То были раздольные, пространные, поемные, травянистые луга, со множеством небольших лужаек, озёрец, ручейков, заводей, заросших по концам ивняком и лозами, прямо русские,
русским людом любимые места, подобные тем, куда езживали богатыри наших древних былин стрелять белых лебедей и серых утиц.
Вот тогда-то полюбуйтесь этими лугами, полюбуйтесь в праздник, когда по всему их протяжению несется один общий говор тысячи голосов и одна общая песня: точно весь
русский люд собрался сюда на какое-то семейное празднество!
Как только после обеда водворилась та сонная душная тишина, которая до сих пор, как жаркий пуховик, ложится на русский дом и
русский люд в середине дня, после вкушенных яств [Яства — кушанья, блюда (старинное слово от глагола «ясти» — есть, кушать).],
Ныне, по прошествии тридцати лет, весь
русский люд горьким опытом убедился, что взятки, и при «Своде» возможны, и очень возможны…
Неточные совпадения
Все это товар дешевый, главным образом
русский: шубы, поддевки, шаровары или пальто и пиджачные и сюртучные пары, сшитые мешковато для простого
люда. Было, впрочем, и «модье» с претензией на шик, сшитое теми же портными.
За Берлином, по направлению к Рейну, начинается ряд лакейских городов. Это — курорты, где в общей массе наезжего
люда и
русские, по распоряжению медицинского начальства, посвящают себя нагуливанию животов.
Курзал прибодряется и расцвечивается флагами и фонарями самых причудливых форм и сочетаний; лужайки около него украшаются вычурными цветниками, с изображением официальных гербов; армия лакеев стоит, притаив дыхание, готовая по первому знаку ринуться вперед; в кургаузе, около источников, появляются дородные вассерфрау 12; всякий частный дом превращается в Privat-Hotel, напоминающий невзрачную провинциальную
русскую гостиницу (к счастию, лишенную клопов), с дерюгой вместо постельного белья и с какими-то нелепыми подушками, которые расползаются при первом прикосновении головы; владельцы этих домов, зимой ютившиеся в конурах ради экономии в топливе, теперь переходят в еще более тесные конуры ради прибытка; соседние деревни, не покладывая рук, доят коров, коз, ослиц и щупают кур; на всяком перекрестке стоят динстманы, пактрегеры 13 и прочий подневольный
люд, пришедший с специальною целью за грош продать душу; и тут же рядом ржут лошади, ревут ослы и без оглядки бежит жид, сам еще не сознавая зачем, но чуя, что из каждого кармана пахнет талером или банковым билетом.
— Бьем тебе челом ото всего православного мира, — сказал Годунов с низким поклоном, — а в твоем лице и Ермаку Тимофеевичу, ото всех князей и бояр, ото всех торговых людей, ото всего
люда русского! Приими ото всей земли великое челобитие, что сослужили вы ей службу великую!
Он стучал ногами и кулаками в двери, оторвал от них массивную медную ручку в
русском вкусе и так ругался и орал на всю улицу, что перед квартирой Головинского собралась целая толпа любопытного городского
люда: кухарки, мальчишки, кучера, чиновник, возвращавшийся со службы, какие-то «молодцы» из лавки и т. д.