Неточные совпадения
Когда
князь о чем-нибудь размышлял, то, чтобы не отвлекаться и сосредоточить свои мысли на известном предмете, он брал в руки два драгоценных камня и тер их один об
другой, или же обтачивал пилочкой серебро, или, наконец, раскладывал камни разными фигурами и любовался их игрою и блеском.
Графиня Анна Ивановна удивленно вскинула глаза на свою дочь, так как, вместе с
другими свидетелями ухаживания
князя на балах и вечерах за ее дочерью, думала, что последняя не прочь сделаться из флейлин статс-дамой и переехать в Петербург уже княгиней Святозаровой.
Будущему «великолепному
князю Тавриды» приходилось в это время занимать неподходящие должности и делать страшные скачки от одного дела к
другому.
С
другой стороны, Степану был дорог
князь Андрей Павлович. Он любил его не только как своего барина, а как товарища детства,
друга, родного человека. Для него он готов был на все. Он обещал оправдать его доверие и… оправдать его, хотя бы за это ему пришлось поплатиться гееной огненной.
Но кроме этой «геены», которая в уме Степана стала представляться для него неизбежной, но с которой он, в силу своей любви к
князю, почти примирился, есть и
другой суд, суд земной, суд более близкий, суд, который будет вместе с тем означать, что поручение им неисполнено, так как если он будет уличен в краже ребенка, права последнего будут восстановлены.
Не зная, как и сам
князь Святозаров, подробностей устроенного графиней Переметьевой свиданья с Потемкиным, вместо которого явился на него покойный Костогоров, Степан Сидоров избрал своим наблюдательным пунктом над имением княгини Зинаиды Сергеевны усадьбу Дарьи Васильевны Потемкиной, явившись туда под видом проезжего купца — скупщика хлеба и
других сельских продуктов.
Других подробностей княжеской размолвки она не знала, но и этих сведений для нее было достаточно, чтобы сообразить, что появление камердинера
князя близ именья его жены, появление с большой суммой денег — из рассказов Емельяныча Дарья Васильевна знала, что у купца деньжищ целая уйма, — было далеко неспроста.
— Спасибо, спасибо… Ты мне не слуга, а
друг… — говорил
князь, целуя запыленного Сидорыча и в губы, и в щеки.
По мере приближения к Петербургу, его стал тревожить
другой вопрос, что он скажет
князю Андрею Павловичу.
— Теперь я вольный…
Князь мне как
друг… Денег у меня шестьдесят тысяч… все для вас… самую жизнь… — продолжал он бессвязно бормотать.
Он всегда прежде
других садился за стол и первый брал карты, когда
князь изъявлял желание играть.
На
другой день он приехал к
князю и хотел войти к нему в кабинет, но перед ним вырос лакей.
Князь узнал об этом лишь на
другой день, когда велел ювелиру оценить каменья.
— Это будет не простая война, — восклицал
князь, — а новый российский крестовый поход, борьба креста и луны, Христа и Магомета. Чего не сделали, не довершили крестоносцы, должна сделать, довершить Россия с Великой Екатериной. Я здесь, в груди моей, ношу уже давно уверенность, что Россия должна совершить это великое и Богу угодное дело — взять и перекинуть луну через Босфор, с одного берега на
другой, в Азию.
Ее быстрое согласие, с одной стороны, его обрадовало, так как он не на шутку перетрусил перед
князем Потемкиным, но с
другой, оно заронило в его сердце против его жены какую-то едкую горечь.
Князь и княгиня сумели уберечь мальчика от тлетворных примеров и знания жизни, бившей довольно нечистым ключом за воротами княжеского дома, и в шестнадцать лет юноша был совершенным ребенком, не зная многого из того, что передается
друг другу подростками с краской волнения на лице, сдавленным шепотом и варьируется на разные лады и что затем служит надежным щитом, когда на грани зрелых лет юношу неизбежно захлестнет волна пробудившейся страсти.
На письменном столе покойного
князя Святозарова найдено было два запечатанных письма, на одном из которых стоял короткий адрес «полиции», а
другое адресовано было на имя княгини Зинаиды Сергеевны.
