Неточные совпадения
Они покраснеют от стыда, если не сумеют ответить, в каком веке
жил Людовик XIV, но легко сознаются в незнании
того, что такое угар и отчего светится в темноте фосфор.
Притом, все равно ничего не достигнешь даже в
том случае, если только для этого и
жить.
Между
тем хочется
жить,
жить и быть счастливым, а это невозможно…
Некоторым из моих товарищей посчастливилось попасть в больницы; другие поступили в земство; третьим, в
том числе и мне, пристроиться никуда не удалось, и нам осталось одно — попытаться
жить частной практикой.
В
то время в Англии
жил молодой хирург Спенсер Уэльс.
Единственно посредством наблюдения над мертвым человеческим телом Гарвей открыл
тот факт, что клапаны
жил дозволяют крови течь только в известном направлении…» (Нужно заметить, что знаменитый трактат Гарвея о кровообращении почти сплошь состоит из описаний опытов, произведенных Гарвеем над живыми животными; вот заглавия нескольких глав трактата: Сар.
Общество
живет слишком неверными представлениями о медицине, и это главная причина его несправедливого отношения к врачам; оно должно узнать силы и средства врачебной науки и не винить врачей в
том, в чем виновато несовершенство науки. Тогда и требовательность к врачам понизилась бы до разумного уровня.
Мы изучаем и приобретаем очень ясное представление о
том, как действует на человека хроническое отравление свинцом, ртутью, фосфором, как влияет на рост детей отсутствие света, воздуха и движения; мы узнаем, что из ста прядильщиков сорокалетний возраст у нас переходит только девять человек, что из женщин, занятых при обработке волокнистых веществ, дольше сорока лет
живет только шесть процентов…
Не может существовать такой науки, которая бы научила залечивать язвы с торчащими в них гвоздями; наука может только указывать на
то, что человечество так не может
жить, что необходимо прежде всего вырвать из язв гвозди.
И все-таки в городе я
живу жизнью чистого интеллигента, работая только мозгом. Первое время я пытаюсь против этого бороться, — упражняюсь гирями, делаю гимнастику, совершаю пешие прогулки; но терпения хватает очень ненадолго, до
того все это бессмысленно и скучно… И если в будущем физический труд будет находить себе применение только в спорте, лаун-теннисе, гимнастике и т. п.,
то перед скукою такого «труда» окажутся бессильными все увещания медицины и все понимание самих людей.
Бесполезно гадать, где и на чем установятся в будущем пределы стыдливости; но в одном нельзя сомневаться, — что люди все с большей серьезностью и уважением станут относиться к природе и ее законам, а вместе с этим перестанут краснеть за
то, что у них есть тело и что это тело
живет по законам, указанным природою.
Стал я свыкаться и вообще с
той атмосферой постоянных страданий, в которой приходится
жить и действовать.
Я замечаю, как все больше начинаю привыкать к страданиям больных, как в отношениях с ними руководствуюсь не непосредственным чувством, а головным сознанием, что держаться следует так-то. Это привыкание дает мне возможность
жить и дышать, не быть постоянно под впечатлением мрачного и тяжелого; но такое привыкание врача в
то же время возмущает и пугает меня, — особенно тогда, когда я вижу его обращенным на самого себя.
А вечером в
тот же день я думал: где же найти границу, при которой могли бы
жить и врач, и больной, и сумею ли я сам всегда удержаться на этой границе?..
После него осталась вдова, дети; ни до них, ни до него никому нет дела. Город за окнами шумел равнодушно и суетливо, и, казалось, устели он все улицы трупами, — он будет
жить все
тою же хлопотливою, сосредоточенною в себе жизнью, не отличая взглядом трупов от камней мостовой…
Вопрос же вовсе не в
том; вопрос в
том, может ли средний врач, — не подвижник, а обыкновенный работник, —
прожить в деревне врачебным трудом.
А между
тем видишь, что это есть еще в душе: стоит хоть немного
пожить человеческой жизнью, — и душа возрождается, и кажется, что в ней так много силы и любви.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу
жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с
тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по
жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Бобчинский. Да если этак и государю придется,
то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе
живет Петр Иванович Бобчинскнй.
Чтобы ему, если и тетка есть,
то и тетке всякая пакость, и отец если
жив у него,
то чтоб и он, каналья, околел или поперхнулся навеки, мошенник такой!
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать
того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «
то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не
живет где-нибудь инкогнито…