Она говорила с таким горячим убеждением, с такою нежностью целовала
руки императрицы, что эта не могла отказать, велела подать себе чернилицу, перо и бумаги и написала приказ коменданту крепости — освободить из-под ареста трех вельмож, засаженных туда в день празднования известных родин козы.
Нельзя не отметить, что на полях подлинного указа
рукой императрицы против слова «она» везде написано «он». Видимо, государыня хотела этим показать, что считает Салтыкову недостойной называться женщиной.
В обществе о молодой княжне — «ночной красавице» — как продолжали называть ее с легкой
руки императрицы Елизаветы Петровны, не переставали ходить странные, преувеличенные слухи.
Неточные совпадения
Марья Ивановна приняла письмо дрожащею
рукою и, заплакав, упала к ногам
императрицы, которая подняла ее и поцеловала. Государыня разговорилась с нею. «Знаю, что вы не богаты, — сказала она, — но я в долгу перед дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние».
Пожал ему
руку и пошел догонять
императрицу, которую из окна увидел в саду.
В субботу юнкера сошлись на Покровке, у той церкви с короною на куполе, где венчалась
императрица Елизавета с Разумовским. Оттуда до Гороховой было
рукой подать.
И т. д. и т. д. Но Козлик был себе на уме и начал все чаще и чаще похаживать к своей тетушке, княжне Чепчеулидзевой-Уланбековой, несмотря на то что она жила где-то на Песках и питалась одною кашицей. Ma tante Чепчеулидзева была фрейлиной в 1778 году, но, по старости, до такой степени перезабыла русскую историю, что даже однажды, начитавшись анекдотов г. Семевского, уверяла, будто бы она еще маленькую носила на
руках блаженныя памяти
императрицу Елизавету Петровну.
Прежде всего кидался в глаза огромный портрет покойной
императрицы Марии Федоровны, когда-то из своих
рук возложившей на Аделаиду Ивановну, при выпуске ее из Смольного монастыря, шифр первой ученицы.