Неточные совпадения
Имманентным для нас
является то, что содержится в пределах данного замкнутого круга
сознания; то, что находится за этим кругом, трансцендентно или не существует в его пределах.
То, что постигается здесь, трансцендентно лишь гносеологически, т. е. в силу ограниченности нашей, а не по сущности (как тригонометрия
является нам трансцендентной, пока мы ей не научились или, вернее, пока она в нашем
сознании еще не пробуждена: имманентный характер математического познания в этом смысле с такой силой был указан еще Платоном в его «Федоне»).
Не есть ли эта идея лишь ненужное удвоение нравственного закона, и не
является ли поэтому недоразумением вообще отличать Бога от этического
сознания, установляющего систему нравственных целей, постулирующего нравственный миропорядок?
Если собрание «двух или трех верующих» ощутит себя реально кафоличным и на самом деле будет таковым, то зерно вселенского собора тем самым уже дано, а признание его есть дело дальнейшей церковной истории [Разве же св. Афанасий Великий с горстью своих сторонников не
являлся носителем подлинного кафолического
сознания Церкви в то время, когда количественное ее большинство упорствовало в ереси?].
«Не мерою дает Бог духа» [Ин. 3:34.], и, когда огненные языки возгораются над головами, при каких бы внешних обстоятельствах они ни возгорелись,
является достоверным, что религиозное
сознание становится при этом вселенским, кафоличным.
По сравнению с мышлением низшею формою религиозного
сознания является то, что обычно зовется «верою» и что Гегель характеризует как знание в форме «представления» (Vorstellung): на ней лежит печать субъективности, непреодоленной раздвоенности субъекта и объекта.
Слова и письмена, начертанные на человеческом языке со всей исторической конкретностью и обусловленностью, для научного изучения
являются только литературно-историческим памятником, для верующего же
сознания реально суть Слово Божие, историческая оболочка лишь прикрывает их божественное содержание.
И если религиозное самосознание при первых же шагах своих явно сталкивается с рассудочным, то это никоим образом не
является еще для него окончательным приговором, напротив, это значит только, что антиномия религиозного
сознания должна быть раскрыта и осознана до конца в своих последствиях.
Ибо как μη, так и ου для ά отрицательного богословия
являются уже некоторыми положительными высказываниями о бытии и тем самым относятся к имманентному, дневному, космическому
сознанию, различающему свет бытия и тени небытия, выявленность форм и сумерки потенциальности.
Потому-то «чистая» философия, притязающая на решающий голос и в вопросах религиозного
сознания, столь естественно приходит к отрицанию ипостасности Божества, видя в ней лишь недозволительный антропоморфизм или психологизм (наиболее воинствующими здесь
являются представители «философии бессознательного» — Гартман и Древе [Вот какими аргументами возражает Древе против личного характера Божества: «Индивидом дух называется в· конечной своей ограниченности и определимости материальным организмом…
Потому приличествует, как говорит Платон, не знающему зависти божеству не оставаться в том actus purissimus, который мы могли бы назвать вечной теогонией и который
является поглощающим (verzehrend) по отношению ко всему вне себя, но сделать этот actus purissimus [Чистейший акт (лат.).] понятным, различимым фактом (Vorgang), все моменты которого должны бы быть соединены и слажены в последнем, сведенном к единству
сознания» (ib., 304).
Здесь возникает и общий вопрос: насколько и в каком смысле
является софийным то трансцендентальное или логическое
сознание, исследованием которого больше всего занималась и занимается новая философия?
И допустим, далее, что тела эти
явились бы точным повторением организма умерших по внешнему и внутреннему составу и обладали бы
сознанием связи и даже тожественности с ранее жившими своими двойниками.
Для того чтобы могло
явиться новое откровение о власти, нужно, чтобы пред религиозным
сознанием во всей остроте стала ее загадка.
В последние годы Анна Алексеевна стала чаще уезжать то к матери, то к сестре; у нее уже бывало дурное настроение,
являлось сознание неудовлетворенной, испорченной жизни, когда не хотелось видеть ни мужа, ни детей. Она уже лечилась от расстройства нервов.
Что было потом, Дорушка и Дуня помнили смутно. Как они вышли от надзирательницы, как сменили рабочие передники на обычные, «дневные», как долго стояли, крепко обнявшись и тихо всхлипывая в уголку коридора, прежде чем войти в рукодельную, — все это промелькнуло смутным сном в маленьких головках обеих девочек. Ясно представлялось только одно: счастье помогло избегнуть наказания Дорушке, да
явилось сознание у Дуни, что с этого дня маленькая великодушная Дорушка стала ей дороже и ближе родной сестры.
Неточные совпадения
Странное, однако, чувство одолело меня, когда решено было, что я еду: тогда только
сознание о громадности предприятия заговорило полно и отчетливо. Радужные мечты побледнели надолго; подвиг подавлял воображение, силы ослабевали, нервы падали по мере того, как наступал час отъезда. Я начал завидовать участи остающихся, радовался, когда
являлось препятствие, и сам раздувал затруднения, искал предлогов остаться. Но судьба, по большей части мешающая нашим намерениям, тут как будто задала себе задачу помогать.
Положение богатой барышни дало почувствовать себя, и девушка готова была плакать от
сознания, что она в отцовском доме
является красивой и дорогой безделушкой — не больше.
Не только в творческой русской мысли, которая в небольшом кругу переживает период подъема, но и в мысли западноевропейской произошел радикальный сдвиг, и «передовым» в мысли и
сознании является совсем уже не то, во что продолжают верить у нас слишком многие, ленивые и инертные мыслью.
Мессианское
сознание есть
сознание избранного народа Божьего, народа, в котором должен
явиться Мессия и через который должен быть мир спасен.
Это всемирное по своим притязаниям мессианское
сознание евреев было оправдано тем, что Мессия
явился в недрах этого народа, хотя и был отвергнут им.