеала — женихи и кавалеры разных
орденов и простые кавалеры,
военные и статские, армейские и кавалергарды, вельможи и просто поэты, бывшие в Париже и бывшие только в Москве, с бородками и без бородок, с эспаньолками и без эспаньолок, испанцы и неиспанцы (но преимущественно испанцы), начали представляться ей день и ночь в количестве ужасающем и возбуждавшем в наблюдателях серьезные опасения; оставался только шаг до желтого дома.