Антиглобалист

Роман Геннадиевич Данько, 2019

«Антиглобалист»: рассказ о молодых ребятах из Украины, каждый из которых живет своей жизнью и своими целями, для кого-то стоит во главе карьера, власть, попытка выжить в стремительной борьбе за кусок материальных благ. А для кого-то возможность удержать и не растерять извечные духовные человеческие ценности, которые актуальны в любую эпоху, и тем более во время не только экономического, но и духовного кризиса. Герои книги олицетворяют противостояние исконных самобытных и современных ценностей, порожденных глобализацией.

Глава 1

«Мы не выбираем ни страну, где родимся, ни народ, в котором родимся, ни время, в котором родимся, но выбираем одно: быть людьми или нелюдями».

Патриарх Сербский Павел.

Давид стоял на пешеходном мосту огромной реки. Был теплый воскресный день июня. Небо было в меру облачным, что делало погоду щадяще жаркой. Улицы были немноголюдными, потому что было утро. Давид любил приезжать сюда на метро любоваться огромными потоками воды, которая плавно уходила на юг в паре десятков метров под ногами. Вода помогала ему сконцентрироваться.

Сегодня он ждал приезда родного и единственного младшего брата Георгия, которого очень любил и которым дорожил. А пока было время прогуляться, отвлечься от работы и всевозможных задач, которые в последнее время навалились.

Десять минут назад Давид, вот уже в который раз, не смог дозвониться старому другу Даниле. Последнее время с ним все тяжелее было выходить на связь. Это сердило какое-то мгновение, а в целом Давид свыкся с мыслью «до тебя практически никому нет дела, пока не стал быть выгодным». Конечно, хотелось повидать, расспросить старого друга, как в старину, поделиться пережитым, но в очередной раз Данила игнорировал звонок. «Что же у тебя за дела такие, что мы живем в одном городе, а встретиться никак не можем? — думал Давид. — Когда это бизнес становился ценнее дружбы?» Перед парнем стоял очевидный, но очень важный факт, их дружба длиться по инерции, и Данила перестал ею дорожить.

«В наше время друзья теряются не когда ты в беде, до беды еще нужно дожить. Они просто теряются, народ обмельчал духовно». — Продолжал размышления парень. А звонить продолжал скорее из чувства долга к прошлому, пережитому вместе. Тем более жизнь научила его не рубить мосты с плеча, и давать людям второй шанс. Он пытался понять то мировоззрение, в которое окунулся Данила со всей многогранной палитрой ситуаций обстоятельств и людей что его окружили и непосредственно влияли на его жизнь и мнение. Но все имело рамки приличия, чести и достоинства. Этим, и другим поведением Данила не столько проявлял пренебрежение Давидом, сколько терял его уважение к себе.

«Этот мир забывает извечные ценности» — продолжал размышления стоящий на мосту. Теперь он был даже рад, что Данила не взял в очередной раз трубку, ведь возьми он её сейчас, и разговор мог бы принял негативный оттенок. И что бы развеять неприятные мысли, Давид «плюнул», когда вызов гудков телефона прервался. Углубление в анализ прошлого давало ему силы и надежду на лучшее будущее. А задач перед ним теперь стояло несколько… Но, обо всем по порядку.

«Словно заразы боится моей бедности. Вырваться хочет из этой рутины. Пусть. Кесарю кесарево…». — Продолжал размышления наш герой.

И он думал о том, как полезно порой быть одному, не только тогда, когда рядом нет никого, а когда ты перестаешь быть частью жизни других людей. Когда оказываешься отверженным по каким-то причинам, тем более по причинам социального положения. Когда перестаешь чувствовать себя товаром с биркой и ценником в виде статуса и количества денег, средством, а не объектом интересов, ступенью, а не братом, куском плоти, а не душой. Лишь быв оставленным в покое оценивающими так людьми, можно услышать голос внутри себя, и понять, в конце концов, кто ты такой на самом деле.

Тем более нужно было обдумать, как поступить с сотрудниками в связи с назревшим бунтом. «Кризис в стране ожесточает людей, делает их более расчетливыми и циничными. Но большим верхом цинизма является бездействие сильных. В такие дни обнищание целого народа толкает людей к большим переживаниям о материальном. Сама ситуация должна заставить нас всех пересмотреть свои ценности, и как результат образ жизни. Проблемы встряхивают общество. В динамике легче определить, кто чего стоит. И в это тяжелое для нас время, как никогда нужно отыскивать в людях в первую очередь человеческие качества, а экономические бедствия в государстве — это всего лишь хороший способ проверки нас всех на «вшивость». Ведь безнравственное общество теряет статичность. Отсюда все остальные кризисы. Но как понять где кончается берег нравственности, и начинается утопия безнравственности?» Раньше Давид думал, что над этими понятиями могут размышлять только сытые, но когда самого протащило по дну бедности, осознал, это не так.

«Как дальше жить? Как создать семью в этих условиях простому человеку? На что жить? Куда пойти на работу? Хватит ли на съёмную квартиру? Эти и другие подобные вопросы тревожат любого молодого человека только что закончившего школу техникум, вернувшегося из армии или университета. Если тебе не пригрели и не устроили где-то родственники, всего остального придётся добиваться своими силами. Но достигнув даже самую малость выше перечисленного своими силами, по настоящему ощущаешь вкус жизни».

