Неточные совпадения
— Погодь, родная, недолго… — заговорила снова Антиповна, присаживаясь рядом. — Явится добрый молодец, из себя красавец писаный,
поведет мою Ксюшеньку
под святой
венец и умчит в Москву дальнюю, что стоит
под грозными очами царевыми, и станет моя Ксюшенька боярыней…
Дождется он, что
поведут ее с другим
под честный
венец, бают среди челядинцев строгановских, что жених есть на Москве у молодой хозяюшки, боярин статный, богатый, у царя в милости. Куда уж ему, Ермаку, душегубу, разбойнику, идти супротив боярина, может ли что, кроме страха, питать к нему девушка? Нет, не честный
венец с ней ему готовится, а два столба с перекладиной да петля пеньковая. Вздернут его, сердечного, на просторе он и заболтается.
Ксения Яковлевна поняла, что посыл Яшки гонцом в Москву — дело Антиповны: грамотка адресована боярину Обноскову с приглашением прибыть сюда, чтобы
вести ее
под венец.
— Поймешь ты, каково сердцу молодецкому, как
поведут его лапушку с другим
под венец, поймешь, что за неволю на все пойдешь, чтобы помешать тому… чтобы того не было…
— Може, венец-то это не княжеский, а брачный, ну, да это все едино… Коли мне суждено обвенчаться с Ксенией Яковлевной, так, значит, все равно Сибирь будет
под рукой царя-батюшки. Без полной победы над нечистью не
вести мне к алтарю мою лапушку, — добавил со вздохом Ермак Тимофеевич.
— Меня-то, чай, за кого ни на есть дворового выдадут… Михайло, выездной, стал что-то уж очень масляно на меня поглядывать… Княгинин любимец… Поклонится ведьме, как раз
велят под венец идти, а дочке князя-красавца, богача приспосабливает… У, кровопийцы… — злобно шептала она во время бессонных ночей, сидя на своей убогой кровати.
Неточные совпадения
Перескажу простые речи // Отца иль дяди-старика, // Детей условленные встречи // У старых лип, у ручейка; // Несчастной ревности мученья, // Разлуку, слезы примиренья, // Поссорю вновь, и наконец // Я
поведу их
под венец… // Я вспомню речи неги страстной, // Слова тоскующей любви, // Которые в минувши дни // У ног любовницы прекрасной // Мне приходили на язык, // От коих я теперь отвык.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой стороне!», а
велев свернуть близ почтамта в переулок и остановиться у небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями на славянском языке: с западной стороны, например,
под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над дверями храма вокруг спасителева
венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
Мне отец родной // И родная мать //
Под венец идти // Не с тобой
велят.
Ведь вот теперь сидим мы здесь втроем // И говорим свободно, а в народе // Ведь думают, что Ксеньи и доселе // Ты не видал, что ты ее увидишь // Лишь
под венцом! А вместе показаться // И думать вам нельзя, того обычай, // Вишь, не
велит! Хотелось бы мне знать: // Когда она не пряталась, пока // Невестой не была, зачем теперь // Ей прятаться!
Везде про Настю речи
вели, потому что нестаточное, необычное вышло бы дело, если б меньшая сестра вперед старшей пошла
под венец.