Неточные совпадения
Он был сын любимого слуги покойного отца
графа Алексея Андреевича — мать
графа была еще жива — Василия. Оставшись после
смерти отца, горько оплаканного барином, круглым сиротою, так как его мать умерла вскоре после родов, он был взят в барский дом за товарища к молодому барчонку-первенцу, которому, как и ему, шел тогда второй год.
— Жить ли мне здесь или сбежать тайком, так как волею
граф не выпустит, сегодня еще сказал мне, что не расстанется со мной до
смерти, боюсь, и коли сбегу я, на дне морском сыщет, власти-то ему не занимать стать.
Граф метнул на жену проницательный взгляд. Та сидела бледная, как
смерть.
Наталье Федоровне все это было безразлично. Потрясенная до глубины души
смертью отца, для нее почти неожиданной, хотя за несколько дней доктора очень прозрачно намекнули на бессилие науки и близость роковой развязки, она не обратила внимание на такое поспешное удаление ее горничной из Грузина, что, впрочем, объяснилось и тем, что до 1 октября — срок, назначенный самим
графом для переезда в город, — было недалеко.
Петр Андреевич хорошо понимал, что
смерть Настасьи Минкиной поразила
графа Аракчеева не как утрата любимой женщины, а как гибель верного испытанного друга, быть может, погибшего по проискам его личных врагов;
граф шел еще далее и был убежден, что это дело врагов России, желавших лишить его «ангела хранителя», подготовляя этим и его собственную гибель.
Значит, исцелить сердечную рану
графа можно было лишь доказав, что Настасья была далеко не идеалом верного друга, ему одному безраздельно принадлежавшей преданной женщиной, какою идеалист Аракчеев считал ее до самой
смерти и какую неутешно оплакивал после трагической кончины.
Петр Федорович не мог назваться новым управляющим села Грузина, так как занимал первое место в грузинской вотчинной конторе в течение уже нескольких лет, а именно, с памятного читателям 1825 года — года
смерти императора Александра Павловича и совершенного незадолго перед кончиной венценосного друга
графа Аракчеева убийства знаменитой домоправительницы последнего, Настасьи Федоровны Минкиной.
Вскоре после
смерти и похорон Степана Васильева, на которых присутствовал сам
граф, отдавая последний долг своему товарищу детских игр и столько лет гонимому им слуге, Семидалов был сделан на место покойного дворецким петербургского дома. В Грузине же, после убийства Настасьи Минкиной,
граф Алексей Андреевич разогнал всех своих дворовых людей и ограничился присланными по его просьбе полковником Федором Карловичем фон Фрикен четырьмя надежными денщиками, которые и составляли личную прислугу
графа.
Пережитые волнения после убийства Настасьи Минкиной и обнаружения ее измены, а затем разразившийся над Россиею, вообще, а над
графом Алексеем Андреевич Аракчеевым, в частности, удар в форме долетевшего из Таганрога известия о
смерти его благодетеля и друга императора Александра Павловича окончательно расшатали и без того некрепкое здоровье
графа.
На другой день он отправил посланного с письмом к
графу Алексею Андреевичу. Он писал, что
смерть Настасьи Федоровны так его расстроила, что он захворал, а потому и не может приехать. Ему не хотелось видеть ненавистной ему женщины даже мертвой.
Впрочем, после, когда он узнал подробности
смерти Минкиной, он пожалел, что не поехал полюбоваться на
графа Аракчеева, горько оплакивавшего верного и незаменимого своего друга.
После
смерти Настасьи звезда счастья
графа Алексея Андреевича стала быстро катиться к закату.
Граф Алексей Андреевич Аракчеев с конца ноября 1825 года, то есть с того времени, когда в Петербурге было получено известие о
смерти императора Александра Павловича, находился почти безвыездно в Петербурге.
«Восемнадцать лет — это целая жизнь! — проносилось в ее уме. — Да, несомненно, для нее это более, чем жизнь, это медленная
смерть… Ее жизнь…» — Наталья Федоровна горько улыбнулась. Эта жизнь окончилась в тот день, когда она в кабинете своего покойного отца дала слово
графу Алексею Андреевичу Аракчееву быть его женой, момент, который ей пришел на память, когда она поняла внутренний смысл бессвязного бреда больного Хрущева.
Не спав почти всю ночь, Азиатов явился к
графу в шесть часов утра и застал его с чайником в руке, так как после трагической
смерти Настасьи Федоровны он редко кому доверял приготовлять чай, разве только приезжим дамам или Татьяне Борисовне, которой в то время уже не было.
Грузинское имение было отдано государем Николаем Павловичем новгородскому корпусу, вследствие духовного завещания
графа, предоставившего в нем право и выражавшего просьбу государю, после его
смерти назначить его наследника по выбору и воле государя императора, если бы он при жизни себе не назначил такового.
Добавим лишь несколько слов о судьбе приемного сына
графа, Михаила Андреевича Шумского. После
смерти Алексея Андреевича он тайно бежал из монастыря и целый год прожил в Грузине у вотчинного головы Шишкина в качестве учителя его детей.
Неточные совпадения
— В пререканиях власть почерпала не слабость, а силу-с; обыватели же надежды мерцание в них видели.
Граф Михаил Николаевич — уж на что суров был! — но и тот, будучи на одре
смерти и собрав сподвижников, говорил: отстаивайте пререкания, друзья! ибо в них — наш пантеон!
— Грустно это,
граф… Безбожное дело сделалось! люди были верные, семь лет назад все на видную
смерть шли. Не избыть срама тем, кем не по истине это дело государю представлено.
—
Граф? — повторил Зарецкой. — Так точно, это тот французской полковник, которого я избавил от
смерти, которого сам Рославлев прислал в дом к своей невесте… Итак, есть какая-то непостижимая судьба!..
— Очень!.. — отвечал
граф, но потом, спохватившись, прибавил: — Натурально, что любви к мужу у ней не было, но ее, сколько я мог заметить, больше всего возмущает позор и срам
смерти: женатый человек приезжает в сквернейший трактиришко с пьяной женщиной и в заключение делает какой-то глупый salto mortale!.. [смертельный прыжок!.. (лат.).] Будь у меня половина его состояния, я бы даже совсем не умер, а разве живой бы взят был на небо, и то против воли!
Сказав ей, чтобы она сидела спокойно,
граф вошел в переднюю попечителя и приказал стоявшему там швейцару доложить господам, что приехал
граф Хвостиков, — по вопросу о жизни и
смерти.