Давид глядел в потоки темной воды и задумывался: «Поднятие подобных тем чаще всего вызывает удивление среди людей, скептицизм, безразличие, непонимание. Каждый вроде бы сам определил для себя правила игры, каждый все знает, и не хочет копаться в том, что лишний раз нагружает разум, цепляет душу. Да и о душе то сейчас говорить не принято, будто она пережиток прошлого. Большинство по-прежнему живет инстинктивно, не углубляясь в суть процесса под названием жизнь. Вот почему обществу так необходимы теория эволюции Дарвина, и другие теории, что бы оправдать все животными инстинктами».

Давид размышлял, и видел в материалистическом, и потребительском мировоззрениях источник причин разлада людей. Но как бы то ни было, пришло время на работе разделить «плевелы от зерна», честных людей в компании от непорядочных. Но для этого нужно было проявить мудрость наблюдательность и справедливость.

Утренняя прогулка нашего героя неспешно продолжилась по мостовой, потом Давид спустился в метро. Проехал несколько станций стоя, держась рукой за поручень. Смотрел косвенно на людей, не создавая им дискомфорта, пытался понять, что у них на уме, в этот период жизни. Ему нравилось метро даже лишь потому, что здесь бедный и обедневший средний класс был четко отделены от другого. Все эти люди составляют явное большинство в нашей стране, он знал, что им сейчас нелегко, Давиду казалось, что он нащупал в своем сознании ответ и правильный вариант решения глобальных проблем, навалившихся на страну. Он отыскивал в глазах и лицах этих людей необходимый материал, этот пластилин, из которого можно вылепить всеобщее спасение, этот «ковчег», на котором уплывут не многие, но уцелевшие, избравшие единственно правильный путь в нужное время в нужном месте.

Вот мужчина, зашедший в вагон лет сорока пяти, опрятно одет, но уж в больно заношенном мятом костюме, с затертым старым портфелем в правой руке и полупустым пакетом с продуктами. Укрытое морщинами лицо, старые очки, дешевые китайские часы на руке, старые ботинки, усталые глаза выдают беспросветность рутинной деятельности. Он, скорее всего, думает о том, как доучить дочь или сына в университете, как прокормить семью, он видит плачевность и не перспективность своего дела. Это обедневшая интеллигенция. Он мог быть инженером, мог быть врачом, учителем, или ученым.

Рядом сидит пенсионер, читает газету, его внешний вид ещё печальнее. «Можно порой перепутать наших пенсионеров с бездомными — думал Давид — так скудно они одеты. Но в отличии от последних, их отличает все-таки чистота одежды и трезвый осознанный взгляд».

Вот матери едут с детьми, одеты исключительно в «second-hand». Лучше одеты всегда молодые люди, у которых есть ещё амбиции, силы и энергия работать, но им зачастую помогают родители, в вагоне стояло несколько студентов.

Тут же едут строители из сел и поселков, продавцы рынка, менеджеры малого звена, программисты, юристы, медсестры, охранники, курсанты и военные, бухгалтера, а также безработные. А также жулики, нищие, бездомные и другие, интересные и не очень личности.

Вагон метро был заклеен рекламой, каждый лоскуток которой пытался что-то продать. «Сегодня время менеджеров, торговцев — подумал Давид — вот кто зарабатывает в мире сейчас». Потом Давид непроизвольно подумал о нашей власти, сотканной из олигархов, которые использовали власть как средство по реализации своих бизнесов, приумножения своих доходов. Он задумался о том, что их дети все поголовно учатся заграницей, что часть активов олигархов находится тоже в других странах, и они ничем практически не рискуют, всегда могут уехать, если придется уезжать.

На одной из станций в вагон зашла девушка, и остановилась возле двери. Давид, увидев её лицо, умилился, таким приятным по выражению оно ему показалось. Да и сама девушка была молодой и симпатичной, но что-то внутренне пережитое ею делало его сильным и по наитию Давида добрым. В нем была какая-то грусть и скорее рутинная усталость. Но грусть, не праздная, не от отсутствия чего-то земного, не от того что девушка не может купить ту или иную куртку, или поехать заграницу в отпуск, как это часто бывает у людей ее возраста, не от ссоры с подругой, или неприятностей на работе, или чего-то другого пустякового. Нет. Тут Давиду виднелось что-то другое, необъяснимое. Хотя, наш герой понимал, что мог ошибиться. Ещё он не был из тех ребят, которые бегают за девушками по первому влечению внешней красоты. Тут он был тяжел на подъем. Но, если что-то и сдвигало его с места, то только страх упустить ту единственную раз и навсегда, в присутствие которой в этом мире, он, несомненно, верил, надеялся её встретить и боялся потерять. Девушка стояла возле выхода, читала расклейку рекламы над окнами и дверями вагона, а потом остановилась на одной вывеске, перечитав несколько раз. Она достала смартфон, и сфотографировала объявление. На следующей остановке она развернулась к выходу, и это дало возможность Давиду подойти к девушке поближе и заодно разглядеть объявление. Это был листик небольшого формата с просьбой помочь маленькому мальчику сделать операцию на сердце. Были координаты групп в соцсетях, телефоны и номер банковской карты родителей несчастного ребенка.

