Сильно разложившийся труп Ивана Флегонтовича, только около двух недель спустя, был усмотрен прибитым
к берегу реки, верст за пять от Москвы.
Неточные совпадения
Расставшись с теткой, она отказалась от ужина, вышла в парк и спустилась
к реке. Была тихая, светлая лунная ночь. Усевшись на одну из скамеек, устроенных на
берегу, она стала пристально смотреть на гладкую водяную поверхность и задумалась.
Была чудная тихая ночь. Луна с безоблачнного, усыпанного мириадами звезд неба лила на землю кроткий волшебный свет, таинственно отражавшийся в оконечностях медных крестов на решетке, окружающей старый дуб. Вокруг «проклятого места» царило ужасное безмолвие. Поднявшийся с протекающей невдалеке
реки туман окутывал
берег и часть старого парка, примыкающего
к нему, создавая между стволами и листвой вековых деревьев какие-то фантастические образы.
Пароход и баржа шли без всяких приключений. Наступил восьмой день плавания. Причалили
к последней перед Томском станции — Нарыму. Нарым — это маленький заштатный городишко Томской губернии. Он лежит в котловине, в полуверсте от
берега реки Томи. С
реки его трудно было бы и заметить, если бы колокольни двух церквей, да деревянная полицейская каланча не обличали его существования.
Ни кучке местных жителей, собравшихся
к прибытию парохода, ни взволнованным происшествием пассажирам отошедших от пристани парохода и баржи не могло прийти и в голову, что им довелось быть свидетелями кровавого эпилога страшной жизненной драмы, начавшейся много лет тому назад в Москве и что эти два трупа, лежащие рядом под рогожей на печальном, неприютном
берегу сибирской
реки, дополнили лишь серию других трупов близких им людей, похороненных в России, по которым победоносно прошел один человек.
И вот вожделенная минута наступила. В одно прекрасное утро, созвавши будочников, он привел их
к берегу реки, отмерил шагами пространство, указал глазами на течение и ясным голосом произнес:
Это было большое глубокое место, выходившее одною стороною к ярмарочной площади, а другою —
к берегу реки, — и притом здесь были огромные старые каменные строения, которые с самыми ничтожными затратами могли быть приспособлены к делу.
Неточные совпадения
Бежит лакей с салфеткою, // Хромает: «Кушать подано!» // Со всей своею свитою, // С детьми и приживалками, // С кормилкою и нянькою, // И с белыми собачками, // Пошел помещик завтракать, // Работы осмотрев. // С
реки из лодки грянула // Навстречу барам музыка, // Накрытый стол белеется // На самом
берегу… // Дивятся наши странники. // Пристали
к Власу: «Дедушка! // Что за порядки чудные? // Что за чудной старик?»
Едва успев продрать глаза, Угрюм-Бурчеев тотчас же поспешил полюбоваться на произведение своего гения, но, приблизившись
к реке, встал как вкопанный. Произошел новый бред. Луга обнажились; остатки монументальной плотины в беспорядке уплывали вниз по течению, а
река журчала и двигалась в своих
берегах, точь-в-точь как за день тому назад.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня на камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась
к набережной
реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший
к реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а
река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один
берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
«Вероятно, шут своего квартала», — решил Самгин и, ускорив шаг, вышел на
берег Сены. Над нею шум города стал гуще, а
река текла так медленно, как будто ей тяжело было уносить этот шум в темную щель, прорванную ею в нагромождении каменных домов. На черной воде дрожали, как бы стремясь растаять, отражения тусклых огней в окнах. Черная баржа прилепилась
к берегу, на борту ее стоял человек, щупая воду длинным шестом, с
реки кто-то невидимый глухо говорил ему:
Дорога от станции
к городу вымощена мелким булыжником, она идет по
берегу реки против ее течения и прячется в густых зарослях кустарника или между тесных группочек берез.