Неточные совпадения
В солдатских
вагонах шло непрерывное пьянство. Где, как доставали солдаты водку, никто не знал, но водки у них было сколько угодно. Днем и ночью
из вагонов неслись песни, пьяный говор, смех. При отходе поезда от
станции солдаты нестройно и пьяно, с вялым надсадом, кричали «ура», а привыкшая к проходящим эшелонам публика молча и равнодушно смотрела на них.
Было по-прежнему студено, солдаты мерзли
в холодных
вагонах. На
станциях ничего нельзя было достать, — ни мяса, ни яиц, ни молока. От одного продовольственного пункта до другого ехали
в течение трех-четырех суток. Эшелоны по два, по три дня оставались совсем без пищи. Солдаты
из своих денег платили на
станциях за фунт черного хлеба по девять, по десять копеек.
Застоявшиеся, исхудалые лошади выходили
из вагонов, боязливо ступая на шаткие сходни. Команда копошилась на платформах, скатывая на руках фуры и двуколки. Разгружались часа три. Мы тем временем пообедали на
станции,
в тесном, людном и грязном буфетном зале. Невиданно-густые тучи мух шумели
в воздухе, мухи сыпались
в щи, попадали
в рот. На них с веселым щебетаньем охотились ласточки, носившиеся вдоль стен зала.
До шести утра мы ждали на
станции: поезд маневрировал, для нас прицепили вагон-теплушку. Вошли мы
в нее, — холод невообразимый,
в одном
из окон нет рамы. Чугунная печка холодная. Некоторые
из офицеров ехали с денщиками, — денщики ухитрились чем-то заделать выбитое окно, сбегали за истопником.
— Один
из вас оскорбил сейчас помощника начальника
станции, — объявил генералам штатский. — Потрудитесь перед ним извиниться. Если извинитесь, то вы просидите
в вашем
вагоне сутки под арестом и поедете дальше. Если не извинитесь, — совсем не поедете.
Неточные совпадения
Дорогой,
в вагоне, он разговаривал с соседями о политике, о новых железных дорогах, и, так же как
в Москве, его одолевала путаница понятий, недовольство собой, стыд пред чем-то; но когда он вышел на своей
станции, узнал кривого кучера Игната с поднятым воротником кафтана, когда увидал
в неярком свете, падающем
из окон
станции, свои ковровые сани, своих лошадей с подвязанными хвостами,
в сбруе с кольцами и мохрами, когда кучер Игнат, еще
в то время как укладывались, рассказал ему деревенские новости, о приходе рядчика и о том, что отелилась Пава, — он почувствовал, что понемногу путаница разъясняется, и стыд и недовольство собой проходят.
Девушка взяла мешок и собачку, дворецкий и артельщик другие мешки. Вронский взял под руку мать; но когда они уже выходили
из вагона, вдруг несколько человек с испуганными лицами пробежали мимо. Пробежал и начальник
станции в своей необыкновенного цвета фуражке. Очевидно, что-то случилось необыкновенное. Народ от поезда бежал назад.
Катавасов, войдя
в свой
вагон, невольно кривя душой, рассказал Сергею Ивановичу свои наблюдения над добровольцами,
из которых оказывалось, что они были отличные ребята. На большой
станции в городе опять пение и крики встретили добровольцев, опять явились с кружками сборщицы и сборщики, и губернские дамы поднесли букеты добровольцам и пошли за ними
в буфет; но всё это было уже гораздо слабее и меньше, чем
в Москве.
Ночь была прозрачно светлая, — очень высоко, почти
в зените бедного звездами неба, холодно и ярко блестела необыкновенно маленькая луна, и все вокруг было невиданно: плотная стена деревьев, вылепленных
из снега, толпа мелких, черных людей у паровоза, люди покрупнее тяжело прыгали
из вагона в снег, а вдали — мохнатые огоньки
станции, похожие на золотых пауков.
Нехлюдов, еще не выходя
из вагона, заметил на дворе
станции несколько богатых экипажей, запряженных четвернями и тройками сытых, побрякивающих бубенцами лошадей; выйдя же на потемневшую от дождя мокрую платформу, он увидал перед первым классом кучку народа, среди которой выделялась высокая толстая дама
в шляпе с дорогими перьями,
в ватерпруфе, и длинный молодой человек с тонкими ногами,
в велосипедном костюме, с огромной сытой собакой
в дорогом ошейнике.