Ермак открыл глаза и сосредоточенно устремил их в одну точку. Перед ним проносится его прошлое.
Кровавые картины разбоя и убийств так и мечутся в голове. Инда оторопь берет. Кругом все трупы, трупы. Волжская вода вокруг встреченных его шайкой стругов окрасилась алою кровью, стон и предсмертное хрипение раненых раздается в его ушах. Стычки со стрельцами и опять… смерть. Кругом лежат мертвые его товарищи, а он один невредимым выходит из этих стычек — разве где маленько поцарапают.
Другой спокойно читает: «Потери наши незначительны, ранены такие-то офицеры, нижних чинов убито 50, ранено 100», и еще радуется, что мало, а у меня при чтении такого известия тотчас появляется перед глазами целая
кровавая картина.
Малюта заподозрил, что его сына приютил и скрывает новгородский архиепископ Пимен, и задумал, а с помощью Петра Волынца, составившего и тайком положившего за икону Богоматери в Софийском храме подложную изменную грамоту, исполнил тот новгородский погром,
кровавыми картинами которого мы начали наше правдивое повествование.
Неточные совпадения
Пруд, который еще так недавно представлял ряд отличных
картин, теперь совсем почернел и наводил уныние своей безжизненной мутной водой; только одна заводская фабрика сильно выиграла осенью, особенно длинными темными ночами, когда среди мрака бодро раздавался ее гул, а из труб валили снопы искр, и время от времени вырывались длинные языки красного пламени, на минуту побеждавшие окружавшую тьму и освещавшие всю фабрику и ближайшие дома
кровавым отблеском.
Анфиса бросилась туда и ее глазам представилась следующая
картина: на постели, с закатившимися глазами и
кровавой пеной у рта, покоился труп Галочкина; на полу, навзничь, лежала без чувств Анна Филатьевна.
Кровавая пена, появившаяся на губах, дорисовала
картину злейшей чахотки, в которой находилась молодая девушка.
Описанные нами в предыдущей главе потрясающие сцены, имевшие место у Волховского моста, явились как бы финальными
картинами той
кровавой драмы новгородского погрома, разыгравшейся в течение января и февраля месяца 1570 года в «отчине святой Софии».