Давид записал сайт группы в телефон. Вагон поезда остановился, дверь открылась, и девушка вышла с большей частью пассажиров. Давид направился за ней. Уже через пять минут они были на улице, которая выходила на площадь с фонтанами и кофейнями, бутиками и уличными продавцами сувениров и книг. Девушка оглянулась вокруг, явно разыскивая кого-то. Потом посмотрела на часы, опять оглянулась и через какое-то время направилась в сторону столов, на которых были плотно разложены книги и продавались уличными торговцами.

Наш герой держался в стороне, и шел за незнакомкой, наблюдая, пытаясь изучить её лучше в этот короткий промежуток времени.

Ему хотелось надеяться на то, что проявленная не безразличность девушки в метро была искренней. Находясь на расстоянии, он не осмеливался подойти и познакомиться с ней лишь по причине того, что она могла ждать своего парня, или жениха, в таком случае знакомство бы отменилось. Ещё поднимаясь по эскалатору, к выходу из метро, он обратил внимание, что обручального кольца на ее безымянном пальце не было, и это дало надежду. Хотя отсутствие кольца на пальце не давало совершенно никаких гарантий. Давид старался не думать об этом, хотя сами устои нашего общества вселяли дурное предчувствие.

Минута шла за минутой, девушка перебирала в руках книги, тщательно отслеживая содержание, потом остановилась на одной, перелистывала, читала про себя фрагменты и клала книгу на место, продавец же навязчиво пытался что-то продать. Девушка вежливо улыбалась, просила прощения, и уходила в сторону. Она прошла несколько кругов вокруг центрального фонтана, достала из сумочки свою книгу, неизвестного Давиду автора и сидя на плите фонтана, углубилась в чтение. Она зачиталась, и не обратила внимания на то, как наблюдатель сел в нескольких метрах от нее. Он испытывал некий азарт, и чувствовал себя охотником на дикую и стройную лань. Давид улыбнулся, от мысли, что уже присутствует в её жизни, и что она в его присутствует, хоть об этом ещё и не знает. А может, и не узнает вовсе, и может он сейчас уйдет и уже через неделю, или через месяц ни разу не вспомнит о ней, лишь изредка, если будет когда-то садиться на бордюр этого фонтана.

Время шло. Девушка читала и периодически оглядывалась. Давид тоже ждал, и решил про себя, не вмешиваться. Прошло уже минут сорок с момента выхода их из метро, а она продолжала ждать. Это не делало чести тому, кто опаздывал. Давид также понимал, что это может быть и подруга девушки, а может кто-то из родственников, или сотрудников по работе, или сокурсников по учебе. Все-таки, не узнав, с кем ей предстояла встреча, он не решался подойти, а вернее, не спешил. Ему хотелось разглядеть её, и понять. Давид понимал, что это не совсем прилично. Но, осознание, что от этого может зависеть вся её, и его жизнь в дальнейшем, заставляло пока бездействовать, а точнее, что-то внутреннее не давало ему уйти. Тем более, наш герой был серьезен в вопросах жизни, особенно если дело касалось взаимоотношений. Он никогда не знакомился ради временных связей, и всегда презирал девушек и парней, вступающих в близкую связь временно.

Потом к фонтану подошла нищенка. Она была в непотребном виде и с легким перегаром, все к кому она приставала с разговорами и просьбами о милостыне всячески сторонились её. От этой женщины исходил неприятный запах, и скорее всего это первое оторвало нашу героиню от книги. Девушка обратила внимание на женщину, их взгляды встретились, и бездомная начала причитать уже заученным текстом о своих бедствиях. Девушка какое-то время смотрела на её дрожащее тело, что-то обдумала, а потом полезла в сумочку, достала кошелек, и протянула нищей несколько купюр. Это была не значительная сумма, но женщина сильно обрадовалась, взяла деньги, раскланялась с пожеланиями: «Да храни тебя Господь. Пускай удача сопутствует тебе во всем. Пускай тебе попадется хороший муж, и ты будешь счастлива». Девушка улыбнулась последней фразе, провожая нищенку взглядом, отложив книгу в сторону. Тут-то она и встретилась взглядом с Давидом. Он дружелюбно улыбнулся. Но она, смутившись, резко увела взгляд в сторону, и, поправив локон волос, упавший на лицо, посмотрела на часы. Давид немного смутился, но продолжал сидеть, закинув руку за руку с таким же невозмутимым видом, а потом обратился к девушке:

— Большинство людей игнорирует нищих и бездомных. Они думают, что это бессмысленно давать таким, ведь они либо пропьют, либо будут дальше бездельничать, шатаясь по городу, не меняя свой образ жизни, обманом выпрашивая у людей деньги, прикрываясь своей болезнью или болезнью близких, прикрываясь временной проблемой или нуждой. Многие считают, что нищие делают из этого профессию, скорее всего среди нищих много таких. Как вы считаете?

Девушка, резко взглянула на Давида, и также резко убрала взгляд, ничего не ответив, снова уткнулась в книгу.

