Неточные совпадения
Но есть в
глубине души художника какое-то прочное бессознательное знание, оно высоко поднимает его над этим минутным ужасом. И из мрачной
тайны смерти он выносит лишь одно — торжествующую, светлую
тайну жизни.
До глубочайших своих
глубин преобразился мир, — чудесно оживотворенный, весь насквозь пронизанный светом. Свет земной сливается со светом небесным, «
тайна земная соприкасается с
тайною звездной», — та земная
тайна, которая всегда так мучительно чужда была душе Достоевского.
Для Толстого в недрах жизни нет никакого мрака, никаких чудищ и тарантулов. Есть только светлая
тайна, которую человек радостно и восторженно старается разгадывать. Не прочь от жизни, а в жизнь — в самую глубь ее, в самые недра! Не с далекого неба спускается бог на темную жизнь. Сама жизнь разверзается, и из ее светлых, таинственных
глубин выходит бог. И он неотрывен от жизни, потому что жизнь и бог — это одно и то же. Бог есть жизнь, и жизнь есть бог.
В душе, как в земле, покрытой снегом, глубоко лежат семена недодуманных мыслей и чувств, не успевших расцвесть. Сквозь толщу ленивого равнодушия и печального недоверия к силам своим в
тайные глубины души незаметно проникают новые зёрна впечатлений бытия, скопляются там, тяготят сердце и чаще всего умирают вместе с человеком, не дождавшись света и тепла, необходимого для роста жизни и вне и внутри души.
Неточные совпадения
— Сиди смирно, — сказал он. — Да, иногда можно удачно хлестнуть стихом по больному месту. Сатира — плеть: ударом обожжет, но ничего тебе не выяснит, не даст животрепещущих образов, не раскроет
глубины жизни с ее
тайными пружинами, не подставит зеркала… Нет, только роман может охватывать жизнь и отражать человека!
Но, несмотря на этот смех, таинственная фигура Веры манила его все в
глубину фантастической дали. Вера шла будто от него в тумане покрывала; он стремился за ней, касался покрывала, хотел открыть ее
тайны и узнать, что за Изида перед ним.
Глядя кругом, слушая, вспоминая, я вдруг почувствовал
тайное беспокойство на сердце… поднял глаза к небу — но и в небе не было покоя: испещренное звездами, оно все шевелилось, двигалось, содрогалось; я склонился к реке… но и там, и в этой темной, холодной
глубине, тоже колыхались, дрожали звезды; тревожное оживление мне чудилось повсюду — и тревога росла во мне самом.
Но эти короткие минуты побеждает чувство
глубины,
тайны, бесконечности.
Но есть
тайна, перед которой мы останавливаемся именно от
глубины познания.