Всю ночь мы промерзли в холодном сарае. Я совсем почти не спал от холода, забывался только на несколько минут. Чуть забрезжил рассвет, все поднялись и стали собираться. На хуторе набилась масса обозов. Чтоб при выезде не было толкотни, старший по
чину офицер распределил порядок выступления частей. Наш обоз был назначен в самый конец очереди.
Неточные совпадения
Город был полон войсками. Повсюду мелькали красные генеральские отвороты, золотые и серебряные приборы
офицеров, желто-коричневые рубашки нижних
чинов. Все козыряли, вытягивались друг перед другом. Все казалось странным и чуждым.
— Ваше превосходительство! В 38 полевом подвижном госпитале состоит 98 больных, из них 14
офицеров, 84 нижних
чина!..
— Что делаем? Записываем проезжающих раненых, — с усмешкою отвечали врачи. — То и дело телеграммы: «Немедленно всех эвакуировать»… Записанные ставятся на довольствие. А на довольствие каждого нижнего
чина полагается шестьдесят копеек в сутки, на довольствие
офицера — рубль двадцать копеек. Смотрители ходят и потирают руки.
А в боях ротами командовали зауряд-прапорщики, т. е. нижние
чины, только на время войны произведенные в
офицеры; для боя специально-военные познания
офицеров как будто не признавались важными.
Роты шли в бой с культурным, образованным врагом под предводительством нижних
чинов, а в это время пышащие здоровьем
офицеры, специально обучавшиеся для войны, считали госпитальные халаты и торговали в вагонах офицерских экономических обществ конфетами и чайными печеньями.
Офицерского
чина не было, командовал обозом унтер-офицер Сметанников.
Работали они, действительно, никак уж не больше фельдшеров. Работали сестры добросовестно, но работа фельдшеров была гораздо труднее. Притом в походе сестры ехали в повозке, фельдшера, как нижние
чины, шли пешком. Сестры на всем готовом получали рублей по восемьдесят в месяц, фельдшера, как унтер-офицеры, получали рубля по три.
В объявлении сообщалось, что посадка в вагоны возвращающихся с Дальнего Востока воинских
чинов будет производиться в строгом порядке записи; записываться там-то; никакого различия между генералами,
офицерами и нижними
чинами делаться не будет; в вагоны первого класса вне записи будут сажаться сестры милосердия и больные; остальные места первого класса, второго и так далее до теплушек заполняются по порядку записи.
— Виноват! Тут функционирует не стачечный комитет! Никаких списков я принять не могу, каждый должен записываться у меня лично… И затем, — что это за список? Волков, Айзенберг, Филиппов… Кто такой Волков? Что это за Айзенберг?.. Должны писаться
чин и звание… Предпочтение при посадке будет отдаваться штаб-офицерам…
Было очень приятно, что мы поладили с солдатами полюбовно, но вот оно, это тщательное отделение даже обер-офицеров от штаб-офицеров!.. Полковники трясутся в грязных, холодных теплушках, а мимо в прекрасных купе проносятся нижние
чины!
Неточные совпадения
Бальзаминов. Сколько бы я ни прослужил: ведь у меня так же время-то идет, зато
офицер. А теперь что я?
Чин у меня маленький, притом же я человек робкий, живем мы в стороне необразованной, шутки здесь всё такие неприличные, да и насмешки… А вы только представьте, маменька: вдруг я
офицер, иду по улице смело; уж тогда смело буду ходить; вдруг вижу — сидит барышня у окна, я поправляю усы…
«Суд общества
офицеров N-ского пехотного полка, в составе — следовали
чины и фамилии судей — под председательством подполковника Мигунова, рассмотрев дело о столкновении в помещении офицерского собрания поручика Николаева и подпоручика Ромашова, нашел, что ввиду тяжести взаимных оскорблений ссора этих обер-офицеров не может быть окончена примирением и что поединок между ними является единственным средством удовлетворения оскорбленной чести и офицерского достоинства. Мнение суда утверждено командиром полка».
Всю дорогу я с этими своими с новыми господами все на козлах на тарантасе, до самой Пензы едучи, сидел и думал: хорошо ли же это я сделал, что я
офицера бил? ведь он присягу принимал, и на войне с саблею отечество защищает, и сам государь ему, по его
чину, может быть, «вы» говорит, а я, дурак, его так обидел!.. А потом это передумаю, начну другое думать: куда теперь меня еще судьба определит; а в Пензе тогда была ярмарка, и улан мне говорит:
На днях выборы вакансий, производство, подпоручичьи эполеты, высокое звание настоящего обер-офицера. Фараоны где-то вдали, внизу, в безвестности и забвении. И они чрезвычайно были обрадованы, когда дня за три до производства старшего курса в первый офицерский
чин их распустили в отпуск до конца августа.
Скамейки же — для унтер-офицеров и инженерных писарей, кондукторов и прочего народа, хотя и начальствующего, но не в офицерских
чинах, на случай, если б они заглянули в острог.