С любовью относился
князь и к
другим своим племянницам, а в особенности к Варваре Васильевне, по мужу княгине Голицыной. Сохранилась переписка между дядей и этой племянницей, где попадаются выражения вроде «губки сладкие» и «улыбочка моя милая».
Хвастающийся своею близостью с любовницей
князя, он делал его уже смешным в глазах света, тогда как те,
другие, пользуясь взаимностью Калисфении Николаевны, крали только крохи, падающие от стола господ, не смея заикнуться об этом, боясь гнева его, светлейшего.
На
другой день, надев парадный мундир, во всех орденах, окруженный блестящим штабом,
князь отправился осматривать только что заложенный на берегу Черного моря редут, почти под самыми стенами Очакова.
Головатый на
другой день явился с рапортом к
князю.
История
другого спутника
князя, Яковкина, является чрезвычайно интересной.
На
другой день, рано утром, когда еще
князь был в постели, дьячок был позван к нему в спальню.
Одна, состоявшая из трех дивизий, под личным его предводительством, сосредоточилась у Ольвиополя;
другая же, из двух дивизий и таврического корпуса, под начальством генерал-аншефа,
князя Репнина, расположилась на реке Прут.
Когда на
другой день Линев явился к
князю, последний пристально посмотрел на него, снова поморщился и сказал...
На
другой день, когда метрдотель принес ему счет, простиравшийся за тысячу рублей, он подписал на нем: «Я ничего не ел» и отправил
князю.
Причиной ее, с одной стороны, была известная нам «болезнь зуба», вырвать который оказалось труднее, нежели
князь предполагал, а с
другой — душевное состояние княгини Святозаровой, с которой
князь виделся несколько раз и которая с нетерпением ожидала заключить в объятия своего второго сына.
Входивший на
другой день несколько раз в кабинет светлейшего Попов застал его около четырех часов дня уже сидевшим за письменным столом. Он осторожно доложил ему о случае с Петровским и повторил свой вчерашний доклад о дуэли между
князем Святозаровым и графом Сандомирским со смертельным исходом для первого и о посещении княгини.
На
других пирамидах горели составленные из фиолетовых и зеленых огней вензелевые имена наследника престола, его супруги и обоих великих
князей, Александра и Константина Павловичей.
Хандривший Потемкин не распечатывал пакетов
князя Репнина, которые последний один за
другим слал ему с курьерами, напрасно ожидавшими ответа светлейшего главнокомандующего в кордегардии Таврического дворца.
Светлейший
князь Потемкин-Таврический, президент государственной военной коллегии, генерал-фельдмаршал, великий гетман казацких екатеринославских и черноморских войск, главнокомандующий екатеринославскою армиею, легкою конницей, регулярною и нерегулярною, флотом черноморским и
другими сухопутными и морскими военными силами, сенатор екатеринославский, таврический и харьковский генерал-губерантор, ее императорского величества генерал-адъютант, действительный камергер, войск генерал-инспектор, лейб-гвардии Преображенского полка полковник, корпуса кавалергардов и полков екатеринославского кирасирского, екатеринославского гренадерского и смоленского драгунского шеф, мастерской оружейной палаты главный начальник и орденов российских: святого апостола Андрея Первозванного, святого Александра Невского, святого великомученника и победоносца Георгия и святого равноапостольного
князя Владимира, больших крестов и святой Анны; иностранных: прусского — Черного Орла, датского — Слона, шведского — Серафима, польского — Белого Орла и Святого Станислава кавалер — отошел в вечность.
Екатерина на самом деле, выпроводив
князя из Петербурга, как того требовала честь государства и его личная, нимало не уменьшила своего расположения к подданному-другу.
Вслед за тем четыре курьера, один за
другим, привезли сведения, что
князю все хуже и хуже.
Он получил известие о смерти светлейшего, сидя за ужином со своими
друзьями,
князем Дашковым и Апраксиным.
Между тем один генерал-адъютант, два флигель-адъютанта на лошадях, в сопровождении одного эскадрона кирасирского
князя Потемкина полка, в траурном одеянии, с литаврами, покрытыми черным сукном, возвестили городу о времени выноса тела, которое назначено было на
другой день в 8 часов утра.
Восточный домик после смерти Мазараки был приобретен родственниками покойного Потемкина и лучшие вещи, вместе с портретом светлейшего
князя, вывезены, а
другие распроданы.