Неточные совпадения
Ксению Яковлевну, оставшуюся на ее попечении
после смерти малолетним ребенком, Антиповна любила чисто материнской любовью. Ей не привел
Господь направить нежность материнского сердца на собственных детей. Двое было их, мальчик и девочка, да обоих Бог прибрал в младенчестве, а там и муж был убит в стычке с кочевниками. Одна-одинешенька оставалась Антиповна и все свое любящее сердце отдала своей питомице. Ксения Яковлевна на ее глазах росла, выросла, но для нее оставалась той же Ксюшенькой.
Прокофий, явившийся через месяц
после смерти барина в Петербург к Тюменеву, передал ему чемодан Александра Ивановича, в котором оказалось тысяч пять денег, а в одном из уголков, тщательно завернутые, лежали три женских портрета: Натальи Сергеевны, Домны Осиповны и маленькая карточка Меровой.
— А так-то любил, что и сказать мудрено… у них, вишь, дочка была… она и теперь у матери, да только в загоне больно: отец, Никита-то, ее добре не любит… Ну, как остался он у нас так-то старшим
после смерти барина, и пошел тяготить нас всех… и такая-то жисть стала, что, кажись, бежал бы лучше: при барине было нам так-то хорошо, знамо, попривыкли, а тут пошли побранки да побои, только и знаешь… а как разлютуется… беда! Бьет, колотит, бывало, и баб и мужиков, обижательство всякое творит…
Неточные совпадения
У генеральши остался еще
после покойного ее мужа, бывшего лет одиннадцать кавалерийским полковым командиром, щегольской повар, который — увы! —
после смерти покойного
барина изнывал в бездействии, практикуя себя в создании картофельного супа и жареной печенки, и деятельность его вызывалась тогда только, когда приезжал князь; ему выдавалась провизия, какую он хотел и сколько хотел, и старик умел себя показать!..
Мало-помалу он вкрался в доверенность своего
господина, и когда Софья Николавна,
после смерти своей мачехи, вступила в управление домом, она нашла уже Калмыка дворецким и любимцем своего отца, особенно потому, что он был любимцем покойной ее мачехи.
— Вы видите,
господа, что он действительно ненормален и опека необходима! Это началось с ним тотчас
после смерти отца, которого он страстно любил, спросите слуг — они все знают о его болезни. Они молчали до последнего времени — это добрые люди, им дорога честь дома, где многие из них живут с детства. Я тоже скрывала несчастие — ведь нельзя гордиться тем, что брат безумен…
(Смотрит на часы.)Часы бегут — и с ними время; вечность, // Коль есть она, всё ближе к нам, и жизнь, // Как дерево, от путника уходит. // Я жил! — Зачем я жил? — ужели нужен // Я богу, чтоб пренебрегать его закон? // Ужели без меня другой бы не нашелся?.. // Я жил, чтоб наслаждаться, наслаждался, // Чтоб умереть… умру… а
после смерти? — // Исчезну! — как же?.. да, совсем исчезну… // Но если есть другая жизнь?.. нет! нет! — // О наслажденье! я твой раб, твой
господин!..
«А ты, Нефед, покажь-ка соху, да и борону, выведи лошадь-то», — словом, поучал их, как неразумных детей, и мужички рассказывали долго
после его
смерти «о порядках старого
барина», прибавляя: «Точно, бывало, спуску не дает, ну, а только умница был, все знал наше крестьянское дело досконально и правого не тронет, то есть учитель был».