Наутро мы приехали в Харбин. Здесь настроение солдат было еще более безначальное, чем на позициях. Они с грозно-выжидающим видом
подходили к офицерам, стараясь вызвать их на столкновение. Чести никто не отдавал; если же кто и отдавал, то вызывающе посмеиваясь, — левою рукой. Рассказывали, что чуть не ежедневно находят на улицах подстреленных офицеров. Солдат подходил к офицеру, протягивал ему руку: «Здравствуй! Теперь свобода!» Офицер в ответ руки не протягивал и получал удар кулаком в лицо.
Неточные совпадения
Начальник эшелона
подходит к выстроившимся у поезда солдатам. На фланге стоит унтер-офицер и… курит папироску.
На одной станции я был свидетелем короткой, но очень изящной сцены.
К вагону с строевыми солдатами ленивою походкою
подошел офицер и крикнул...
За оградою перрона наши солдаты складывали на землю мешки с овсом; главный врач стоял около и считал мешки.
К нему быстро
подошел офицер, ординарец штаба нашей дивизии.
Главный врач встретил знакомого
офицера, расспросил его насчет пути и опять повел нас сам, не беря проводника. Опять мы сбивались с дороги, ехали бог весть куда. Опять ломались дышла, и несъезженные лошади опрокидывали возы.
Подходя к Сахотазе, мы нагнали наш дивизионный обоз. Начальник обоза показал нам новый приказ, по которому мы должны были идти на станцию Суятунь.
Она ушла с ним в калитку
к своим фанзам. Через минуту унтер-офицер, приложив руку
к козырьку,
подошел к Давыдову, следившему за водружением госпитальных шатров.
Всё затихло. Ворота отворили, партия выступила наружу, построилась; конвойные опять пересчитали; уложили, увязали мешки, усадили слабых. Маслова с девочкой на руках стала к женщинам рядом с Федосьей. Симонсон, всё время следивший за тем, что происходило, большим решительным шагом
подошел к офицеру, окончившему все распоряжения и садившемуся уже в свой тарантас.
Один Эмиль явно желал заговорить с Саниным, желал расспросить его: он видел, как Санин
подошел к офицерам, видел, как он подал им что-то белое — клочок бумажки, записку, карточку…
Неточные совпадения
Кучка солдат, вахмистр и несколько унтер-офицеров
подошли вместе с Вронским
к балкону.
В это время один
офицер, сидевший в углу комнаты, встал и, медленно
подойдя к столу, окинул всех спокойным и торжественным взглядом. Он был родом серб, как видно было из его имени.
— Делают революцию, потом орут, негодяи, — защищай! — кричал поручик;
офицер подошел вплотную
к нему и грозно высморкался, точно желая заглушить бешеный крик.
Остались сидеть только шахматисты, все остальное офицерство, человек шесть, постепенно
подходило к столу, становясь по другую сторону его против Тагильского, рядом с толстяком. Самгин заметил, что все они смотрят на Тагильского хмуро, сердито, лишь один равнодушно ковыряет зубочисткой в зубах. Рыжий
офицер стоял рядом с Тагильским, на полкорпуса возвышаясь над ним… Он что-то сказал — Тагильский ответил громко:
В стороне Исакиевской площади ухала и выла медь военного оркестра, туда поспешно шагали группы людей, проскакал отряд конных жандармов, бросалось в глаза обилие полицейских в белых мундирах, у Казанского собора толпился верноподданный народ, Самгин
подошел к одной группе послушать, что говорят, но полицейский
офицер хотя и вежливо, однако решительно посоветовал: