Неточные совпадения
— Когда? — вступилась мать. — Обещанного три года
ждут, ишь какой прыткий, годок, другой обождешь, а
то так я тебя, малыша, в Петербург к чужим людям
и отдам.
О, тогда он готов бы преклониться перед ней, даже супругой Аракчеева, готов был издали обожать ее
и ждать, когда судьба доставит ему случай доказать ей делом свою безграничную преданность
и любовь, свято хранить для нее, для нее одной,
те перчатки, которые он получил при поступлении в масонскую ложу, принятие в которую должно было состояться на днях.
— Что-то занедужилось, благодетель мой, может,
и с тоски, вас, родимый, ожидаючи, свалилась я, сердце мое изныло по вас, да по графинюшке,
ждала не дождалась вас, голубя с голубкою чистою, да, видно, не допустил меня Бог до
того, окаянную… Все ли в исправности в доме-то, граф-батюшка, ваше сиятельство?
Окружив себя лицами, враждебными всесильному графу, он увидал, что эти лица далее глумления над царским любимцем «за стеною» не идут
и от них ему нечего
ждать нужной протекции, а между
тем, чувствовать себя выкинутым за борт государственного корабля для честолюбивого Зарудина стало невыносимым,
и он решил обратиться к
тому же, как он уверял всех, злейшему врагу его — графу Аракчееву.
Он понял, однако, что если Дибич послал
те же сведения в Варшаву,
то благоразумие требовало от цесаревича не покидать Польшу
и быть готовым на всякий случай. Он сам со своей стороны должен был
поджидать результата полицейских мер, принятых графом Милорадовичем для ареста некоторых заговорщиков
и для вызова капитана Майбороды, за которым граф Милорадович послал своего адъютанта Мантейфеля. От этого капитана, особенно упоминаемого в донесении Дибича, надеялись получить подробные сведения о заговоре.
Государь продолжал
ждать Михаила Павловича, а его приезд, как оказалось после, замедлился, несмотря на поспешность отправления
и быстроту переезда, оттого, что посланный за ним поспел в Ненналь только в два часа пополудни
того же 13 числа.
В конце ноября 1830 года фон Зееманы
ждали из Тихвина Наталью Федоровну Аракчееву, обещавшую приехать, как мы уже знаем, на долгую побывку. Извещенные письмом о времени ее выезда, они
ждали ее с нетерпением,
тем более, что за несколько дней перед этим случилось обстоятельство, положительно ошеломившее фон Зееманов, Зарудина
и Кудрина.
— Да, барышня, уж вы делайте, что я вам скажу, а
то хуже будет, да нам
и некогда… лошади у дома
ждут… Не будете делать — худо вам будет, ох, худо…
В глуши что делать в эту пору? // Гулять? Деревня той порой // Невольно докучает взору // Однообразной наготой. // Скакать верхом в степи суровой? // Но конь, притупленной подковой // Неверный зацепляя лед, //
Того и жди, что упадет. // Сиди под кровлею пустынной, // Читай: вот Прадт, вот Walter Scott. // Не хочешь? — поверяй расход, // Сердись иль пей, и вечер длинный // Кой-как пройдет, а завтра то ж, // И славно зиму проведешь.
Неточные совпадения
— Не
то еще услышите, // Как до утра пробудете: // Отсюда версты три // Есть дьякон… тоже с голосом… // Так вот они затеяли // По-своему здороваться // На утренней заре. // На башню как подымется // Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли // Жи-вешь, о-тец И-пат?» // Так стекла затрещат! // А
тот ему, оттуда-то: // — Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! //
Жду вод-ку пить! — «И-ду!..» // «Иду»-то это в воздухе // Час целый откликается… // Такие жеребцы!..
Ждешь не дождешься осени, // Жена, детишки малые, //
И те гадают, ссорятся:
Началось с
того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад),
то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились
и стали
ждать, что из этого выйдет.
Отписав таким образом, бригадир сел у окошечка
и стал
поджидать, не послышится ли откуда:"ту-ру! ту-ру!"Но в
то же время с гражданами был приветлив
и обходителен, так что даже едва совсем не обворожил их своими ласками.
А глуповцы стояли на коленах
и ждали. Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могли. Господи! чего они не передумали в это время! Думают: станут они теперь есть горчицу, — как бы на будущее время еще какую ни на есть мерзость есть не заставили; не станут — как бы шелепов не пришлось отведать. Казалось, что колени в этом случае представляют средний путь, который может умиротворить
и ту и другую сторону.