— Я прежде всего, княжна, честный человек! — не поднимая головы, отвечал Шатов. — Это во-первых, а во вторых, мое чувство к Лидии Дмитриевне, моя к ней привязанность спокойны и рассудочны. Это не вспышка влюбленного человека и не
роковая страсть охватившего его первого чувства.
По уходе Антона Михайловича, Карнеев опустился на колени перед образами в теплой молитве о своем друге. Он молился о том, да избавит его Он, Всемогущий, от тлетворного влияния губящей его женщины. Да исторгнет из сердца его
роковую страсть. Да просветит Он его ум там, вдали, в разлуке с нею. Он не знал, что самая поездка Шатова за границу — дело тлетворного влияния этой женщины, то есть княжны Маргариты Дмитриевны, что лишь подчиняясь всецело ее сильной воле, уезжал из России Антон Михайлович.
Неточные совпадения
Он, кроме того, любит ее, эту неожиданную мстительницу, одним словом повергнувшую его к своим ногам; любить так, как только может он, Гиршфельд, любить женщину, соблазнительную по внешности и вдруг ставшую для него недосягаемой. Эта недосягаемость сразу превратила в нем желание обладать ею в дикую, безумную, нечеловеческую
страсть. Он ясно сознавал невозможность заглушить в себе это
роковое чувство.
Отчего эта загадочность, исчезание по целым дням, таинственные письма, прятанье, умалчивание, под которым ползла, может быть, грубая интрига или крылась
роковая страсть или какая-то неуловимая тайна — что наконец?
Неточные совпадения
Может быть, Вера несет крест какой-нибудь
роковой ошибки; кто-нибудь покорил ее молодость и неопытность и держит ее под другим злым игом, а не под игом любви, что этой последней и нет у нее, что она просто хочет там выпутаться из какого-нибудь узла, завязавшегося в раннюю пору девического неведения, что все эти прыжки с обрыва, тайны, синие письма — больше ничего, как отступления, — не перед
страстью, а перед другой темной тюрьмой, куда ее загнал фальшивый шаг и откуда она не знает, как выбраться… что, наконец, в ней проговаривается любовь… к нему… к Райскому, что она готова броситься к нему на грудь и на ней искать спасения…»
«Что это, тайна
роковая или
страсть? — спрашивал он, — или и то, и другое?»
В то же время бросает взгляд на ту же особу и старик, отец подсудимого, — совпадение удивительное и
роковое, ибо оба сердца зажглись вдруг, в одно время, хотя прежде и тот и другой знали же и встречали эту особу, — и зажглись эти оба сердца самою безудержною, самою карамазовскою
страстью.
Но счастья нет и между вами, // Природы бедные сыны! // И под издранными шатрами // Живут мучительные сны, // И ваши сени кочевые // В пустынях не спаслись от бед, // И всюду
страсти роковые, // И от судеб защиты нет.
И тогда—то во всей наготе // Обнаружились личные
страсти // И послышались речи — не те: // «Это яд, уж давно отравлявший // Наше общество, силу забрал!» — // Восклицал, словно с неба упавший, // Суясь всюду, сморчок генерал // (Как цветы, что в ночи распускаются, // Эти люди в чинах повышаются // В строгой тайне — и в жизни потом // С непонятным апломбом являются // В
роковом ореоле своем). // «Со времен Петрашевского строго // За развитьем его я следил, // Я наметил поборников много, // Но… напрасно я труд погубил!