Понимая, что своим разговором смутил девушку, Давид и сам смутился, но отступать уже было поздно, и он либо окажется в дураках, либо все-таки заведет с ней диалог, поэтому продолжил:

— Но есть другой тип нищих. Вот в нашем дворе часто появляется две женщины, одной лет около сорока, другой около шестидесяти, первая похожа, скорее всего, на умалишённую, вторая на обычную пенсионерку, которой тяжело свести концы с концами. Обе они ходят не сообща, в разные дни и в разное время, побираются по мусорным бакам. Так вот, и не одна и не вторая не берет деньги. Сначала я думал, что проблема в людях, дающих деньги. Может нищие бояться людей, которые их до этого обижали, и поэтому каждый вызывает у них недоверие? Потом обратил внимание, что реагируют так на всех остальных. Эта же история, повторилась еще с одним нищим, мужчина лет пятидесяти отказался брать деньги, уже в другом районе. От чего это так вдруг среди нищих пошла такая тенденция? Может им предлагали деньги, а потом, когда они к ним тянулись, их били в ответ? Или, может, быть у них есть какое-то понятие собственного достоинства, то, что мы называем честью. И оно ведомое только им, и они готовы есть с мусорного бака, лишь бы не быть иждивенцами за счет других? Не от нашего ли безразличия и цинизма нищие не хотят брать милостыню? Хотя это могли быть частные случаи.

Давид заметил, что взгляд девушки ушел со страниц книги, и она, продолжая держать ее в развернутом виде, все-таки слушала его. Поэтому продолжал:

— Однажды мне попался парень, молодой, лет двадцати-тридцати, от того что он был запущен, грязен, не стрижен и не брит, я все не мог понять какой у него возраст. Он рылся в мусорном баке, и явно отыскивал, что то поесть. Я со своими ребятами трудился неподалеку, и предложил ему поесть с нами. Так как мы только собрались отобедать. Каждый из нас принес еду в пластиковых лотках. Парни брезговали кормить его, и я предложил ему свою порцию, и он, с аппетитом, стоя в стороне, все съел, как говорят, за милую душу. А потом, через год, так совпало, мы работали в том же дворе, он к нам подошел. Выглядел уже в порядке. В рабочей одежде, сотрудника ЖЭКа, вымыт, в приподнятом настроении, розовощекий и слегка по хорошему располневший. Он не узнал меня, но, начал делиться воспоминаниями, что в прошлом году здесь была бригада, и что его здесь накормили. Что он хотел отблагодарить, хоть и не видит сейчас тех знакомых лиц. Он сказал, что хотел просто сказать, что его жизнь наладилась, у него есть, пусть неказистое, но жилье, работа, и смысл жизни. Он рассказал о том, как был наркоманом, как от него все отвернулись, даже родители, как он стал бездомным, как его отовсюду гнали со всех дворов, как он хотел покончить жизнь самоубийством, как ему было нечего есть, и как его здесь накормили. Он говорил, что тогда получил, не просто еду, но надежду на человечность. Наличие преступного сословия, маргиналов и отморозков, наверное, от части, следствие безразличия и циничности общества.

Девушка, явно имея на этот счет свое представление, понаблюдав за незнакомым молодым человеком, немного прониклась доверием, но, не желая знакомиться, все-таки решила поговорить скорее из любопытства к теме, и из тех соображений, что видятся они в первый и в последний раз:

— Вы знаете, все люди разные. И обманщиков очень много. Но среди этих людей есть те, кто по-настоящему нуждается. Поэтому одни выбирают не подавать милостыню никому, это крайность. Ведь таким образом относятся подозрительно, или предосудительно, оценивая других только по себе, осуждая и порицая всех, кто на ступень ниже, кто оступился и не знает, как выпутаться, или не хочет выпутаться. Будто у осуждающих не бывает проблем, будто все вокруг должны быть написаны под копирку их собственного представления об идеальном мире. Милостыню нужно давать всем без исключения, чтобы не пропустить того одного, кому она на самом деле предназначена, иначе милосердию не останется в этом мире места. А если человек попавший в беду не встретит и не получит порцию милосердия, хотя бы малую его часть, непременно озлобиться. Конечно, есть случаи, когда ты точно уверен, что милостыня пойдет во вред человеку, тогда лучше не давать.

— Но ведь так можно совсем разориться — резюмировал Давид скорее из умиления ответом, для проверки девушки наследующий.

— Нужно давать не в ущерб, и тогда не разоришься.

Давиду одобрительно улыбнулся в знак согласия, и уже обдумывал, слегка зажмурив глаза, следующий вопрос, который хотел задать. Но, на горизонте появился тот, кого ждала наша героиня.

Это был парень чуть старше девушки, аккуратен, и довольно модно и современно одет. Выбрит, хорошо подстрижен. Подойдя, он несколько раз поправил волосы, Давиду он показался чересчур вычурным.

Как только девушка увидела его, то сразу поднялась и сделала несколько шагов на встречу. На её лице читалось легкое недовольство опозданием приятеля.

— Привет. Извини, пришлось задержаться, были дела. Ты давно ждешь? — кинулся было с объятиями новоприбывший.

— Около часа. Почему не перезвонил? — Ей хотелось, чтобы он хоть на йоту почувствовал её недовольство.

