Неточные совпадения
Окруженный легендарной славой грозного атамана разбойников, Ермак был для восторженного, едва вышедшего из
юных лет Максима Яковлевича Строганова почти
героем. Он понимал, что сестра могла полюбить именно такого парня, какого рисует себе в воображении в качестве суженого всякая девушка. Если он не считал сестру парою Ермаку Тимофеевичу, то это только потому, что тот находился под царским гневом.
Сказать ей прямо о том у него не хватало, разумеется, ни уменья, ни смелости, тем более, что Мари, умышленно или нет, но даже разговор об чем бы то ни было в этом роде как бы всегда отклоняла, и
юный герой мой ограничивался тем, что восхищался перед нею выходившими тогда библейскими стихотворениями Соколовского.
— Ну, дети, спасибо! И за разведку и за храбрость и самоотвержение. Горжусь, что такие соколята служат под моим начальством. От имени командующего передаю вам это… Носите с достоинством, служите так же, как служили до сих пор, верой и правдой царю и отечеству… A теперь, обнимите меня оба,
юные герои..
Павел между тем весь вечер проговорил с отцом Иоакимом. Они, кажется, очень между собою подружились.
Юный герой мой, к величайшему удовольствию монаха, объяснил ему:
Неточные совпадения
— Смотрю я на вас, мои
юные собеседники, — говорил между тем Василий Иванович, покачивая головой и опираясь скрещенными руками на какую-то хитро перекрученную палку собственного изделия, с фигурой турка вместо набалдашника, — смотрю и не могу не любоваться. Сколько в вас силы, молодости, самой цветущей, способностей, талантов! Просто… Кастор и Поллукс! [Кастор и Поллукс (они же Диоскуры) — мифологические герои-близнецы, сыновья Зевса и Леды. Здесь — в смысле: неразлучные друзья.]
Давно ли его
юное сердце благоговело перед своим
героем, идеалом, а теперь его бледное красивое — до того красивое лицо, что Марья Николаевна его заметила и высунулась в окошко кареты — это благородное лицо пышет злобой и презрением; глаза, столь похожие на те глаза! — впиваются в Санина, и губы сжимаются… и раскрываются вдруг для обиды…
Рыбак и витязь на брегах // До темной ночи просидели // С душой и сердцем на устах — // Часы невидимо летели. // Чернеет лес, темна гора; // Встает луна — все тихо стало; //
Герою в путь давно пора. // Накинув тихо покрывало // На деву спящую, Руслан // Идет и на коня садится; // Задумчиво безмолвный хан // Душой вослед ему стремится, // Руслану счастия, побед, // И славы, и любви желает… // И думы гордых,
юных лет // Невольной грустью оживляет…
Но, други, девственная лира // Умолкла под моей рукой; // Слабеет робкий голос мой — // Оставим
юного Ратмира; // Не смею песней продолжать: // Руслан нас должен занимать, // Руслан, сей витязь беспримерный, // В душе
герой, любовник верный. // Упорным боем утомлен, // Под богатырской головою // Он сладостный вкушает сон. // Но вот уж раннею зарею // Сияет тихий небосклон; // Всё ясно; утра луч игривый // Главы косматый лоб златит. // Руслан встает, и конь ретивый // Уж витязя стрелою мчит.
Во граде Святого Петра воскресали для них священные тени
Героев и мудрецов Греческих; во граде Святого Петра
юные сердца их бились при имени Термопил и Маратона; во граде Святого Петра они беседовали с Платоном и Ксенофонтом; воображая древнюю славу Греции, стремились душою к святым местам ее; воображая настоящее унижение страны их, радовались пребыванию своему в стране великих дел и
Героев.