Неточные совпадения
Впрочем, граф и на самом деле бывал
в своем
доме лишь наездом,
живя за последнее время постоянно
в Грузине, имении, лежавшем на берегу Волхова,
в Новгородской губернии, подаренном ему вместе с 2500 душ крестьян императором Павлом и принадлежавшем прежде князю Меньшикову. Даже
в свои приезды
в Петербург он иногда останавливался не
в своем
доме, а
в Зимнем дворце, где ему было всегда готово помещение.
Анна Павловна, оставшись после смерти ее отца и матери, совершенно разорившихся при жизни, круглой сиротою, была взята Дарьей Алексеевной, у которой
прожила с тринадцати до двадцати лет, влюбилась
в какого-то грузинского князя, который увез ее из
дома тетки, обманул и вскоре бросил.
— После смерти матери ты выдашь мне верящее письмо на управление всеми своими делами и
домом, и имением, квартиру нашу мы разделим, и я займу заднюю половину, мы с тобой, таким образом, не будем расставаться,
в глазах же света будет весьма естественно, что ты как девушка не можешь
жить одна и пригласила к себе своего ближайшего родственника.
Она
жила в своем маленьком имении близ Тихвина, но почасту и подолгу приезжала гостить на Васильевский остров,
в доме Лидии Павловны фон Зееман.
На другой же день она поехала к Елизавете Федоровне Аракчеевой, но узнала от хозяина
дома, где она
жила, что старушка переехала на постоянное жительство
в Тихвин; Ольга Николаевна послала ей длинное письмо, но оно осталось без ответа, доставив Хвостовой около месяца маленькой надежды.
На воспоминаниях своего детства, когда он
жил до поступления
в корпус
в доме этой тетушки, Евгений Николаевич останавливался с особенными подробностями и удовольствием.
С восьми лет Миша Шумский начал
жить вместе со своей мнимой матерью более
в Петербурге,
в доме графа на Литейной.
Не забыл он, конечно, и того, что семья фон Зееманов
жила в доме, принадлежавшем прежде Хомутовым, на 6 линии Васильевского острова, и
жила своею особою замкнутою жизнью, и
в их гостиной собирался тесный интимный кружок близких знакомых и сослуживцев Антона Антоновича.
К числу таких
домов принадлежал и
дом Ольги Николаевны Хвостовой,
в котором, как мы знаем,
жила Агния Павловна Хрущева — несчастная мать не менее несчастного сына.
— Да, к Хвостовой… Насколько я могла добиться от несчастной,
в минуты, когда на нее дорогой находило нечто вроде сознания, ее мать зовут Ольгой Николаевной и она
живет в собственном
доме на Сивцевом Вражке.
В Москве он не остановился
в своем
доме, который отдавал внаймы, а пристал на постоялом дворе, на Тверской-Ямской, откуда и совершал таинственные путешествия на Тверскую к генерал-губернаторскому
дому и на Сивцев Вражек, где вел не менее таинственные переговоры с дворниками
дома, где
жила графиня Аракчеева, — он узнал ее адрес от Петра Петровича Власова — и
дома Хвостовой.
Жизнь других наших московских героев, за описанное нами время, не представляла ничего выходящего из обыденной рамки. Они
жили в том же тесном кружке и делились теми же им одним понятными и дорогими интересами. Самоубийство Хрущева, конечно, достигло до
дома фон Зееманов, и вся «петербургская колония», как шутя называл Андрей Павлович Кудрин себя, супругов фон Зееманов и Зарудина, искренно пожалела молодого человека.
Не дождавшись еще отставки, отец и мать совершенно собрались к переезду в Багрово. Вытребовали оттуда лошадей и отправили вперед большой обоз с разными вещами. Распростились со всеми в городе и, видя, что отставка все еще не приходит, решились ее не дожидаться. Губернатор дал отцу отпуск, в продолжение которого должно было выйти увольнение от службы; дяди остались
жить в нашем доме: им поручили продать его.
Неточные совпадения
В каждом
доме живут по двое престарелых, по двое взрослых, по двое подростков и по двое малолетков, причем лица различных полов не стыдятся друг друга.
[Фаланстер (франц.) — дом-дворец,
в котором, по идее французского социалиста-утописта Фурье (1772–1837),
живет «фаланга», то есть ячейка коммунистического общества будущего.]
Они вспомнили, что
в ветхом деревянном домике действительно
жила и содержала заезжий
дом их компатриотка, Анеля Алоизиевна Лядоховская, и что хотя она не имела никаких прав на название градоначальнической помпадурши, но тоже была как-то однажды призываема к градоначальнику.
— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь от волнения и, повернувшись, взял свою палку и быстро пошел прочь к
дому. При словах мужика о том, что Фоканыч
живет для души, по правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все стремясь к одной цели, закружились
в его голове, ослепляя его своим светом.
— Да расскажи мне, что делается
в Покровском? Что,
дом всё стоит, и березы, и наша классная? А Филипп садовник, неужели
жив? Как я помню беседку и диван! Да смотри же, ничего не переменяй
в доме, но скорее женись и опять заведи то же, что было. Я тогда приеду к тебе, если твоя жена будет хорошая.