Неточные совпадения
В атмосфере буйно-радостной и напряженно-страдающей жизни, которою трепещет «Война и мир», Борис вызывает прямо недоумение: для чего это замораживание бьющих в душе ключей жизни, для чего эта мертвая карьера? Каким-то недоразумением кажется это, каким-то непонятным
безумием. Как в восьмидесятых годах Толстой писал в дневнике: «Все устраиваются, — когда же
начнут жить? Все не для того, чтобы жить, а для того, что так люди. Несчастные. И нет жизни».
Грандиознейшую картину избытка сил и оргийного
безумия, вероятно, представлял мир в те отдаленные времена, когда еще молода была наша планета, и в неуверенных, непрочных и неумелых формах на ней только еще
начинала созидаться жизнь.
Неточные совпадения
Он не был ни консерватор, ни отсталый человек, он просто не верил в людей, то есть верил, что эгоизм — исключительное
начало всех действий, и находил, что его сдерживает только
безумие одних и невежество других.
— Тятенька, Мишка буянит неестественно совсем! Обедал у меня, напился и
начал безобразное
безумие показывать: посуду перебил, изорвал в клочья готовый заказ — шерстяное платье, окна выбил, меня обидел, Григория. Сюда идет, грозится: отцу, кричит, бороду выдеру, убью! Вы смотрите…
Клеопатра Петровна до
безумия обрадовалась письму Вихрова. Она, со слезами на глазах, вошла в гостиную, где сидела m-lle Прыхина, бросилась к ней и
начала ее обнимать.
Сначала Григорий Иваныч не мог без смеха смотреть на мою жалкую фигуру и лицо, но когда, развернув какую-то французскую книгу и
начав ее переводить, я стал путаться в словах, не понимая от рассеянности того, что я читал, ибо перед моими глазами летали утки и кулики, а в ушах звенели их голоса, — воспитатель мой наморщил брови, взял у меня книгу из рук и, ходя из угла в угол по комнате, целый час читал мне наставления, убеждая меня, чтобы я победил в себе вредное свойство увлекаться до
безумия, до забвения всего меня окружающего…
На мгновение замирает мысль, дойдя до того страшного для себя предела, за которым она превращается в голое и ненужное
безумие. И
начинает снизу, оживает в менее страшном и разъяряется постепенно и грозно — до нового обрыва.