Казалось, что кто-то там, на хорах, в ослепительном свете огней жонглировал бесчисленным множеством брильянтов и расстилал широкие полосы
голубого бархата, на который сыпались сверху золотые блестки.
Красив он был, как черт в праздник, жупан шит золотом, на боку сабля, как молния сверкает, чуть конь ногой топнет, вся эта сабля в камнях драгоценных, и
голубой бархат на шапке, точно неба кусок, — важный был господарь старый!
Своротил он с дороги, соскочил нá землю… Видит гроб, крытый
голубым бархатом, видит много людей, и люди все знакомые. В смущении скинул он шапку.
Они вернулись восхищенные, умиленные лаской Августейших хозяев, и показывали покрытые бриллиантами шифры и золотые и серебряные медали, которые рельефно выделялись на
голубом бархате футляров, увенчанных коронками.
Неточные совпадения
Да и в самом Верхлёве стоит, хотя большую часть года пустой, запертой дом, но туда частенько забирается шаловливый мальчик, и там видит он длинные залы и галереи, темные портреты на стенах, не с грубой свежестью, не с жесткими большими руками, — видит томные
голубые глаза, волосы под пудрой, белые, изнеженные лица, полные груди, нежные с синими жилками руки в трепещущих манжетах, гордо положенные на эфес шпаги; видит ряд благородно-бесполезно в неге протекших поколений, в парче,
бархате и кружевах.
Дивилися гости белому лицу пани Катерины, черным, как немецкий
бархат, бровям, нарядной сукне и исподнице из
голубого полутабенеку, сапогам с серебряными подковами; но еще больше дивились тому, что не приехал вместе с нею старый отец.
Но такая любовь не мешала ей нисколько вместе с желанием не расставаться с обожаемым мужем — желать необыкновенного чепчика от мадам Аннет, шляпы с необыкновенным
голубым страусовым пером и синего, венецианского
бархата, платья, которое бы искусно обнажало стройную белую грудь и руки, до сих пор еще никому не показанные, кроме мужа и горничных.
Вера подняла крышечку, подбитую бледно-голубым шелком, и увидела втиснутый в черный
бархат овальный золотой браслет, а внутри его бережно сложенную красивым восьмиугольником записку.
Волна прошла, ушла, и больше другой такой волны не было. Когда солнце стало садиться, увидели остров, который ни на каких картах не значился; по пути «Фосса» не мог быть на этой широте остров. Рассмотрев его в подзорные трубы, капитан увидел, что на нем не заметно ни одного дерева. Но был он прекрасен, как драгоценная вещь, если положить ее на синий
бархат и смотреть снаружи, через окно: так и хочется взять. Он был из желтых скал и
голубых гор, замечательной красоты.