Неточные совпадения
На больших остановках
солдаты разводили костры и то варили суп из кур, взявшихся неизвестно откуда, то
палили свинью, будто бы задавленную нашим поездом.
До трех часов ночи мы сидели в маленьком, тесном зальце станции. В буфете нельзя было ничего получить, кроме чаю и водки, потому что в кухне шел ремонт. На платформе и в багажном зальце вповалку
спали наши
солдаты. Пришел еще эшелон; он должен был переправляться на ледоколе вместе с нами. Эшелон был громадный, в тысячу двести человек; в нем шли на пополнение частей запасные из Уфимской, Казанской и Самарской губерний; были здесь русские, татары, мордвины, все больше пожилые, почти старые люди.
Я вскочил, умылся. В столовой было тепло. В окно виднелся лежащий на палубе
солдат; он
спал, привалившись головою к мешку, скорчившись под шинелью, с посиневшим от стужи лицом.
Теперь пришлось поверить и слышанным мною раньше рассказам о том, как раздавал наместник Георгиев; получил Георгия
солдат, который в пьяном виде
упал под поезд и потерял обе ноги; получил
солдат, которому его товарищ разбил в драке голову бутылкою. И многие в таком роде.
За ужином главный врач, вздыхая, ораторствовал: — Да! Если мы на том свете будем гореть, то мне придется
попасть на очень горячую сковородку. Вот приходил сегодня наш хозяин. Должно быть, он хотел взять три мешка рису, которые зарыл в погребе; а их уж раньше откопала наша команда. Он, может быть, только на них и рассчитывал, чтобы не помереть с голоду, а поели рис наши
солдаты.
Армия все время стояла на одном месте. Казалось бы, для чего было двигать постоянно вдоль фронта бесчисленные полевые госпитали вслед за их частями? Что мешало расставить их неподвижно в нужных местах? Разве было не все равно,
попадет ли больной
солдат единой русской армии в госпиталь своей или чужой дивизии? Между тем, стоя на месте, госпиталь мог бы устроить многочисленные, просторные и теплые помещения для больных, с изоляционными палатами для заразных, с банями, с удобной кухней.
Я его спросил, давно ли он оглох.
Солдат рассказал, что года три назад, еще до службы, он возил с братом снопы,
упал с воза и ударился головою оземь!
Нет, это не была несчастная случайность. Если заставить слепых людей бежать по полю, изрытому ямами, то не будет несчастною случайностью, что люди то и дело станут
попадать в ямы. Русский же
солдат находился именно в подобном положении, и катастрофы были неизбежны.
Сами
солдаты беспомощно блуждали по местности, не умея ни пользоваться компасом, ни читать карт. В боях, где прежняя стадная колонна теперь рассыпается в широкие цепи самостоятельно действующих и отдельно чувствующих людей, наш
солдат терялся и
падал духом; выбивали из строя офицера, — и сотня людей обращалась в ничто, не знала, куда двинуться, что делать.
В палатах укладывали раненых, кормили ужином и поили чаем. Они не
спали трое суток, почти не ели и даже не пили, — некогда было, и негде было взять воды. И теперь их мягко охватывало покоем, тишиною, сознанием безопасности. В фанзе было тепло, уютно от ярких ламп. Пили чай, шли оживленные разговоры и рассказы. В чистом белье, раздетые,
солдаты укладывались
спать и с наслаждением завертывались в одеяла.
Оказывается, и вчерашнего приказания эвакуировать раненых они тоже не исполнили, а всю ночь оперировали. У одного
солдата, раненного в голову, осколок височной кости повернулся ребром и врезался в мозг; больной рвался, бился, сломал под собою носилки. Ему сделали трепанацию, вынули осколок, — больной сразу успокоился; может быть, был спасен. Если бы он
попал к нам, его с врезавшимся в мозг осколком повезли бы в тряской повозке на Фушунскую ветку, кость врезывалась бы в мозг все глубже…
Все больше мы обгоняли шатающихся, глубоко пьяных
солдат. Они теряли винтовки, горланили песни,
падали. Неподвижные тела валялись у краев дороги в кустах. Три артиллериста, размахивая руками, шли куда-то в сторону по грядам со срезанным каоляном.
Лошаденка мало отзывалась на удары, поэтому
солдат норовил
попасть ей по больному месту ноги.
