Неточные совпадения
Привязанность к нему княжны Лиды, ежедневные встречи с ней, давшие ему возможность узнать ее близко и оценить все достоинства этой детской, нетронутой души, постепенно оттесняли в глубину его сердца яркий образ ее сестры, а братское нежное чувство
дружбы превращалось незаметно для него самого в чувство тихой, без вспышек, страсти.
— Это не комплимент, я вполне убежден в ваших высоких качествах, так как без них приобрести
дружбу и доверие брата, особенно в такое короткое время, невозможно. Мы с братом люди тяжелые, подозрительные и свое расположение даром и опрометчиво не даем.
Искренность тона княжны нашла себе полное отзвучие в сердце Ивана Павловича, и оно откликнулось на этот наивный призыв к
дружбе. Он сразу почувствовал, что не только готов сделаться, но уже сделался другом этой очаровательной девушки.
Он с ужасом должен был сознавать, что любит ее, что чувство
дружбы, что искренность ее отношений к нему начинают не удовлетворять его, что чувство зависти к счастью его друга, — за которое он тотчас же жестоко осудил себя, — змеей против воли вползало в его душу.
— А то, что если бы княжна Маргарита Дмитриевна захотела, — а она, кажется, этого совсем не прочь, — то господин Шатов охотно бы уступил вас своему другу, не из чувства
дружбы к нему, а из чувства любви к вашей сестре. Если же бы, к довершению всего, вы на это согласились, то счастливее человека, чем господин Карнеев, трудно было бы и сыскать.
Она сама ценила в нем хорошего человека, была довольна
дружбой с ним, но еще более цены заслуживал в ее глазах этот человек с его затаенным, честным, горячим чувством.
Дружбой с таким человеком можно гордиться.
— Знаете ли вы, Иван Павлович, — вспыхнул Шатов, — даже
дружба имеет свои границы, и кто их переходит, того следует порой и останавливать. Я попросил бы вас не вмешиваться в мои дела с моей объявленной и обрученной невестой и избавить меня от ваших нравоучений, которые мне, признаться, очень надоели.
«Что если она оправится и, свободная от прежних обязательств, подарит его чем-нибудь более
дружбы?» — мелькнуло в его уме.
Он понимал, что не выражение искренней
дружбы и участия, не желание свидания, а одно праздное любопытство служило причиной такого необычайного наплыва визитеров в приемные часы в княжеском доме.
Эта
дружба вполне оправдывала французское правило, что крайности сходятся.
Надо, впрочем, заметить, что не одна
дружба к Виктору Гарину привлекала нового друга в дом его родителей, вместе с которыми, на отдельной половине, жил и сын.
Такая неизменность
дружбы Виктора Гарина к отставному мужу его сестры имела причиной надежду перехватить у богача Шестова малую толику деньжонок, в которых князь Гарин очень нуждался. Он, тративший баснословные суммы на подарки Пальм-Швейцарской, платил громадные проценты растовщикам Петербурга и Москвы и, буквально, был в отчаянном положении. Страсть его к «божественной» Александре Яковлевне не уменьшалась, а, напротив, росла не по дням, а по часам. Та искусно поддерживала ее, идя к намеченной ею цели.
— Вы, надеюсь, верите в мою опытность, верите в знание людей, верите, наконец, в мое к вам расположение, скажу более, искреннюю
дружбу, — начал Николай Леопольдович.
Прошло около месяца. Гиршфельд только что вернулся из Москвы, куда ездил для окончания последних дел и решил наконец приступить к «шестовскому» делу. Время казалось ему самым удобным. Князь Владимир в блаженстве, около своей ненаглядной Агнессочки, и, считая Николая Леопольдовича главным устроителем этого блаженства, слепо верил в его
дружбу. Ни малейшее сомнение в уме, практичности и честности его поверенного не могло закрасться в его душу. Гиршфельд вызвал его к себе «по делу».
— Нам, князь, необходимо с вами счесться, хотя я и имею честь считать вас в числе своих искренних друзей, но знаете пословицу: «счет
дружбы не портит».
Связанный с Зыковой, видимо, более, чем
дружбой, последний безропотно положил ее в карман, ограничившись лишь заявлением князю, что его следовало бы за это побить.
Неточные совпадения
Правдин. Ваша ко мне
дружба тем лестнее, что вы не можете иметь ее к другим, кроме таких…
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых
дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Возьмем в пример несчастный дом, каковых множество, где жена не имеет никакой сердечной
дружбы к мужу, ни он к жене доверенности; где каждый с своей стороны своротили с пути добродетели.
Стародум. Милость и
дружбу тем, кому изволит; места и чины тем, кто достоин.
Я все силы употребил снискать его
дружбу, чтоб всегдашним с ним обхождением наградить недостатки моего воспитания.