С другой стороны, можно было допустить, что Ричард застрял в пробке, но, такое его пренебрежительное отношение чувствовалось не впервой. Девушке не нравилось, что он трудится, в пол ноги. Тем более её раздражало то, что он был, по её мнению, немного глуп в данной ситуации, и не мог правильно объясниться. Девушка уже успела сходить с ним на несколько свиданий пока что более из любопытства, нежели из-за большой симпатии, которая к тому же, исчезала в геометрической прогрессии после его опоздания. Она несколько лет, как приехала в этот большой город, и все перебивалась с работы на работу, пока не нашла ту, на которой познакомилась со своим коллегой-начальником Ричардом. А теперь он надумал ухаживать за ней. Но, то ли пользуясь своим служебным положением, то ли будучи избалован, лишним женским вниманием, он не старался, и девушка теперь думала приостановить эту дружбу.

— Мне казалось, что я успею, но, пробки. Нужно было заехать и забрать тебя из-дому на такси. Машина моя сейчас в ремонте. — извиняющим тоном говорил Ричард, но не теряя при этом собственного достоинства.

— Да ладно, ничего страшного, я же сама решила ехать на метро.

— Ты обижаешься, вижу это по твоему лицу. Прости. Но я и вправду ничего не мог поделать.

— Мне показалось, когда я тебе звонила, что ты ещё только проснулся.

— Нет, тебе показалось.

Давиду этот парень не понравился, было понятно, что они не муж и жена, не помолвлены, и знакомы недавно. Эти догадки подвигли Давида вмешаться, без лишних эмоций он произнес, обращаясь к девушке:

— Он не ценит тебя. Не стоит идти с ним на свидание.

Собеседники удивленно посмотрели на незнакомца.

— А это ещё кто такой? — с негодованием произнес Ричард, глядя на девушку. Она в недоумении снизала плечами. Давид понимал, что это не совсем прилично вламываться без стука в чужую жизнь, но человек он был категоричный и радикальный в отдельно взятых ситуациях. Поэтому начав, решил не останавливаться.

Кавалер же решил пойти методом «воды обтекаемой камень», игнорируя оппонента. Поэтому, после заданного вопроса, решил не отвечать. Но уйти, поджав хвост в этом обстоятельстве, ему не позволяла гордость.

— Я прошу прощения за прямоту, но, я бы ни за что не опоздал к вам, явись мне такая возможность — продолжал Давид, обращаясь к девушке. Ричард, видя, что парень не унимается, решил все-таки спасовать, продолжая игнорировать возмутителя спокойствия. Он взял девушку под локоть и произнес в полголоса:

— Пойдем отсюда.

— Ваши слова не тактичны. Мы даже не знакомы с вами, а вы ведете себя бесцеремонно — вставила девушка.

— Тогда я к вашим услугам и готов представиться. Меня зовут Давид — проговорил он с дружелюбной улыбкой, поднимаясь из сидячего положения на ноги, протягивая девушке руку.

Инна не отреагировала взаимным жестом, а только нахмурила брови.

— Пойдем, дорогая — возмущенно сказал Ричард, злобно оглядывая с ног до головы оппонента.

Давид входил в раж, его забавляла эта история, он крикнул уже уходившей паре в спину, уж больно хотелось ему протестировать её кавалера на стрессоустойчивость:

— Он спрятался за вами, не в силах ответить за себя. Как же он сможет защитить вас?

Ричард изрядно психанул, задрожал в гневе, ведь задели его самолюбие, а надо признать, он был человек изрядно честолюбивый. Он развернулся, отпустив локоть девушки, и направился в сторону Давида:

— Ты что-то хочешь? — произнес злобно он. Но Давид, не заставил себя долго ждать, ни секунды не сомневаясь, резким шагом приблизился к обвинителю:

— А ты можешь что-то предложить? — и насмешливая улыбка засверкала на его лице словно нож, который готов был пронзить врага в любой момент. Несколько секунд парни стояли друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки прикованные взглядом.

Ричард был явно чрезмерно напряжен, эмоции захлестывали его, и он не знал, что будет делать дальше. Давид же, стоял, спокойно, он был уравновешен и сосредоточен. Ричард не был похож на того, кто может причинить ему ущерб, а если бы и был таким, то дистанция между ними была таковой, что Давид всегда мог отбить атаку, или уйти на дальнюю дистанцию сделав отскок назад с молниеносной атакой в ответ. Видя накал страстей, вмешивалась сама девушка:

— Ну, все, хватит! — строго проговорила она, влезая между ними. — Ещё драки не хватало здесь устроить.

Давид вмиг сменил гневный взгляд на мягкий. Сердитое лицо девушки сейчас показалась ему ещё красивее. Вокруг них начали собираться зеваки. Весь центр города был людным.

— Не нарывайся парень! — продолжал Ричард, уже за спиной Инны.

— А то, что будет? — ухмыльнулся Давид, разводя в стороны руки, напирая на Ричарда. Но был остановлен девушкой, ладонь которой уперлась в грудь Давида. Девушка вздрогнула, ведь ничего ещё не произошло, а она уже от страха предстоящей драки коснулась постороннего мужчины. Она резко убрала руку и произнесла:

— Хватит, я вам обоим сказала. Вы что, драться тут собрались?

— Да я не против, но, он трусит — продолжал провоцировать Давид, не убирая дразнящей улыбки с лица.

