Неточные совпадения
Я начал делать у себя тщательный боковой пробор на
голове, приглаживал мокрою щеткою волосы, чтоб лежали, как я хотел; из-за серебряно-позументного воротника синего мундирчика стал выпускать крахмальный воротничок. На собственные деньги купил
маленький флакон духов и надушил себе платок.
Поздно вечером мы расходимся спать и долго еще говорим про Австралию, — благо, завтра воскресенье, можно спать сколько угодно. Значит, скоро поедем… И ах! Только утром, проснувшись с протрезвившимися
головами, мы соображаем, что для всего этого требуется еще один
маленький пустячок: выиграть двести тысяч!..
Сколько тут было боев с поляками, сколько посечено казацкими шашками ляшских
голов! Я был Тарас Бульба, Витя-Малый — Кукубенко, невидимо присутствовали и Остап, и Андрий, и Мосий Шило, и Демид Попович. У нас были вырезанные мною из дерева шашки, ружья, кинжалы. Мы бешено врубались в крапиву и прокладывали себе дорогу сквозь гущу ляхов и лихо сбивали
головы их начальникам, — красноголовым репейникам-татарникам.
Скоро выпили оба кувшина,
малый опять побежал с пустыми кувшинами в Хмелевую, а мы пошли ужинать в сторожку. В
голове шумело, как на мельнице, но я все-таки соображал, что пьянство начинается серьезное.
И сквозь толпу пробираются на свои лекции профессора, — знаменитый Менделеев с чудовищно-огромной
головой и золотистыми, как у льва, волосами до плеч; чернокудрявый, с толстыми губами, Александр Веселовский; прямо держащийся Градовский; высокий и сухой, с
маленькою головкою, Сергеевич.
Взошел на кафедру
маленький, горбатенький человечек. Черно-седая борода и совсем лысая
голова с высоким, крутым лбом. Профессор русской литературы, Орест Федорович Миллер. Он говорил о Византии, о византийском христианстве, о «равноапостольном» византийском императоре Константине Великом. Из-за кафедры видна была одна только
голова профессора. Говорил он напыщенным, декламаторским голосом, как провинциальные трагики.
И вдруг — результат совершенно неожиданный: оказалось, за эти семь-восемь часов работы на свежую, неутомленную
голову я делал ничуть не
меньше, чем раньше в четырнадцать-шестнадцать часов!
Но в Вере Николаевне, — в этом великолепном экземпляре сокола в человеческом образе, —
меньше всего было чего-нибудь от московского «милого человека». Она не стала растерянно бегать глазами, не стала говорить, что для него, к сожалению, не найдется места и т. п. Она подняла
голову и решительно, раздельно ответила...
— И очень просто быть пророками в двуглавом вашем государстве. Вы не замечаете, что у вашего орла огромная мужицкая голова смотрит направо, а налево смотрит только
маленькая голова революционеров? Ну, так когда вы свернете голову мужика налево, так вы увидите, каким он сделает себя царем над вами!
И вид у него был какой-то несообразный, как у старинного бронзового памятника какому-нибудь герою, — бычья шея,
маленькая голова, невероятной величины руки и ноги.
В ненастные дни мы собирались у Язя, на кладбище, в сторожке его отца. Это был человек кривых костей, длиннорукий, измызганный, на его
маленькой голове, на темном лице кустились грязноватые волосы; голова его напоминала засохший репей, длинная, тонкая шея — стебель. Он сладко жмурил какие-то желтые глаза и скороговоркой бормотал:
Неточные совпадения
Тут тоже в тазы звонили и дары дарили, но время пошло поживее, потому что допрашивали пастуха, и в него, грешным делом, из
малой пушечки стреляли. Вечером опять зажгли плошку и начадили так, что у всех разболелись
головы.
Старый, толстый Татарин, кучер Карениной, в глянцовом кожане, с трудом удерживал прозябшего левого серого, взвивавшегося у подъезда. Лакей стоял, отворив дверцу. Швейцар стоял, держа наружную дверь. Анна Аркадьевна отцепляла
маленькою быстрою рукой кружева рукава от крючка шубки и, нагнувши
голову, слушала с восхищением, что говорил, провожая ее, Вронский.
― Не угодно ли? ― Он указал на кресло у письменного уложенного бумагами стола и сам сел на председательское место, потирая
маленькие руки с короткими, обросшими белыми волосами пальцами, и склонив на бок
голову. Но, только что он успокоился в своей позе, как над столом пролетела моль. Адвокат с быстротой, которой нельзя было ожидать от него, рознял руки, поймал моль и опять принял прежнее положение.
В
маленьком грязном нумере, заплеванном по раскрашенным пано стен, за тонкою перегородкой которого слышался говор, в пропитанном удушливым запахом нечистот воздухе, на отодвинутой от стены кровати лежало покрытое одеялом тело. Одна рука этого тела была сверх одеяла, и огромная, как грабли, кисть этой руки непонятно была прикреплена к тонкой и ровной от начала до средины длинной цевке.
Голова лежала боком на подушке. Левину видны были потные редкие волосы на висках и обтянутый, точно прозрачный лоб.
На
голове у нее, в черных волосах, своих без примеси, была
маленькая гирлянда анютиных глазок и такая же на черной ленте пояса между белыми кружевами.