Наша деревня с каждым днем разрушалась. Фанзы стояли без дверей и оконных рам, со многих уже сняты были крыши;
глиняные стены поднимались среди опустошенных дворов, усеянных осколками битой посуды. Китайцев в деревне уже не было. Собаки уходили со дворов, где жили теперь чужие люди, и — голодные, одичалые — большими стаями бегали по полям.
Приехали мы в Бейтайцзеин. Деревня была большая, в две длинных улицы, но совершенно опустошенные. Фанзы стояли без крыш,
глиняные стены зияли черными квадратами выломанных на топку окон и дверей. Только на одной из улиц тянулся ряд больших богатых каменных фанз, совершенно нетронутых. У ворот каждой фанзы стояло по часовому.
Нас передвинули верст на пять еще к северу, в деревню Тай-пинь-шань. Мы стали за полверсты от Мандаринской дороги, в просторной усадьбе, обнесенной
глиняными стенами с бойницами и башнями. Богатые усадьбы все здесь укреплены на случай нападения хунхузов. Хозяина не было: он со своею семьею уехал в Маймакай. В этой же усадьбе стоял обоз одного пехотного полка.
Неточные совпадения
Площадь обступали кругом небольшие каменные и
глиняные, в один этаж, домы с видными в
стенах деревянными сваями и столбами во всю их высоту, косвенно перекрещенные деревянными же брусьями, как вообще строили домы тогдашние обыватели, что можно видеть и поныне еще в некоторых местах Литвы и Польши.
Фанза была старенькая, покосившаяся; кое-где со
стен ее обвалилась
глиняная штукатурка; старая, заплатанная и пожелтевшая от времени бумага в окнах во многих местах была прорвана; на пыльных канах лежали обрывки циновок, а на
стене висели какие-то выцветшие и закоптелые тряпки. Всюду запустение, грязь и нищета.
Ров шириной сажен в тридцать, с обрывистыми берегами, отвесной
стеной, где
глиняной, где песчаной, с изрытым неровным дном, откуда долгое время брали песок и глину для нужд столицы.
А там впереди, около будок, по ту сторону рва, вой ужаса: к
глиняной вертикальной
стене обрыва, выше роста человека, прижали тех, кто первый устремился к будкам.
Местами берег, подмытый водою, осыпался весь сверху донизу и отвесною
стеною стоит над водою, показывая свои меловые,
глиняные и песчаные слои, пробуравленные норками стрижей, водяных ласточек.