Ричард не привык к таким ситуациям и таким разговорам. Он сердился и одновременно боялся. Ему было стыдно, что смотрят люди. Его одолевал страх, что кто-то знакомый может его увидеть в этой постыдной стычке. Ему было жутко неудобно перед девушкой, и страшно, что все это может вылиться на роботе в круг сотрудников и друзей. Ещё ему было страшно, что этот незнакомец попросту набьет ему морду, и, в конце концов, придётся жить с этим позором дальше, и светить подбитыми глазами перед сотрудниками и клиентами. Все эти причины сковывали его, он не был свободен от череды обстоятельств и предрассудков, страхов и ценностей, которые сейчас были скомканы во что-то однородное, но далеко не структурированное и иерархичное. Поэтому он не мог резко принять правильное решение, взять ответственность за сложившуюся ситуации, быстро осознать реальную картину событий, структурировать несколько вариантов решения проблемы, еще быстрее составить план, и ещё быстрее начать действовать, не теряя при этом лица и достоинства.

«В таких мелких жизненных ситуациях и определяется мужской характер — думала девушка глядя на Ричарда — чего уж там говорить о тех ситуациях, когда нужно заряжать пушку под артиллерийским огнем, или идти в рукопашную, когда командир с криком «вперед», кинется убивать врагов».

Ричард терял достоинство в глазах девушки. Оно таяло, и оставалось одно тщеславие, на которое наступил характер этого незнакомого человека. И да, эта ещё неизвестность в лице обидчика, делали его втройне опаснее. Ведь Ричард не знал, чего ждать можно дальше. Поэтому, он думал судорожно, в панике, и не придумал ничего лучшего как блефом, запугать Давида:

— Ты не знаешь, с кем связываешься — почти в истерике прокричал Ричард.

— Но и ты не знаешь, с кем связываешься — отвечал Давид.

— Я могу сделать один звонок, и тебя закопают. Понял? — грозно угрожал Ричард.

— Хотелось бы посмотреть, у кого есть желание кровь проливать за тебя. Да вряд ли кто-то приедет. Сам что, не можешь проблему решить? — продолжал уверенно и спокойно Давид. Ричард стоял молча и судорожно тыкал пальцами в смартфон, не-то отыскивал контактный номер в телефонной книге, не-то хотел ввести номер по памяти и не мог. Уже теперь он жалел, что проронил первую фразу, ведь он и вправду сейчас не знал, кто бы смог ему помочь, да и нелепо все это смотрелось бы, перед друзьями. Да и как он объяснит по телефону тот факт, что сам не может справиться, и почему посторонние люди должны ехать? За что спор то вообще? В этот момент Ричард разозлился на подругу, так бывает, когда гнев неконтролируем, и человек, может, не желая того, направляет его в сторону совсем неповинного человека, который, скорее всего не ответит тем же.

— Пойдем отсюда — спасала своего «потерявшегося» друга девушка. Ей было стыдно за него. Но тот не унимался, и со злобой откинул её руку. Девушка успокаивала его, но тот судорожно клацал по телефону, перелистывая список контактов. Девушке не нравилось его отношение к ней в эту минуту, она делала скидку на нестандартную и стрессовую ситуацию. Ричард в её глазах был теперь похож на истеричку, нежели на холёного парня, уверенного в завтрашнем дне.

— Ну что, найти не можешь, или некому звонить? — подначивал его Давид.

— Сейчас мы посмотрим, как ты заговоришь у нас — продолжал в смятении Ричард.

В ответ на эту фразу, наш герой рассмеялся, сложив на груди руки. Потихоньку собралась толпа прохожих, которые любопытствовали небольшой перепалке. Ричард краснел от стыда, и готов был провалиться сквозь землю, лишь бы все это кончилось. Девушка тоже не унималась, она видела, что Ричард в плачевной ситуации. Ей самой были привычны перепалки парней, она росла в деревне и знала, как дают отпор обидчикам, видела, как это делают сельские парни, а Ричард не справлялся. Поэтому хотела выручить своего приятеля, дабы он избежал ещё большего, по её мнению, позора. «Такие как Ричард, не любят пропускать по морде». — Думала она. Может это её брезгливое отношение к трусости почувствовал Ричард, может «потерял все берега» но после очередных просьб и увещеваний девушки, он истерично прокричал ей:

— Да отстань ты от меня! — такого отношения в свой адрес девушка не ожидала.

— Да как ты смеешь так говорить со мной? — строго спросила она.

Ричард понял, что сделал непоправимое и, не зная, что делать дальше, злобно продолжил:

— Ты то, чего вмешиваешься?!

Инна стояла опешив. И даже не знала, что ему на это ответить.

— А-ну, не ори на девушку. — Строго проговорил Давид, приближаясь к обидчику, радуясь тому, что парень показал свое истинное лицо. Инна заметила эту внутреннюю злость в Давиде, эту агрессию, которую он в любую секунду мог обрушить, на несчастного её дружка и растерялась ещё больше.

— А знаете, что! — крикнул Ричард, чувствуя, что единственная спасительная палочка, в виде оскорбленной девушки, была сломана — Идите все к черту! — прокричал Ричард от безысходности, развернулся и отправился восвояси. Инна молча провожала его взглядом, и не знала, как реагировать на эту выходку дальше. Она могла предположить все что угодно, и даже синяк под глазом у её знакомого, но только не это. Она сильно рассердилась на Ричарда. Люди собравшиеся поглазеть на скандал начали разбредаться.

