Неточные совпадения
«Относительно этой
формы бесконечности прогресса верно прежде всего то, что мы раньше заметили относительно качественно бесконечного прогресса, а именно, что он не есть выражение истинной бесконечности, а есть та дурная бесконечность, которая не выходит за пределы долженствования и, таким образом, на деле
остается в конечном» (там же.
С. 316.], и в этой двойственности и противоречивости заключается необходимость перехода к философии, которая то же самое дело, что и религия, делает в
форме мышления, тогда как «религия, как, так сказать, непроизвольно (unbefangen) мыслящий разум,
остается в
форме представления» [Ср. там же.
Это уже фактически неверно, ибо она имеет только это же самое, а не иное содержание, лишь дает его в
форме мышления; она становится, таким образом, выше
формы веры; содержание
остается тем же самым» (394). «Философия является теологией, поскольку она изображает примирение Бога с самим собой (sic!) и с природой» (395).
Что касается внутреннего Мысли, то нет никого, кто мог бы понять, что это такое; с тем большим основанием невозможно понять Бесконечное (Ayn-Soph), которое неосязаемо; всякий вопрос и всякое размышление
остались бы тщетны, чтобы охватить сущность высшей Мысли, центра всего, тайны всех тайн, без начала и без конца, бесконечное, от которого видят только малую искру света, такую, как острие иглы, и еще эта частица видна лишь благодаря материальной
форме, которую она приняла» (Zohar, I, 21 a, de Pauly, I, 129).
«Сефиры (энергии Божества, лучи его) никогда не могут понять бесконечного Эн-соф, которое является самым источником всех
форм и которое в этом качестве само не имеет никаких: иначе сказать, тогда как каждая из сефир имеет хорошо известное имя, оно одно его не имеет и не может иметь. Бог
остается всегда существом несказанным, непонятным, бесконечным, находящимся выше всех миров, раскрывающих Его присутствие, даже выше мира эманации».
Эта внутренняя
форма, осуществляющаяся в духовном теле,
остается недоступной нашему теперешнему опыту, скованному реальной пространственностью мира.
Это реалиорное искусство вовсе не отвергает художественного канона, эстетики
форм, напротив, насколько оно
остается искусством, оно умеет по-своему осмыслить канон, вдохнуть в него новую жизнь.
Неточные совпадения
— Как же новые условия могут быть найдены? — сказал Свияжский, поев простокваши, закурив папиросу и опять подойдя к спорящим. — Все возможные отношения к рабочей силе определены и изучены, сказал он. — Остаток варварства — первобытная община с круговою порукой сама собой распадается, крепостное право уничтожилось,
остается только свободный труд, и
формы его определены и готовы, и надо брать их. Батрак, поденный, фермер — и из этого вы не выйдете.
Он явился ко мне в полной
форме и объявил, что ему велено
остаться у меня в крепости.
— Мне его по знакомству старый товарищ высылает, — поспешно проговорил Василий Иванович, — но мы, например, и о френологии [Френология — псевдонаука о зависимости психики человека от наружной
формы черепа.] имеем понятие, — прибавил он, обращаясь, впрочем, более к Аркадию и указывая на стоявшую на шкафе небольшую гипсовую головку, разбитую на нумерованные четыреугольники, — нам и Шенлейн [Шенлейн, Радемахер — немецкие ученые, медики.] не
остался безызвестен, и Радемахер.
О Тушине с первого раза нечего больше сказать. Эта простая фигура как будто вдруг вылилась в свою
форму и так и
осталась цельною, с крупными чертами лица, как и характера, с не разбавленным на тонкие оттенки складом ума, чувств.
Предупрежу тоже, что князь в то же время и ко мне изменился, даже слишком видимо;
оставались лишь какие-то мертвые
формы первоначальной нашей, почти горячей, дружбы.