На высших местах управления снова
явились русские люди, и когда, как мы уже знаем, на место даже второстепенное представлялся иностранец, Елизавета Петровна спрашивала...
Неточные совпадения
Лесток
являлся иногда на свидания, назначенные ему Шетарди, но боязнь наказания, а может быть и ссылки, парализовала ему язык. В доме, где происходили эти свидания, при малейшем шуме на улице Лесток быстро подходил к окну и считал уже себя погибшим. Все это тоже служило препятствием к осуществлению франко-русского плана.
Только из этих радостных кликов, вырывавшихся из тысячей облегченных
русских грудей, можно было понять, насколько тягость немецкого управления чувствовалась
русским народом и насколько вступление на престол
русской царевны
явилось истинно светлым праздником для этого народа.
Возникла, таким образом, отечественная словесность с достойным
русским языком. В ней сразу обозначилась такая сознательность, что сатира Сумарокова бичевала даже пороки образованного круга, а Ломоносов оказался европейским двигателем науки.
Явился отец
русской истории — Татищев.
Русские войска
явились в Германию уже во время войны за австрийское наследство. Испуганный Фридрих поспешил заключить мир с Марией-Терезией до столкновения с ними. Когда, несколько лет спустя, Фридрих начал новую Семилетнюю войну с Австрией и против него вооружилась почти вся Европа, за исключением Англии, Елизавета Петровна стала во главе союзников. Она говорила, что «продаст половину своего платья и бриллианты» для уничтожения своего заклятого врага.
Несчастная попытка ограничить самодержавие в 1730 году нанесла тяжелый удар
русским фамилиям, стоявшим наверху, и царствование Анны Иоанновны
явилось временем «бироновщины».
Обратной стороной русского странничества, всегда в сущности анархического, русской любви к вольности
является русское мещанство, которое сказалось в нашем купеческом, чиновничьем и мещанском быте.
Единственное в этом отношении исключение составляет Ташкент, но и то не потому, чтобы там идеи о государстве были очень ясны, но потому, что правда, осуществлявшаяся в лице автобачей, не в пример менее доброкачественна, нежели правда, олицетворением которой
явились русские уездные исправники.
Вы помните, что в 1847 году в Париже, когда польские эмигранты праздновали годовщину своей революции, на трибуне
явился русский, чтобы просить о дружбе и о забвении прошлого.
Неточные совпадения
— Нет, нет, нет! Вы славянофил. Вы последователь Домостроя. [Домострой — памятник
русской литературы XVI века, свод правил семейно-бытового уклада; проповедует суровую власть главы семьи — мужа. Слово «домострой» в XIX веке
являлось символом всего косного и деспотического в семье.] Вам бы плетку в руки!
— Героем времени постепенно становится толпа, масса, — говорил он среди либеральной буржуазии и, вращаясь в ней,
являлся хорошим осведомителем для Спивак. Ее он пытался пугать все более заметным уклоном «здравомыслящих» людей направо, рассказами об организации «Союза
русского народа», в котором председательствовал историк Козлов, а товарищем его был регент Корвин, рассказывал о работе эсеров среди ремесленников, приказчиков, служащих. Но все это она знала не хуже его и, не пугаясь, говорила:
Чтоб сложиться такому характеру, может быть, нужны были и такие смешанные элементы, из каких сложился Штольц. Деятели издавна отливались у нас в пять, шесть стереотипных форм, лениво, вполглаза глядя вокруг, прикладывали руку к общественной машине и с дремотой двигали ее по обычной колее, ставя ногу в оставленный предшественником след. Но вот глаза очнулись от дремоты, послышались бойкие, широкие шаги, живые голоса… Сколько Штольцев должно
явиться под
русскими именами!
И перед синими рядами // Своих воинственных дружин, // Несомый верными слугами, // В качалке, бледен, недвижим, // Страдая раной, Карл
явился. // Вожди героя шли за ним. // Он в думу тихо погрузился. // Смущенный взор изобразил // Необычайное волненье. // Казалось, Карла приводил // Желанный бой в недоуменье… // Вдруг слабым манием руки // На
русских двинул он полки.
Но особенно любил Пахотин уноситься воспоминаниями в Париж, когда в четырнадцатом году
русские явились великодушными победителями, перещеголявшими любезностью тогдашних французов, уже попорченных в этом отношении революцией, и превосходившими безумным мотовством широкую щедрость англичан.