Трудность
философской проблемы догмата и состоит в этой противоречивости его логической характеристики: с одной стороны, он есть суждение в понятиях и, стало быть, принадлежит имманентному, самопорождающемуся и непрерывному мышлению, а с другой — он трансцендентен мысли, вносит в нее прерывность, нарушает ее самопорождение, падает, как аэролит, на укатанное поле мышления.
Неточные совпадения
Понятия эти чрезвычайно многозначны; можно всю историю
философской мысли изложить как историю этих понятий, или, частнее, как историю
проблемы трансцендентного.
Проблематичность — такова природа всякого объекта философии; любовь выражается здесь в
философском сомнении и рефлексии, в вопросительном знаке, поставленном над данным понятием и превращающем его в
проблему.
Откровения же философии суть для нее лишь темы и
проблемы, ранее критического исследования не имеющие никакой
философской значимости.
Возвращаясь к нашей исходной
проблеме — возможна ли религиозная философия и как она возможна, — мы должны настойчиво указать, что если действительно в основе философствования лежит некое «умное ведение», непосредственное, мистически-интуитивное постижение основ бытия, другими словами, своеобразный
философский миф, хотя и не имеющий яркости и красочности религиозного, то всякая подлинная философия мифична и постольку религиозна, и потому невозможна иррелигиозная, «независимая», «чистая» философия.
С догматом, который сразу дан в принудительной законченности, нечего делать
философскому мышлению, он его связывает; он должен быть с полной
философской искренностью превращен в
проблему философии, в предмет ее исследования.
В царственной свободе, предоставленной человеку, полноте его богосыновства ему предоставлено самое бытие Бога делать
проблемой, философски искать Его, а следовательно, предоставлена и полная возможность не находить и даже отвергать Его, т. е. вместе с
философским благочестием заложена возможность и
философского нечестия.
Здесь начинается возможность богопознания и богообщения; открывается область «положительного богословия» (θεολογία καταφατική); появляется необходимость догмата и мифа; наконец, возникает, как религиозно-философская
проблема, критическое установление понятия о Боге.
Существование мира горнего и софийность дольнего поэтому непосредственно удостоверяется религиозным, а затем и
философским созерцанием, причем фило софия далее только развертывает его содержание и вскрывает заключенные здесь
проблемы.
Это вполне очевидно, если мы сопоставим крайние полюсы: напр, натурализм разных оттенков, который воообще слеп к злу в мире и видит в нем случайность, недоразумение или заблуждение (таков же и новейший гуманизм с его теориями прогресса: социализмом, анархизмом, позитивизмом [О «Теориях прогресса» см. статью С. Н. Булгакова «Основные
проблемы теории прогресса» в его книге «От марксизма к идеализму» (СПб., 1903).]), и антикосмизм, который слеп к добру в мире и видит в нем только злую майю (буддийский аскетизм,
философский пессимизм).
Но самая идея вечных адских мук, безобразная и садичная, но представляющая сложную
философскую проблему, в сущности, лишает ценности духовную и моральную жизнь человека.
А наряду с этим возрождается интерес к
философским проблемам, с новой силой ощущается потребность в философском пересмотре основ миросозерцания, вновь беспокоит вековечно-метафизическое.
Неточные совпадения
Проблема теодицеи была для меня прежде всего
проблемой свободы, основной в моей
философской мысли.
Это уже упомянутая статья «Борьба за идеализм» и статья «Этическая
проблема в свете
философского идеализма», написанная в Вологде и напечатанная в сборнике «
Проблемы идеализма», очень нашумевшем.
Многие сторонники и выразители культурного ренессанса оставались левыми, сочувствовали революции, но было охлаждение к социальным вопросам, была поглощенность новыми
проблемами философского, эстетического, религиозного, мистического характера, которые оставались чуждыми людям, активно участвовавшим в социальном движении.
Каждая
проблема обсуждалась в духовной целостности, в каждой
проблеме философской, культурной, социально-исторической видели религиозное ядро и основу.
Религиозно-философские общества выработали свой особый стиль постановки и обсуждения
проблем.