Неточные совпадения
«
Тайной» в обычном смысле не
является природа Божия, — говорит Гегель, выдавая в этих словах основную
тайну своего собственного (да и Шеллингова) философствования, — и менее всего в христианской религии: здесь Бог дал познать себя, показал, что Он есть; здесь Он раскрыт.
Как мыслить это откровение
Тайны, это совлечение абсолютности Абсолютного, каковым
является откровение Абсолютного относительному?
Это начало [Каббала, комментируя тексты: «В начале (берешит) сотворил Бог», замечает: «берешит означает хокма (премудрость, вторая из трех высших сефир), это значит, что мир существует чрез высшую и непроницаемую
тайну хокмы», т. е. Софии (Sepher ha Sohar, trad, de Jean de Pauly, l, 3 b).], приемлющее в себя Слово, а в Нем и с Ним дары триипостасного Божества,
является вместе с тем основой, в которой зачинается творение, оно и
является, по Платону, «вечным образцом» творения.
Неточные совпадения
— Не бойся, — сказал он, — ты, кажется, не располагаешь состареться никогда! Нет, это не то… в старости силы падают и перестают бороться с жизнью. Нет, твоя грусть, томление — если это только то, что я думаю, — скорее признак силы… Поиски живого, раздраженного ума порываются иногда за житейские грани, не находят, конечно, ответов, и
является грусть… временное недовольство жизнью… Это грусть души, вопрошающей жизнь о ее
тайне… Может быть, и с тобой то же… Если это так — это не глупости.
Но чем чаще они виделись, тем больше сближались нравственно, тем роль его становилась оживленнее: из наблюдателя он нечувствительно перешел в роль истолкователя явлений, ее руководителя. Он невидимо стал ее разумом и совестью, и
явились новые права, новые
тайные узы, опутавшие всю жизнь Ольги, все, кроме одного заветного уголка, который она тщательно прятала от его наблюдения и суда.
Случалось даже, что по нескольку дней не бывало и раздражения, и Вера
являлась ему безразлично с Марфенькой: обе казались парой прелестных институток на выпуске, с институтскими
тайнами, обожанием, со всею мечтательною теориею и взглядами на жизнь, какие только устанавливаются в голове институтки — впредь до опыта, который и перевернет все вверх дном.
Именно теперь, при тяжелом испытании, которое неожиданно захватило их дом, девушка с болезненной ясностью поняла все те
тайные пружины, которые
являлись в его жизни главной действующей силой.
Вообще женское развитие —
тайна: все ничего, наряды да танцы, шаловливое злословие и чтение романов, глазки и слезы — и вдруг
является гигантская воля, зрелая мысль, колоссальный ум.