Собрания происходили еженедельно по пятницам,
в гостиной дома фон Зеемана, в той самой гостиной, которая была свидетельницей стольких драм в жизни Натальи Федоровны Аракчеевой, изредка присутствовавшей на этих собраниях и с любовью прислушивавшейся к голосу своего друга, кума и брата по масонству, Николая Павловича Зарудина.
Неточные совпадения
Мучительно потянулась однообразная жизнь молодой женщины. Начался зимний сезон, но и
в шумных великосветских петербургских
гостиных, среди расфранченной толпы, она чувствовала себя настолько же одинокой и несчастной, как и у себя
дома, вечно под подозрительным, почти враждебным взглядом своего сурового мужа. Зарудина она не встречала нигде.
В уютной
гостиной этого
дома собирался тесный кружок наших старых знакомцев, живших своею особою, удаленною от света жизнью и настолько замкнуто, что даже любопытный петербургский «свет», после тщетных попыток проникнуть
в их мир, оставил их
в покое и как бы забыл о их существовании.
Мы застаем Ольгу Николаевну
в гостиной ее
дома на Сивцевом Вражке, куда вошел Хрущев и обвел комнату выразительным взглядом.
Не забыл он, конечно, и того, что семья фон Зееманов жила
в доме, принадлежавшем прежде Хомутовым, на 6 линии Васильевского острова, и жила своею особою замкнутою жизнью, и
в их
гостиной собирался тесный интимный кружок близких знакомых и сослуживцев Антона Антоновича.
Весь
дом состоял из комнат, очень просторных, деливших его на восемь равных частей. Из сеней входили
в переднюю или лакейскую, там зал, далее
гостиная. Из
гостиной дверь вела
в спальню, из спальни
в девичью, с выходом на заднее крыльцо, другая дверь из
гостиной вела
в две боковые комнаты, занятые «благородными», как называла Ираида Степановна своих приживалок.
В восьмую комнату дверь была из лакейской и ее занимал Карп Карпович, крепостной человек Погореловой и ее главный управляющий.
Был первый час дня. Петра Валерьяновича не было
дома, он куда-то уехал по делам. Ольга Николаевна сводила счеты
в кабинете, а Екатерина Петровна сидела
в угловой
гостиной за пяльцами. Она вышивала мужу туфли и, надо сознаться, что вышивала не очень прилежно, так как работа была начата чуть ли не с первой недели после их брака.
Неточные совпадения
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти
в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай
в большой
гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному
дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
В доме его чего-нибудь вечно недоставало:
в гостиной стояла прекрасная мебель, обтянутая щегольской шелковой материей, которая, верно, стоила весьма недешево; но на два кресла ее недостало, и кресла стояли обтянуты просто рогожею; впрочем, хозяин
в продолжение нескольких лет всякий раз предостерегал своего гостя словами: «Не садитесь на эти кресла, они еще не готовы».
Чичиков еще раз окинул комнату, и все, что
в ней ни было, — все было прочно, неуклюже
в высочайшей степени и имело какое-то странное сходство с самим хозяином
дома;
в углу
гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах, совершенный медведь.
В иной день какой-нибудь, не известный никому почти
в дому, поселялся
в самой
гостиной с бумагами и заводил там кабинет, и это не смущало, не беспокоило никого
в доме, как бы было житейское дело.
В сей утомительной прогулке // Проходит час-другой, и вот // У Харитонья
в переулке // Возок пред
домом у ворот // Остановился. К старой тетке, // Четвертый год больной
в чахотке, // Они приехали теперь. // Им настежь отворяет дверь, //
В очках,
в изорванном кафтане, // С чулком
в руке, седой калмык. // Встречает их
в гостиной крик // Княжны, простертой на диване. // Старушки с плачем обнялись, // И восклицанья полились.