— Ну и истеричка он у вас — спокойно прокомментировал происходящее Давид, взглядом провожая удаляющегося противника.

— Во-первых, не у меня, а во-вторых, чем вы лучше его? Зачем все это устроили? Думаете, я без вас не разберусь?

— Я думал он ваш парень — говорил с иронией Давид.

— Нет, он мне не парень.

— Ну и прекрасно. Теперь я с чистой совестью приглашаю вас отобедать со мной.

— Спасибо, не надо.

— Ну, тогда позвольте составить вам компанию и прогуляться с вами, всё равно вы были настроены на прогулку, как я понимаю. Тем более вы должны быть мне благодарны за то, что я избавил вас от его скучной рожи.

— И как часто вы, таким образом, знакомитесь с девушками?

— Первый раз.

— Это я виновата, потому что не увела его отсюда, теперь его будет давить чувство стыда. — Последнюю фразу девушка проговорила чуть слышно.

— Вот беда, вы ещё жалеть его надумали? За то, что он размазня не может постоять за себя? Оно того не стоит.

— Да кто вы такой вообще, чтобы себя так вести? Я имею ввиду, вмешиваться в чужой разговор, угрожать постороннему человеку, это возмутительно — рассердилась девушка.

— Тут я не поспорю и абсолютно с вами согласен, я поступил грубо. Но, рассудите сами, как я ещё мог привлечь ваше внимание? Познакомиться и так просто упустить свой шанс?

— А если бы я сказала, что он на самом деле мой парень?

— Ну, если честно, я отрицательно отношусь к близким взаимоотношениям мужчины и женщины до брака, я порицаю гражданские браки и все такое. Поэтому, если бы это было так, то я бы скорее не увидел в вас той ценности, которой должна обладать девушка вашего возраста, и не стал бы задевать вашего дружка. Но, так как мы, оказалось, были на равных, я решил попытать своего и может быть вашего счастья — последнюю фразу Давид проговорил, пристально глядя на девушку, ему хотелось вывести разговор на более позитивные нотки.

Девушка рассмеялась:

— Да мы ещё не знакомы даже, а вы, наверное, через пять минут ещё руку и сердце попросите.

— Ну, это вы слишком забегаете наперед. Нам нужно лучше узнать друг друга. А для этого, как минимум, один раз отобедать, поговорить. Так что, принимаете приглашение? — улыбнулся дружелюбно Давид.

— Ха-ха — засмеялась девушка — благодарю вас, но я не заинтересована в вашем предложении.

— Ну, тогда, позвольте, я вас проведу хоть немного. Не зря же я затевал этот сыр бор.

— Боюсь, что провожать далеко вам меня не придётся, ведь я сейчас уеду на метро, и попрошу меня больше не преследовать.

— Я проведу вас только до этих дверей, но, навязываться не буду. Пойдемте.

И они отправились в сторону метро.

— Вы простите меня, что испортил вам встречу.

— Да не извиняйтесь. Её испортили вы оба. Не случись эта ситуация, мне бы пришлось больше времени потратить, чтобы, раскусить его.

— Простите меня, ещё раз. Я действовал грубо. Но, вы понравились мне, и я думаю, что нам стоит встретиться ещё раз, может тогда, в другой обстановке и при другом настроении, у вас и у меня будет больше возможности узнать друг друга.

Девушку смутили его слова. Её щеки покраснели. Она не знала, что ответить парню.

— Оставьте мне свой телефон, и мы встретимся на следующих выходных. Нет, я не настаиваю, но, по крайней мере, у вас будет возможность подумать.

Девушка думала какое-то мгновение, сколько их, таких, уже было, лезут со своим знакомством, берут нахрапом, любезничают, зовут на свидание, а в итоге все не то, и все не о том. Было неловко, давать телефон в очередной раз незнакомому человеку, как это делала, до этого несколько раз по наивности.

«А этот, хоть и не похож на проходимца, но может быть ничем не лучше всех остальных». — Думала девушка.

Давид увидел заминку, и пошел на выручку:

— Понимаю вас, тут такая ситуация у нас произошла с этим вашим приятелем. Давайте так, я в следующее воскресенье буду ждать вас здесь, возле фонтана, в это же время, и если у вас будет желание, мы встретимся. Договорились?

— На эти выходные, скорее всего, буду занята — без интереса отвечала девушка.

— Я все равно приду. А если у вас не получится, тогда я приду через две недели в следующее воскресенье, в это же время.

— Но ведь я могу не прийти.

— Знаю. Но, по крайней мере, я буду спать со спокойной душой уверенный, что предпринял все от меня зависящее, что бы встретиться с вами. И буду знать, что из этого ничего бы хорошего не вышло, потому что когда люди влюбляются, то идут взаимно навстречу друг другу. А когда стремиться только один, а второму все равно то… — и Давид не договорил.

— У вас понятия о любви так просты? — спросила девушка.

