Неточные совпадения
В это пребывание в Москве Елизавета Петровна очень серьезно заболела. У нее сделались страшные спазмы, от которых она лишилась чувств и жизнь ее была в опасности. Придворные страшно переполошились, но
болезнь хранилась под величайшим секретом. Даже великий
князь и великая княгиня узнали о ней только случайно.
Князь Луговой заболел не сразу. Его крепкая натура долго противостояла
болезни, но пережитые волнения, наконец, сломили и ее.
Предметом толков и пересудов явилась другая смерть, отвлекшая общественное внимание даже от театра войны. Это была смерть
князя Сергея Сергеевича Лугового. Обстоятельства жизни молодого человека придали этой смерти таинственную окраску. В Петербурге знали, что он был в числе самых горячих поклонников княжны Людмилы Васильевны Полторацкой. Поразившую его
болезнь, почти на другой день после смерти княжны, приписали, конечно, удару, нанесенному этой смертью сердцу влюбленного.
В великосветских гостиных стали ходить упорные слухи, что перенесенная
князем Сергеем Сергеевичем Луговым
болезнь отразилась на его умственных способностях.
Это происходило не потому, что
болезнь на самом деле подействовала роковым образом на его умственные способности, но потому, что
князь пришел к окончательному решению, несмотря на все убеждения графа Петра Игнатьевича, порвать все свои связи со «светом» и уехать в Луговое, где уже строили, по его письменному распоряжению, небольшой деревянный дом.
— Помилуйте,
князь, я с удовольствием. Тяжелая перенесенная
болезнь дает вам право, — заговорил Сергей Семенович, а между тем в уме его мелькало: «Не действительно ли он тронувшись?» — Какая же это просьба,
князь? Все, что в моих силах, все, что могу… — добавил Зиновьев.
Дело в том, что Крапчик, давно уже передавший князю Александру Николаевичу письмо Егора Егорыча, не был им до сего времени принят по
болезни князя, и вдруг нынешним утром получил весьма любезное приглашение, в котором значилось, что его сиятельство покорнейше просит Петра Григорьича приехать к нему отобедать запросто в числе двух — трех приятелей князя.
Склонный и прежде к скептическому взгляду, он теперь стал окончательно всех почти ненавидеть, со всеми скучать, никому не доверять; не говоря уже о родных, которые первое время
болезни князя вздумали было навещать его и которых он обыкновенно дерзостью встречал и дерзостью провожал, даже в прислуге своей князь начал подозревать каких-то врагов своих, и один только Елпидифор Мартыныч день ото дня все более и более получал доверия от него; но зато старик и поработал для этого: в продолжение всего тяжкого состояния болезни князя Елпидифор Мартыныч только на короткое время уезжал от него на практику, а потом снова к нему возвращался и даже проводил у него иногда целые ночи.
Тут
болезнь князя ежедневно стала усиливаться, и натура, изнуренная трудами, страстями и невоздержанностью, не могла победить ее, несмотря на старание и искусство генерал-штаб-доктора Тимона и доктора хирургии Массота.
Трагическая смерть князя Василия Прозоровского и
болезнь князя Никиты, увезенного в Москву почти в бессознательном состоянии, не могли уменьшить в душе Григория Лукьяновича ненависть к роду Прозоровских, последняя представительница которого, княжна Евпраксия, так таинственно и загадочно, а главное — так неожиданно ускользнула из искусно и обдуманно расставленной ей западни.
Неточные совпадения
Одно — вне ее присутствия, с доктором, курившим одну толстую папироску за другою и тушившим их о край полной пепельницы, с Долли и с
князем, где шла речь об обеде, о политике, о
болезни Марьи Петровны и где Левин вдруг на минуту совершенно забывал, что происходило, и чувствовал себя точно проснувшимся, и другое настроение — в ее присутствии, у ее изголовья, где сердце хотело разорваться и всё не разрывалось от сострадания, и он не переставая молился Богу.
— А вы еще до
болезни знали ее,
князь, то есть прежде, чем она слегла?
С ней я давно уже сошелся у моего старичка
князя, именно во время его
болезни.
Я пристал к нему, и вот что узнал, к большому моему удивлению: ребенок был от
князя Сергея Сокольского. Лидия Ахмакова, вследствие ли
болезни или просто по фантастичности характера, действовала иногда как помешанная. Она увлеклась
князем еще до Версилова, а
князь «не затруднился принять ее любовь», выразился Васин. Связь продолжалась мгновение: они, как уже известно, поссорились, и Лидия прогнала от себя
князя, «чему, кажется, тот был рад».
Я говорил об этом Версилову, который с любопытством меня выслушал; кажется, он не ожидал, что я в состоянии делать такие замечания, но заметил вскользь, что это явилось у
князя уже после
болезни и разве в самое только последнее время.