Неточные совпадения
После
отъезда княгини и княжны стали разъезжаться и остальные гости.
Князь всем сумел сказать на прощанье что-нибудь приятное. Все, кроме огорченных маменек взрослых дочерей, уехали от него обвороженные.
Наконец час
отъезда наступил. Мать и дочь сели в карету и поехали по хорошо знакомой княжне Людмиле дороге.
Князь встретил дорогих гостей на крыльце своего дома. Он был несколько бледен. Это сразу заметили и княгиня и княжна. Да это было и немудрено, так как он не спал почти целую ночь.
В Зиновьеве между тем тела убитых княгини и Тани обмыли, одели и положили под образа — княгиню в зале, а Татьяну в девичьей. К ночи прибыли из Тамбова гробы, за которыми посылали нарочного. Вечером, после
отъезда чиновника, отслужили первую панихиду и положили тела в гроб. Об этой панихиде не давали знать
князю Луговому, и на ней не присутствовала княжна Людмила, для которой, бросив работу над приданым, спешно шили траурное платье.
Князю Сергею Сергеевичу Луговому снова понадобилось много силы воли, чтобы остаться наружно спокойным, когда горячо любимая им девушка так явно выразила свою радость при известии, что он уезжает из Лугового. Он рассчитывал, что княжна Людмила выразит хотя бы сожаление о его
отъезде или попросит его повременить этим
отъездом, чтобы помочь ей устроить дела по имению. И вдруг она его почти прогоняет. Сделав над собой это усилие воли,
князь встал.
Для того чтобы совершенно успокоиться, по крайней мере, насколько это было возможно, ему надо было переменить место. Он отдал приказание готовиться к
отъезду, который назначил на завтрашний день. На другой день
князь призвал в свой кабинет Терентьича, забрал у него все наличные деньги, отдал некоторые приказания и после завтрака покатил в Тамбов. По въезде в этот город
князь приказал ехать прямо к графу Свиридову, к дому графини Загряжской.
Вскоре факт совершился.
Князь Сергей Сергеевич Луговой уехал из Петербурга. Перед
отъездом он имел свидание только с одним лицом из петербургского общества, не считая, конечно, графа Свиридова. Последний, по поручению
князя, упросил Сергея Семеновича Зиновьева навестить уезжающего, хотя и не совсем оправившегося, своего друга.
«Сумасшедший
князь» — кличка эта оставалась за
князем Луговым со времени его
отъезда, — действительно вел себя там, по мнению большинства, более чем странно. По приезде в Луговое, как сообщали добровольцы-корреспонденты, он повел совершенно замкнутую жизнь, один только раз был в Тамбове у архиерея, которому предъявил разрешение Святейшего Синода на постройку двух церквей: одну в своем имении Луговом, а другую в имении Сергея Семеновича Зиновьева — Зиновьеве.
Но прошло с месяц по
отъезде князя, и генеральша Епанчина получила от старухи княгини Белоконской, уехавшей недели две пред тем в Москву к своей старшей замужней дочери, письмо, и письмо это произвело на нее видимое действие.
После
отъезда князя она тотчас стала упрекать себя за свои слова, но потом, решив, что ей теперь все равно, что ни будет, — успокоилась.
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться
отъездом князя, княжны и сына с учителем, и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
Неточные совпадения
Старый
князь после
отъезда доктора тоже вышел из своего кабинета и, подставив свою щеку Долли и поговорив с ней, обратился к жене:
Между тем как он писал свое, она думала о том, как ненатурально внимателен был ее муж с молодым
князем Чарским, который очень бестактно любезничал с нею накануне
отъезда.
Часом прежде его отправился старик Муразов, в рогоженной кибитке, вместе с Потапычем, а часом после
отъезда Чичикова пошло приказание, что
князь, по случаю
отъезда в Петербург, желает видеть всех чиновников до едина.
Так жила она до 16-ти лет. Когда же ей минуло 16 лет, к ее барышням приехал их племянник — студент, богатый
князь, и Катюша, не смея ни ему ни даже себе признаться в этом, влюбилась в него. Потом через два года этот самый племянник заехал по дороге на войну к тетушкам, пробыл у них четыре дня и накануне своего
отъезда соблазнил Катюшу и, сунув ей в последний день сторублевую бумажку, уехал. Через пять месяцев после его
отъезда она узнала наверное, что она беременна.
Лахтин подошел к
князю Голицыну и просил отложить
отъезд.