Неточные совпадения
Таким со своей внешней стороны и по своей внутренней
жизни являлся Петербург в тот год, когда в великосветских его залах и гостиных должна была появиться из глубины тамбовского наместничества княжна Людмила Васильевна Полторацкая, появиться, но вместе с тем, волею судеб, не вращаться только исключительно среди придворной знати, к которой принадлежала по своему рождению, а близко соприкасаться и с «подлым народом», как называли тогда
простолюдинов, и даже с самыми низменными, упомянутыми нами, его подонками.
У нас и в
жизни простолюдинов и в жизни среднего сословия драма клокочет… ключом бьет под всем этим… страсти нормальны… протест правильный, законный; кто задыхается в бедности, кого невинно и постоянно оскорбляют… кто между подлецами и мерзавцами чиновниками сам делается мерзавцем, — а вы все это обходите и берете каких-то великосветских господ и рассказываете, как они страдают от странных отношений.
Сравните оба рассказа, и вы увидите, как несравненно больше залогов правильного, здорового развития заключает в себе
жизнь простолюдина, нежели жизнь барчонка или барышни.
Неточные совпадения
Нужно лишь малое семя, крохотное: брось он его в душу
простолюдина, и не умрет оно, будет жить в душе его во всю
жизнь, таиться в нем среди мрака, среди смрада грехов его, как светлая точка, как великое напоминание.
Объясняется это очень легко: умственная, духовная
жизнь, которая отрешает человека более или менее от грубого материализма, весьма ограничена у
простолюдина.
Тут только найдете вы ту простую, бесхитростную
жизнь, тот истинно здравый житейский смысл, который заключается в безусловной покорности и полном примирении со скромной долей, определенной провидением; тут видна домашняя, семейная
жизнь, которая для всякого человека — и тем более для
простолюдина — служит залогом истинного счастия.
Свойства эти не были, однако ж, следствием усталости или преклонности лет: три-четыре версты от Сосновки до того места, где мы застали его, никого не могли утомить; что ж касается до лет, ему было сорок пять, и уж никак не более пятидесяти — возраст, в котором наши
простолюдины благодаря постоянной деятельности и простой, неприхотливой
жизни сохраняют крепость и силу.
Живя почти исключительно материальной, плотской
жизнью,
простолюдин срастается, так сказать, с каждым предметом, его окружающим, с каждым бревном своей лачуги; он в ней родился, в ней прожил безвыходно свой век; ни одна мысль не увлекала его за предел родной избы: напротив, все мысли его стремились к тому только, чтобы не покидать родного крова.