Неточные совпадения
К этому-то Костогорову и
решил обратиться с просьбой заменить его на свидании с
княгиней Григорий Александрович.
Она вспомнила усиленные просьбы сына по возможности сообщать ему подробные сведения о
княгине и о том, получает ли она какие-либо вести от своего мужа, то есть князя Андрея Павловича, камердинер которого теперь лежал у ее ног, и
решила выпытать от последнего всю подноготную.
— А вот мы сейчас с
княгиней решили, — продолжал князь, — что нам, чем морочить добрых людей, так лучше явно, во всеочию разойтись!
Княгиня Васса Семеновна после первого же раза сама осудила эту свою политику, тем более что из разговора с дочерью поняла, что последней не по сердцу была эта отправка ее любимой дворовой девушки, подруги ее детства, на общую работу с другими дворовыми девушками.
Княгиня решила не принимать больше мер.
Ошеломленная переданным ей сыном известием о его любви к той женщине, от которой она его, казалось, так искусно устранила,
княгиня решила сообщить завтра же все мужу и вместе с ним придумать способ спасти своего любимца из рук этой злодейки. На другой день ее ожидал новый сюрприз. Князь Василий, которого она только что думала пригласить к себе для переговоров, бледный, расстроенный явился в ее кабинет.
Неточные совпадения
— Ну, доктор,
решайте нашу судьбу, — сказала
княгиня. — Говорите мне всё. «Есть ли надежда?» — хотела она сказать, но губы ее задрожали, и она не могла выговорить этот вопрос. — Ну что, доктор?…
— Благодарю вас,
княгиня, за ваше участие и советы. Но вопрос о том, может ли или не может жена принять кого-нибудь, она
решит сама.
И потому,
решив разделить приданое на две части, большое и малое приданое,
княгиня согласилась сделать свадьбу до поста.
Княгиня была сперва твердо уверена, что нынешний вечер
решил судьбу Кити и что не может быть сомнения в намерениях Вронского; но слова мужа смутили ее. И, вернувшись к себе, она, точно так же как и Кити, с ужасом пред неизвестностью будущего, несколько раз повторила в душе: «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй!»
— Я очень благодарю вас за ваше доверие, но… — сказал он, с смущением и досадой чувствуя, что то, что он легко и ясно мог
решить сам с собою, он не может обсуждать при
княгине Тверской, представлявшейся ему олицетворением той грубой силы, которая должна была руководить его жизнью в глазах света и мешала ему отдаваться своему чувству любви и прощения. Он остановился, глядя на
княгиню Тверскую.