Неточные совпадения
Соколов сильно пил. Был он одинокий, холостой и жил в комнате, которую ему отвел в своей квартире его младший брат, географ А. Ф. Соколов: он имел казенную квартиру в здании Историко-филологического института, рядом с
университетом. Однажды предстоял экзамен в Историко-филологическом институте (Ф. Ф. Соколов читал и там древнюю
историю). Все собрались. Соколова нет. Инспектор послал к нему на квартиру служителя. Соколов ему приказал...
Профессором русской
истории числился у нас К. Н. Бестужев-Рюмин, солидный ученый, придерживавшийся консервативно-славянофильского направления. Но он тяжело хворал и в
университете совсем не показывался. Читали русскую
историю два приват-доцента — Е. Е. Замысловский и В. И. Семевский.
У нас в
университете он читал
историю России XVIII века, — читал, конечно, далеко не в официальном духе.
Вскоре лекции Семевского прекратились. Мы узнали, что он уволен из
университета. Кафедру русской
истории занял Е. Е. Замысловский.
Семевский был уже удален из
университета. Русскую
историю читал образцово-бездарный Е. Е. Замысловский, новую — блестящий Н. И. Кареев; однако за внешним блеском его лекции угнетала внутренняя их пресность и водянистость. И меня Кареев совсем не привлекал. Было все равно. Я взял тему для кандидатской диссертации у Замысловского — «Известия Татищева, относящиеся к четырнадцатому веку».
С увлечением слушал я на четвертом курсе лекции по
истории греческого искусства. Читал профессор Адриан Викторович Прахов, — читал со страстью и блеском. Седоватый человек с холеным, барским лицом, в золотых очках. Вскоре он был переведен из Петербургского
университета в Киевский, с тем чтобы принять в свое заведывание постройку знаменитого Владимирского собора.
Неточные совпадения
И с тем неуменьем, с тою нескладностью разговора, которые так знал Константин, он, опять оглядывая всех, стал рассказывать брату
историю Крицкого: как его выгнали из
университета зa то, что он завел общество вспоможения бедным студентам и воскресные школы, и как потом он поступил в народную школу учителем, и как его оттуда также выгнали, и как потом судили за что-то.
Но и за эту статью все-таки его устранили из
университета, с той поры, имея чин «пострадавшего за свободу», он жил уже не пытаясь изменять течение
истории, был самодоволен, болтлив и, предпочитая всем напиткам красное вино, пил, как все на Руси, не соблюдая чувства меры.
В
истории русского образования и в жизни двух последних поколений Московский
университет и Царскосельский лицей играют значительную роль.
С месяц спустя он признался мне, что знал меня и мою
историю 1834 года, рассказал, что он сам из студентов Московского
университета.
Грановский и все мы были сильно заняты, все работали и трудились, кто — занимая кафедры в
университете, кто — участвуя в обозрениях и журналах, кто — изучая русскую
историю; к этому времени относятся начала всего сделанного потом.