Неточные совпадения
— Ни двери, ни окна плотно не закрываются, ваше высокопревосходительство! —
ответил главный
врач.
— Что делаем? Записываем проезжающих раненых, — с усмешкою
отвечали врачи. — То и дело телеграммы: «Немедленно всех эвакуировать»… Записанные ставятся на довольствие. А на довольствие каждого нижнего чина полагается шестьдесят копеек в сутки, на довольствие офицера — рубль двадцать копеек. Смотрители ходят и потирают руки.
— Все утеряно, ваше превосходительство! — уныло
ответил дивизионный
врач.
— Симулирует! — решительно и торжественно объявил главный
врач. — Обратите внимание: на вопросы доктора Шанцера он
отвечает немедленно, а моих как будто совсем не слышит.
Начальник дивизии
ответил, что удивляется его письму: по закону, подобного рода вопросы дивизионный
врач решает собственною властью, и ему лучше знать, нужны ли в госпитале сестры.
Мне рассказывали, что еще под Дашичао Куропаткин, осматривая госпитали, спросил одного главного
врача, почему при госпитале нет бани и хлебопекарни. Главный
врач замялся и
ответил, что они не знают, долго ли тут придется простоять. Куропаткин твердо и спокойно заявил...
Посоветовался Сметанников с сестрами и решил ехать. Через полтора суток к ним, наконец, присоединились главный
врач и смотритель. Сестры боялись, как бы Сметанникову не пришлось
отвечать за самовольный уход. Они сказали главному
врачу...
Главный
врач представил к медалям человек восемь фельдшеров и госпитальных надзирателей. Ему
ответили, что на каждый госпиталь для нижних чинов будет выдано только по две медали. Награды здесь были оптовые и равномерные, — по две на госпиталь.
Неточные совпадения
Доктор Герценштубе и встретившийся Ивану Федоровичу в больнице
врач Варвинский на настойчивые вопросы Ивана Федоровича твердо
отвечали, что падучая болезнь Смердякова несомненна, и даже удивились вопросу: «Не притворялся ли он в день катастрофы?» Они дали ему понять, что припадок этот был даже необыкновенный, продолжался и повторялся несколько дней, так что жизнь пациента была в решительной опасности, и что только теперь, после принятых мер, можно уже сказать утвердительно, что больной останется в живых, хотя очень возможно (прибавил доктор Герценштубе), что рассудок его останется отчасти расстроен «если не на всю жизнь, то на довольно продолжительное время».
Когда я спросил в Александровске, есть ли здесь проститутки, то мне
ответили: «Сколько угодно!» [Полицейское управление, впрочем, дало мне список, в котором было только 30 проституток, свидетельствуемых еженедельно
врачом.]
— Это
врач одной больницы, — мой старый знакомый, —
отвечала Лиза.
— Да, —
отвечал тот, не без досады думая, что все это ему очень нравилось, особенно сравнительно с тем мутным супом и засушенной говядиной, которые им готовила трехрублевая кухарка. То же почувствовал он, выпивая стакан мягкого и душистого рейнвейна, с злобой воображая, что дома, по предписанию
врача, для здоровья, ему следовало бы пить такое именно хорошее вино, а между тем он должен был довольствоваться шестигривенной мадерой.
Перед отъездом в Москву, когда я разузнал все и даже добыл список пострадавших и погибших, я попробовал повидать официальных лиц. Обратился к больничному
врачу, но и он оказался хранителем тайны и отказался
отвечать на вопросы.