С подстриженными под гребенку, седыми как лунь волосами, всегда тщательно выбритый «по-актерски», одетый постоянно летом в чесунчовую пару, а зимой в черный драповый костюм, он с пяти часов утра уже
был на ногах, ведя таким образом совсем иную жизнь, нежеле знакомая уже нам супруга его, княгиня Зинаида Павловна, и не изменял своих привычек ни для каких гостей, которыми дом Шестовых, кстати сказать, был всегда переполнен.
Неточные совпадения
У ее
ног, сидя
на скамейке, играл с огромным догом пепельного цвета худенький, тщедушный, черномазенький мальчик, одетый, как и старый князь, в чесунчовую пару. Это и
был будущий ученик Гиршфельда, князь Владимир.
Князь Дмитрий Павлович
был чрезвычайно симпатичный старик, с открытым, добродушным, чисто русским лицом. Остатки седых волос
были тщательно причесаны по-старинному,
на виски, густые седые брови, нависшие
на добрых, юношески-свежих глазах,
были бессильны придать им суровый вид. Длинные седые усы с подусниками сразу выдавали в нем старую военную складку, если бы даже он не
был одет в серую форменную тужурку с светлыми пуговицами — его обыкновенный домашний костюм.
Ноги старика
были закрыты пледом.
Со всем купечеством, со всей полицией он
был на дружеской
ноге.
— Я виновата… — раздался чуть слышный шепот. Она села, видимо не
будучи в силах устоять
на ногах.
Но вот картина изменилась: вместо фигур в шапках появились фигуры в белых платках — это началась посадка женщин. Впрочем, можно
было угадать это, закрыв глаза, так как кандальный звон прекратился и его заменили пискливые выкрикивания — это арестантки переругивались, или просто
на ходу беседовали между собой. Антон Михайлович положительно впился глазами в эту процессию и казался еле стоящим
на ногах, так судорожно сжимал он рукою железные перила палубы,
на которые облокотился всем телом.
Она постоянно находилась при князе, — высоком, бодром старике, ходившем
на костыле, — он
был сильно контужен в правую
ногу во время Севастопольской кампании; он сам учил ее читать и писать, сперва по-русски, а потом по-французски, арифметике, истории, географии, законом же Божьим занимался с ней сельский священник, добродушный, маленький, седенький старичок — отец Петр.
Ее воспитание не приучило ее к усидчивой работе, ее образование
было чисто литературно-салонное, а мещанский паспорт клал непреодолимую грань между ней и тем обществом, в атмосфере которого она выросла, которым дышала, и отнимал у нее всякую возможность вступать в него
на равной
ноге, хотя бы даже компаньонкой, как сулила ей баронесса.
— Познакомила меня с управляющим и они оба согласились избрать его, он сегодня же едет в Москву знакомиться с графиней, я ему доставил средства прожить там несколько времени
на широкую
ногу, разыгрывая роль человека с независимым состоянием, и взял слово не
пить. Он в слове крепок и все оборудует.
Вся кровь бросилась в лицо Николая Леопольдовича. Он не устоял
на ногах и бессильно опустился
на первый попавшийся стул. Николка Петухов! Это питейное отродье, этот недавний оборванец — репортеришка, бывший у него
на посылках, смеет не только не являться
на его приглашение, но даже назначать почти аудиенцию через своего секретаря. Это
было уже оскорбление. Гиршфельд низко, низко склонил свою голову.
— А вы полагали, уважаемый Николай Леопольдович, — снова насмешливым тоном начал он, — что выбросив Николке Петухову двадцать пять тысяч рублей, каплю в море нажитых вами капиталов, вы с ним покончили все счета, даже облагодетельствовали,
на ноги поставили, век должен вам
быть обязан, стоит лишь вам крикнуть: позвать ко мне Петухова — он так к вам, как собачонка, и побежит.
Николай Леопольдович окинул ее с головы до
ног. Помятая шляпка, легкая драповая тальма, несмотря
на стоявшие морозы, стоптанные калоши красноречиво подтверждали сказанное ею. Тиршфельд смягчился. Надо, впрочем, заметить, что главной причиной этого «смягчения»
была мелькнувшая в его голове мысль, что князь Шестов, находящийся теперь в черном теле, может
быть ему полезен, как для более быстрого прекращения им же и его опекуном затеянного против него дела, так и как свидетель по делу Луганского.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста
на вид, а слона повалит с
ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею
на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Осип. Да
на что мне она? Не знаю я разве, что такое кровать? У меня
есть ноги; я и постою. Зачем мне ваша кровать?
Вы, может
быть, думаете, что я только переписываю; нет, начальник отделения со мной
на дружеской
ноге.
Городничий. Не гневись! Вот ты теперь валяешься у
ног моих. Отчего? — оттого, что мое взяло; а
будь хоть немножко
на твоей стороне, так ты бы меня, каналья! втоптал в самую грязь, еще бы и бревном сверху навалил.
Вздрогнула я, одумалась. // — Нет, — говорю, — я Демушку // Любила, берегла… — // «А зельем не
поила ты? // А мышьяку не сыпала?» // — Нет! сохрани Господь!.. — // И тут я покорилася, // Я в
ноги поклонилася: // —
Будь жалостлив,
будь добр! // Вели без поругания // Честному погребению // Ребеночка предать! // Я мать ему!.. — Упросишь ли? // В груди у них нет душеньки, // В глазах у них нет совести, //
На шее — нет креста!