Неточные совпадения
Я чувствую трепет, я вижу сквозь темноту, — в
глубине моей души
лежит неведомый мне хозяин. Он все время там
лежал, но только теперь я в смятении начинаю чуять его. Что он там в моей душе делает, я не знаю… И не хочу я его! Я раньше посмотрю, принимаю ли я ту истину, которую он в меня вложил. Но
на что же мне опереться против него?
И странно мне смотреть
на Наталью Федоровну. Сутулая, с желто-темным лицом. Через бегающие глаза из
глубины смотрит растерянная, съежившаяся печаль, не ведающая своих истоков. И всегда под мышкой у нее огромная книга «Критика отвлеченных начал» Владимира Соловьева. Сидит у себя до двух, до трех часов ночи; согнувшись крючком, впивается в книгу. Часто
лежит с мигренями. Отдышится — и опять в книгу. Сосет, сосет, и думает — что-нибудь высосет.
Вот он, в темной
глубине, —
лежит, распластавшись, слепой Хозяин. Серый, плоский, как клещ, только огромный и мягкий. Он
лежит на спине, тянется вверх цепкими щупальцами и смотрит тупыми, незрячими глазами, как двумя большими мокрицами. И пусть из чащи сада несет росистою свежестью, пусть в небе звенят ласточки. Он
лежит и погаными своими щупальцами скользит по мне, охватывает, присасывается.
Неточные совпадения
Комната в доме Огудаловой. Две двери: одна, в
глубине, входная; другая налево (от актеров); направо — окно; мебель приличная; фортепьяно,
на нем
лежит гитара.
Телега ехала с грохотом, прискакивая; прискакивали и мужики; иной сидел прямо, держась обеими руками за края, другой
лежал, положив голову
на третьего, а третий, опершись рукой
на локоть,
лежал в
глубине, а ноги висели через край телеги.
Райский обогнул весь город и из
глубины оврага поднялся опять
на гору, в противоположном конце от своей усадьбы. С вершины холма он стал спускаться в предместье. Весь город
лежал перед ним как
на ладони.
Пусть Ефим, даже и в сущности дела, был правее меня, а я глупее всего глупого и лишь ломался, но все же в самой
глубине дела
лежала такая точка, стоя
на которой, был прав и я, что-то такое было и у меня справедливого и, главное, чего они никогда не могли понять.
Нашим мелким судам трудно входить сюда, а фрегату невозможно, разве с помощью сильного парохода. Фрегат сидит 23 фута; фарватер Янсекияна и впадающей в него реки Вусун,
на которой
лежит Шанхай, имеет самую большую
глубину 24 фута, и притом он чрезвычайно узок. Недалеко оставалось до Woosung (Вусуна), местечка при впадении речки того же имени в Янсекиян.