— Успокойся, сын мой, — сразу понял священник немую
просьбу князя и подошел к стоявшему неподвижно слесарю, — надеюсь, ты веришь своему духовному отцу… Я благословлю тебя…
Неточные совпадения
Таня с некоторых только пор, а именно со времени начавшихся в Зиновьеве надежд на молодого
князя Лугового, стала титуловать свою молодую госпожу, особенно как-то подчеркивая этот титул. Княжна Людмила Васильевна запрещала ей это, и Таня подчинялась в обыкновенные дни и звала ее просто Людмила Васильевна, но когда бывали гости и несколько дней после их визитов Татьяна, будучи в дурном расположении духа, умышленно не исполняла
просьбу своей госпожи и каждую минуту звала ее «ваше сиятельство».
Она глубоко жалела
князя, и когда он умер на ее руках, благословив ее и дочь, с
просьбой позаботиться об Ульяне и Тане, ее замертво вынесли из его спальни.
— Посмотрим,
князь; те соображения, которые вы мне высказали, ни разу не приходили мне в голову, они заставили умолкнуть мои уста, на которых была
просьба оставить эту, казалось мне, бесцельную затею, могущую не ровен час действительно быть для вас гибельною, но теперь, повторяю, и не стыжусь сознаться в этом, я изменил свое мнение и охотно благословлю начало работы…
Не находя возможности обратиться при таком положении дела к самой княжне,
князь Луговой решил, после некоторого колебания, переговорить с ее дядей, Сергеем Семеновичем Зиновьевым. Для этого он заехал в нему однажды в послеобеденное время. Сергей Семенович внимательно выслушал молодого человека, но ответил на его
просьбу, узнать намерение княжны относительно его, не сразу.
— Помилуйте,
князь, я с удовольствием. Тяжелая перенесенная болезнь дает вам право, — заговорил Сергей Семенович, а между тем в уме его мелькало: «Не действительно ли он тронувшись?» — Какая же это
просьба,
князь? Все, что в моих силах, все, что могу… — добавил Зиновьев.
— Я, конечно,
князь, с особым благоговением готов исполнить вашу
просьбу. Мне тяжело, что мысль о постройке церкви над могилами погибших такою страшною смертью моей сестры и племянницы не пришла ранее в голову мне, но пусть мое согласие послужит мне вечным за это наказанием. Я завтра же сообщу управляющему Зиновьева, что вы явитесь туда полным распорядителем.
Туда написали письма с
просьбой следить за
князем Сергеем Сергеевичем Луговым и извещать о его образе жизни и прочем.
Но те же самые предосторожности, как относительно князя, Лебедев стал соблюдать и относительно своего семейства с самого переезда на дачу: под предлогом, чтобы не беспокоить князя, он не пускал к нему никого, топал ногами, бросался и гонялся за своими дочерьми, не исключая и Веры с ребенком, при первом подозрении, что они идут на террасу, где находился князь, несмотря на все
просьбы князя не отгонять никого.
А какое же, спрашиваю, твое положение?"–"А такое, говорит, положение, что хоша я по
просьбе князя Павла Павлыча сюда сослан, а он сам — беспременно мой сын!"–"
В остальную часть вечера не случилось ничего особенного, кроме того, что Полина, по
просьбе князя, очень много играла на фортепьяно, и Калинович должен был слушать ее, устремляя по временам взгляд на княжну, которая с своей стороны тоже несколько раз, хоть и бегло, но внимательно взглядывала на него.
— Мне ж пишет о том мой приятель, который телеграфировал тогда по
просьбе князя из Парижа о княгине, — присовокупил он и в доказательство подал Елене письмо, в котором все было написано, что говорил Жуквич.
Иван Андреевич Прозоровский начал со своей стороны хлопоты о примирении своей дочери с мужем. Слухи об этом дошли до Александра Васильевича и сильно его встревожили. Он вступил в переписку с одним из своих поверенных, которому даже поручил переговорить лично с московским митрополитом, который, по тем же слухам, стоял за примирение супругов и по
просьбе князя Прозоровского взялся быть посредником в этом деле.
Неточные совпадения
К
князю я решил пойти вечером, чтобы обо всем переговорить на полной свободе, а до вечера оставался дома. Но в сумерки получил по городской почте опять записку от Стебелькова, в три строки, с настоятельною и «убедительнейшею»
просьбою посетить его завтра утром часов в одиннадцать для «самоважнейших дел, и сами увидите, что за делом». Обдумав, я решил поступить судя по обстоятельствам, так как до завтра было еще далеко.
Сегодня, 19-го, явились опять двое, и, между прочим, Ойе-Саброски, «с маленькой
просьбой от губернатора, — сказали они, — завтра, 20-го, поедет
князь Чикузен или Цикузен, от одной пристани к другой в проливе, смотреть свои казармы и войска, так не может ли корвет немного отодвинуться в сторону, потому что
князя будут сопровождать до ста лодок, так им трудно будет проехать».
В Петербурге, погибая от бедности, он сделал последний опыт защитить свою честь. Он вовсе не удался. Витберг просил об этом
князя А. Н. Голицына, но
князь не считал возможным поднимать снова дело и советовал Витбергу написать пожалобнее письмо к наследнику с
просьбой о денежном вспомоществовании. Он обещался с Жуковским похлопотать и сулил рублей тысячу серебром. Витберг отказался.
— Далась же вам Настасья Филипповна… — пробормотал он, но, не докончив, задумался. Он был в видимой тревоге.
Князь напомнил о портрете. — Послушайте,
князь, — сказал вдруг Ганя, как будто внезапная мысль осенила его, — у меня до вас есть огромная
просьба… Но я, право, не знаю…
— Она говорила о каких-то векселях Евгения Павловича, — очень просто отвечал
князь, — которые попались от какого-то ростовщика к Рогожину, по ее
просьбе, и что Рогожин подождет на Евгении Павлыче.