Неточные совпадения
Отец мой был поляк и католик. По семейным преданиям, его отец, Игнатий Михайлович, был очень богатый человек, участвовал в польском восстании 1830–1831 годов, имение его было конфисковано, и он вскоре умер в бедности. Отца моего взял к себе на воспитание его дядя, Викентий Михайлович, тульский помещик, штабс-капитан русской
службы в отставке, православный. В университете отец сильно нуждался; когда кончил врачом, пришлось
думать о куске хлеба и уехать из Москвы. Однажды он мне сказал...
— Оратор указал на то, что я служу родине пером. Господа! Трудная это
служба! Я не знаю, есть ли на свете
служба тяжелее
службы русского писателя, потому что ничего нет тяжелее, как хотеть сказать, считать себя обязанным сказать, — и не мочь сказать. Когда я
думаю о работе русского писателя, я всегда вспоминаю слова Некрасова
о русской музе — бледной, окровавленной, иссеченной кнутом. И вот, господа, я предлагаю всем вам выпить не за государя-императора, а
Анна Павловна начала замечать перемену в Эльчанинове. Сперва она думала, что он болен, и беспрестанно спрашивала, каково он себя чувствует. Эльчанинов клялся, божился, что он здоров, и после того старался быть веселым, но потом вскоре впадал опять в рассеянность. Мой герой
думал о службе.
Думал он о сыне Алексее Петровиче, пробовал
думать о службе, о делах, но отовсюду, где бы его мысль ни начиналась, она незаметно прибегала к событию, роясь в нем, как в неистощимом руднике.
Неточные совпадения
Он
думал не
о жене, но об одном возникшем в последнее время усложнении в его государственной деятельности, которое в это время составляло главный интерес его
службы.
Во время
службы я прилично плакал, крестился и кланялся в землю, но не молился в душе и был довольно хладнокровен; заботился
о том, что новый полуфрачек, который на меня надели, очень жал мне под мышками,
думал о том, как бы не запачкать слишком панталон на коленях, и украдкою делал наблюдения над всеми присутствовавшими.
Служба,
о которой за минуту
думал я с таким восторгом, показалась мне тяжким несчастьем.
Сказав ему
о своей «
службе», она определила его догадку и усилила его ощущение опасности: она посматривала на людей в зале, вызывающе прищурив глаза, и Самгин
подумал, что ей, вероятно, знакомы скандалы и она не боится их.
Он чувствовал себя окрепшим. Все испытанное им за последний месяц утвердило его отношение к жизни, к людям.
О себе сгоряча
подумал, что он действительно независимый человек и, в сущности, ничто не мешает ему выбрать любой из двух путей, открытых пред ним. Само собою разумеется, что он не пойдет на
службу жандармов, но, если б издавался хороший, независимый от кружков и партий орган, он, может быть, стал бы писать в нем. Можно бы неплохо написать
о духовном родстве Константина Леонтьева с Михаилом Бакуниным.