По краям дороги валялись пьяные. Сидит на пригорке
солдат, винтовка меж колен, голова свесилась: тронешь его за плечо, он, как мешок, валится на бок… Мертв? Непробудно
спит от усталости? Пульс есть, от красного лица несет сивухою…
Однажды поздно вечером, когда мы уже ложились
спать, по дороге, а затем на дворе нашей фанзы раздался частый, дробный топот скачущей лошади. Вошел чужой, бледный
солдат и подал смотрителю записку. Она была от смотрителя соседнего госпиталя.
Своих штыков у нас было восемьдесят пять, считая денщиков и кашеваров. Сорок
солдат оцепили со всех сторон наш хутор, остальным приказано было
спать одетыми, с заряженными винтовками под рукою. На дворе было темно, как в погребе. Мы и фельдшера осматривали свои револьверы…
— Да… Все время еле ходила. А сейчас напоили, она вот
упала и не может встать. Зад отнялся… Все — следствие 25 февраля, — прибавил капитан, понизив голос, чтобы не слышали
солдаты. — Масса лошадей надорвалась за отступление, дохнут теперь, как мухи.
Вечером денщики рассказали нам: недели полторы назад обозные
солдаты случайно наткнулись на зарытый каолян и сообщили о нем своему командиру. Капитан дал каждому по три рубля, чтоб никому не говорили, и глухою ночью, когда все
спали, перетаскал с этими
солдатами каолян в свои амбары.
— Лучше бы уж не писали ничего, а то телеграммами этими только тиранят сердце каждого человека. Читает сегодня
солдат газету, радуется: «замирение!» А завтра откроешь газету, — такая могила, и не глядел бы! Как не думали, не ждали, лучше было. А теперь — днем мухи не дают
спать, ночью — мысли. Раньше
солдат целый котелок борщу съедал один, а теперь четверо из котелка едят и остается. Никому и есть-то неохота.
— Спрятать от нас хотят, хотят, чтобы
солдат не знал! На дураков
напали!
Солдат раньше главнокомандующего все узнает!
В дороге мы хорошо сошлись с одним капитаном, Николаем Николаевичем Т., и двумя прапорщиками запаса. Шанцер, Гречихин, я и они трое, — мы решили не ждать и ехать дальше хоть в теплушках. Нам сказали, что солдатские вагоны поезда, с которым мы сюда приехали, идут дальше, до Челябинска. В лабиринте запасных путей мы отыскали в темноте наш поезд. Забрались в теплушку, где было всего пять
солдат, познакомились с ними и устроились на нарах. Была уже поздняя ночь, мы сейчас же залегли
спать.
— Невозможно, господа, у вас тут
спать, такой морозище! Перехожу к
солдатам в теплушку!
Неточные совпадения
Он
спал на голой земле и только в сильные морозы позволял себе укрыться на пожарном сеновале; вместо подушки клал под головы́ камень; вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же бил в барабан; курил махорку до такой степени вонючую, что даже полицейские
солдаты и те краснели, когда до обоняния их доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
Он слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин со старшим малым собирался и уехал в ночное; потом слышал, как
солдат укладывался
спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном хозяина; слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о собаках, которые казались мальчику страшными и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки, и как
солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и будут
палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться от вопросов мальчика, он сказал: «
Спи, Васька,
спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и всё затихло; только слышно было ржание лошадей и каркание бекаса.
Было что-то очень глупое в том, как черные
солдаты, конные и пешие, сбивают, стискивают зеленоватые единицы в большое, плотное тело, теперь уже истерически и грозно ревущее, стискивают и медленно катят, толкают этот огромный, темно-зеленый ком в широко открытую
пасть манежа.
Самгин видел, как он подскочил к
солдату у ворот, что-то закричал ему,
солдат схватил его за ногу, дернул, — Лаврушка
упал на него, но
солдат тотчас очутился сверху; Лаврушка отчаянно взвизгнул:
Но люди, стоявшие прямо против фронта, все-таки испугались, вся масса их опрокинулась глубоко назад, между ею и
солдатами тотчас образовалось пространство шагов пять, гвардии унтер-офицер нерешительно поднял руку к шапке и грузно повалился под ноги
солдатам, рядом с ним
упало еще трое, из толпы тоже, один за другим, вываливались люди.