— Нет, ни в коем случае. Но, согласитесь, было бы неверным липнуть к вам и приставать без остановки. У достойной девушки, должен быть достойный спутник по жизни. А у достойного спутника, обязательно должно быть достоинство и черта приличия. Ведь любовь, несомненно, плод достойных поступков. — На последней фразе Давид ласково и по-доброму улыбнулся.

Инна не смогла сдержаться и улыбнулась в ответ. Она не могла ещё разгадать, кто перед ней стоит: очередной лицемер, который прячется за пустыми словами; «клоун балагур авантюрист», который побежал за первой попавшейся юбкой, а завтра увязнет в очередное стихийное приключение; или все-таки серьезный молодой человек, джентльмен и рыцарь, как в сказках, о которых ей читала в детстве перед сном мама, готовый совершать ради неё и их будущего счастья подвиги.

— Пока вы не ушли, позвольте вручить вам подарок — проговорил Давид, отыскивая что-то в своем рюкзаке.

— Какой подарок? — удивилась девушка.

— Ну, вы, я так понимаю, не обещаете, что придете? А это значит, что есть вероятность того, что я не смогу вручить вам ваш подарок…

— Мой подарок? Что вы надумали?

Давид достал из внутреннего кармана куртки книгу и вручил её девушке. Это была одна из тех книг, которую девушка крутила в руках дольше всех, задержавшись у стола с книгами, намереваясь купить.

— Этого не стоило делать. — Проговорила в удивлении она.

— Берите. Я пойму вас, если не приедете. Но помните, что в следующее и в последующее за ним воскресенье, я буду ждать вас здесь, возле фонтана, в это же время.

Девушка взяла книгу. Поблагодарила и ушла в подземку. А Давид остался стоять на месте, провожая её взглядом. В его голове теперь кипели новые мысли, надежда зарождалась в его сердце.

— Стойте! — прокричал он ей в след. Девушка оглянулась. — Как же вас зовут?

— Инна — ответила она в пол оборота, улыбнулась и пошла дальше. Давид провел ее взглядом, пока она не скрылась из поля зрения, уезжая на эскалаторе.

Знакомство с девушкой оживило его. Он понимал, что предпринял все возможное, что было в его силах, чтобы она встретилась с ним ещё раз. Но, также понимал, что эта встреча может и не произойти. Поэтому остывал от внутреннего запала, мысленно успокаивался и подготавливал себя заранее к самым радостным и в то же время, возможно самым бесперспективным вариантам развития текущих событий. Выйдя из метро, Давид увидел возле ларька ту нищенку, которая выпросила у Инны деньги. Нищенка стояла с двумя приятелями подобной наружности, в руках у нее была бутылка водки, и вместе они планировали, где будут её распивать.

В это время Инна ехала в сторону дома, на её душе была тревога замешана с радостью, такое ощущение у неё бывало, когда в жизнь приходили перемены. Ей был симпатичен этот парень Давид. Но она о нем ничего ещё не знала, и это тревожило. Она понимала, что выбор за ней, и она может попросту не идти на свидание, но чтобы понять хочет она идти или нет, должно было пройти время. Две недели, это был достаточный срок, чтобы осознать хочет она этого или нет. Второе, что тревожило её, это неловкая ситуация с Ричардом. Он только начал ухаживать, помог продвинуться по служебной лестнице, замолвив за неё словечко, она чувствовала себя перед ним в долгу, ведь была благодарной. Она также отказывалась принимать более высокую должность, потому что, знала, что это происходит с ней по рекомендации Ричарда. Ей было неудобно перед коллегами за то, что её повысили именно таким образом, хотя она и прикладывала на работе должные усилия. Ей был не приятен тот факт, что Ричард сделал все так, без её ведома и согласия. И только потом сообщил об этом, ведь мог и не сообщать. При этом рассказал, что замолвил словечко у начальства, что бы она чувствовала его значимость и свою зависимость, и ей было тяжелее отказать его напору. Тем более, она была уверена в том, что и сама смогла бы подняться по карьерной лестнице на более высокий оклад, для этого нужно было только время и немного больше усилий в работе. Инна умела доводить дела до конца. Но, теперь чувствовала, что будет неудобно пересекаться и дальше как-то общаться с Ричардом, после случившегося, учитывая тот факт, что они едут вместе с коллегами по работе на днях в город N в отпуск. Только вчера Ричард пригласил её ехать на своем авто. Она знала, что едут и другие Света с парнем, Катя с Данилой и может кто-то ещё, и теперь ей, скорее всего, придется, откажется от поездки. «Либо — думала Инна — найду предлог не ехать с ними, куплю билет, и поеду отдельно поездом».

Электричка метро увозила девушку все дальше и дальше от места событий. Она снова вспоминала о Давиде, сжимая книгу в руках, улыбалась, и вновь и вновь перебирала в мыслях воспоминания прошедшего инцидента. Девушка решила, что начнет её читать сразу же, когда закончит читать старую, зарубежного автора. Подарок и внимание незнакомого парня Давида ей были приятны.

Жила девушка далеко, чуть ли не на окраине столицы в съёмной квартире вместе со своей подругой Таней. Настроения гулять уже не было. Нужно было ещё позвонить родителям, убраться дома, постирать вещи, приготовить поесть, подготовить отчеты по работе, принять душ, ну и конечно почитать любимую книгу.