Неточные совпадения
Медленно и грозно потянулся день за днем. Поднимались метели, сухой, сыпучий снег тучами несся
в воздухе. Затихало. Трещали морозы. Падал снег. Грело солнце, становилось тепло. На позициях все грохотали пушки, и спешно ухали ружейные залпы, короткие, сухие и отрывистые, как будто кто-то колол там дрова. По ночам вдали сверкали огоньки рвущихся снарядов; на темном
небе мигали слабые отсветы орудийных
выстрелов, сторожко ползали лучи прожекторов.
Неточные совпадения
Здесь, на воздухе,
выстрелы трещали громко, и после каждого хотелось тряхнуть головой, чтобы выбросить из уха сухой, надсадный звук. Было слышно и визгливое нытье летящих пуль. Самгин оглянулся назад — двери сарая были открыты, задняя его стена разобрана; пред широкой дырою на фоне голубоватого
неба стояло голое дерево, —
в сарае никого не было.
«Взволнован, этот
выстрел оскорбил его», — решил Самгин, медленно шагая по комнате. Но о
выстреле он не думал, все-таки не веря
в него. Остановясь и глядя
в угол, он представлял себе торжественную картину: солнечный день, голубое
небо, на площади, пред Зимним дворцом, коленопреклоненная толпа рабочих, а на балконе дворца, плечо с плечом, голубой царь, священник
в золотой рясе, и над неподвижной, немой массой людей плывут мудрые слова примирения.
Мера всегда бывает более шестидесяти шагов. Стрелять только
в ту минуту, когда бекас летит прямо над головой, следовательно, должно поставить ружье совершенно перпендикулярно. Положение очень неловкое, да и дробь, идучи вверх, скорее слабеет. Много зарядов улетало понапрасну
в синее
небо, и дробь, возвращаясь назад, сеялась, как мелкий дождь, около стрелка.
В случае удачного
выстрела бекас падает из-под
небес медленно и винтообразно.
— Однако, начинают попукивать около ложементов. Ого! Это наша или его? вон лопнула, — говорили они, лежа на окне, глядя на огненные линии бомб, скрещивающиеся
в воздухе, на молнии
выстрелов, на мгновение освещавшие темно-синее
небо, и белый дым пороха, и прислушиваясь к звукам всё усиливающейся и усиливающейся стрельбы.
Опять сошлись, опять промах у Гаганова и опять
выстрел вверх у Ставрогина. Про эти
выстрелы вверх можно было бы и поспорить: Николай Всеволодович мог прямо утверждать, что он стреляет как следует, если бы сам не сознался
в умышленном промахе. Он наводил пистолет не прямо
в небо или
в дерево, а все-таки как бы метил
в противника, хотя, впрочем, брал на аршин поверх его шляпы.
В этот второй раз прицел был даже еще ниже, еще правдоподобнее; но уже Гаганова нельзя было разуверить.