Неточные совпадения
Но ничего этою не было. Были случайные, разрозненные знакомства с товарищами, соседями по слушанию
лекций. Я вообще схожусь с людьми трудно и туго, а тут мое положение было особенно неблагоприятное. Большинство студентов первое
время держалось земляческими группами, я же из туляков был в Петербургском университете один. Все остальные поступили в Московский. Было грустно и одиноко.
Орест Миллер не был крупным ученым и в истории науки имени своего не оставил. Наибольшею известностью пользовалась его книга «Русские писатели после Гоголя», собрание публичных
лекций о новых писателях — Тургеневе, Льве Толстом, Достоевском, Гончарове и т. д., — статей журнально-критического типа. Он был страстным почитателем Достоевского, с большим наклоном к старому, чуждающемуся казенщины славянофильству. В то
время ходила эпиграмма...
Я любил этот шум, говор, хохотню по аудиториям; любил во
время лекции, сидя на задней лавке, при равномерном звуке голоса профессора мечтать о чем-нибудь и наблюдать товарищей; любил иногда с кем-нибудь сбегать к Матерну выпить водки и закусить и, зная, что за это могут распечь, после профессора, робко скрипнув дверью, войти в аудиторию; любил участвовать в проделке, когда курс на курс с хохотом толпился в коридоре.
О своих университетских занятиях в то время совестно вспомнить. Ни один из профессоров, за исключением декана Ив. Ив. Давыдова, читавшего эстетику, не умел ни на минуту привлечь моего внимания, и, посещая по
временам лекции, я или дремал, поставивши кулак на кулак, или старался думать о другом, чтобы не слыхать тоску наводящей болтовни. Зато желтая моя тетрадка все увеличивалась в объеме, и однажды я решился отправиться к Погодину за приговором моему эстетическому стремлению.
Неточные совпадения
В университете Райский делит
время, по утрам, между
лекциями и Кремлевским садом, в воскресенье ходит в Никитский монастырь к обедне, заглядывает на развод и посещает кондитеров Пеэра и Педотти. По вечерам сидит в «своем кружке», то есть избранных товарищей, горячих голов, великодушных сердец.
Это постоянная
лекция, наглядная, осязательная, в лицах, со всеми подробностями, и отличная прогулка в то же
время.
Люди добросовестной учености, ученики Гегеля, Ганса, Риттера и др., они слушали их именно в то
время, когда остов диалектики стал обрастать мясом, когда наука перестала считать себя противуположною жизни, когда Ганс приходил на
лекцию не с древним фолиантом в руке, а с последним нумером парижского или лондонского журнала.
— Как зачем? Да разве вы не знаете, что Родион Гейман не приходил на
лекцию, вы, не желая потерять
времени по-пустому, пошли слушать другую.
Итак, во имя Гайю, Вернера и Митчерлиха я прочел свою
лекцию, заключил ее философскими рассуждениями и все
время относился и обращался к студентам, а не к министру.