История и философия науки

Владислав Иванович Столяров, 2021

Учебник, адресованный прежде всего аспирантам и соискателям высших учебных заведений физической культуры, имеет целью расширить и углубить их знания по истории и философии науки, а также помочь в подготовке к экзамену по кандидатскому минимуму «История и философия науки». Анализируются важные и дискуссионные проблемы истории и философии науки: понятие и история науки; предмет философии, ее взаимоотношение с наукой; предмет, основные концепции и значение философии науки; логико-методологические и социокультурные проблемы философии науки. Вместе с тем общие теоретические положения истории и философии науки применяются для анализа конкретных проблем истории и философии спортивной науки. Авторы учебника опираются прежде всего на результаты собственных исследований обсуждаемых проблем. Но чтобы избежать односторонности в их решении, дать читателям возможность самим выбрать ту или иную точку зрения, излагаются взгляды и аргументы других авторов по обсуждаемым проблемам. Учебник рекомендуется также студентам, магистрантам, преподавателям, научным работникам, всем, кто занимается или просто интересуется проблемами истории и философии науки, в т. ч. спортивной науки. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Раздел второй. Философия науки

Предметом обсуждения в данном разделе учебника является философия науки.

Но концепция этой философской дисциплины самым существенным образом зависит от того, какая общая концепция философии кладется в основу. Поэтому сначала обсуждается круг вопросов, касающихся общей философии.

Глава 3. Философия, ее предмет, парадигмальные основания и значение

Не существует однозначного ответа на вопросы о том, что такое философия, какие проблемы она изучает (каков ее предмет) и какое значение она имеет. Предлагаются различные ответы на эти вопросы, различные концепции философии.

Важно отметить, что острые дискуссии относительно понимания той или иной теоретической дисциплины характерны не только для философии, но и для большинства современных наук. Пирс говорил, например, что он может указать по меньшей мере сотню определений логики. Звегинцев приводил несколько десятков определений языкознания, Мервик в конце своей монографии дает длинный список определений истории, а Сойер в популярной книжке «Прелюдия к математике» не без иронии замечает, что дать определение математике, самой точной из всех существующих наук, практически невозможно, а на вопрос «Чту же такое математика?» он предлагает такой ответ: «Все то, чем занимаются математики».

3.1. Разногласия в понимании философии

В понимании философии нет единой позиции даже среди философов. Причем, по-разному философия понимается не только отдельными философами, но и различными философскими направлениями.

Основные философские направления:

• философские учения Др. Индии, Китая, Египта;

• древнегреческая, античная философия — классическая форма философии (Парменид, Гераклит, Сократ, Демокрит, Эпикур, Платон, Аристотель);

• средневековая философия — патристика и выросшая из нее схоластика;

• философия эпохи Возрождения (Г. Галилей, Н. Кузанский, Дж. Бруно);

• философия нового времени (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Т. Гоббс, Б. Спиноза, Дж. Локк, Дж. Беркли, Д. Юм, Г. Лейбниц);

• французский материализм XVIII в. (Ж. Ламетри, Д. Дидро, К. Гельвеций, П. Гольбах);

• немецкая классическая философия (И. Кант, И. Г. Фихте, Ф. В. Шеллинг, Г. В. Ф. Гегель);

• философия марксизма (К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин);

• русская религиозная философия XIX–XX вв. (В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков, С. Л. Франк, П. А. Флоренский, Н. А. Бердяев, Л. Шестов, В. В. Розанов);

• философия русского космизма (Н. Ф. Федоров, К. Э. Циолковский, В. И. Вернадский);

• главные философские направления XX–XXI вв.: материалистическая диалектика, неопозитивизм, прагматизм, экзистенциализм, персонализм, феноменология, неотомизм, аналитическая философия, философская герменевтика, постмодернизм и др.

3.1.1. Понимание философии представителями разных философских направлений

Указанные выше и другие философские направления ориентированы на разное понимание философии, ее предмета.

Многие философские доктрины делают акцент на проблемах человека и его отношения к миру. Такой «поворот к человеку» произошел уже в античной Греции у софистов и Сократа. Продолжает эту традицию философская антропология, которая предметом философии считает человека, взаимоотношение его сущности и существования. Основоположником философской антропологии считается Макс Шелер (1874–1928).

В марксистской философии господствовало мнение, согласно которому философия — это наука о наиболее общих законах природы, общества и мышления.

Широкое распространение в XX в. получила философия экзистенциализма или философия существования. Различают религиозный (К. Ясперс, Г. Марсель, Н. А. Бердяев, Л. Шестов, М. Бубер) и атеистический экзистенциализм (М. Хайдеггер, Ж. П. Сартр, А. Камю, М. Мерло-Понти). Представители экзистенциализма видят задачу философии в поиске смысла человеческого существования. Центральным понятием этой философии является экзистенция (человеческое существование) как нерасчлененная целостность объекта и субъекта и как личностно переживаемый факт существования. Основными проявлениями человеческого существования являются страх, решимость, совесть, забота. В пограничных ситуациях (смерть, борьба, страдание) человек осознает себя как экзистенцию и тем самым обретает свободу. Она предполагает его ответственность не только за все свои поступки, но и за все происходящее в мире.

Многовековую традицию имеет теологическая трактовка философии. Своеобразное понимание предмета философии характерно для философии под названием «герменевтика». Под герменевтикой вообще понимают искусство и теорию истолкования текстов. Но как определенную философскую доктрину ее начинают разрабатывать в XIX в. В. Дильтей и Ф. Шлейермахер, а позднее — Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, Х. Г. Гадамер и др. Основной задачей философского анализа они считают истолкование, понимание, выявление смысла текста на основе его грамматической и этимологической интерпретации, проникновения в духовный мир автора. Близкой является концепция феноменологии. Содержание и цель феноменологического анализа, как правило, усматриваются в рефлексии сознания о своих актах и о данном в них содержании, в стремлении раскрыть смысл предметов как феноменов культуры, затемненный множеством слов, разноречивых мнений и оценок.

В 70-е гг. XIX в. в США возникло философское учение под названием «прагматизм». Основные идеи этой философии развил Ч. Пирс, а затем ее разрабатывали У. Джемс, Дж. Дьюи, Дж. Г. Мид. В гносеологическом и методологическом плане наиболее характерным положением этой доктрины является трактовка истины как полезности или работоспособности идеи.

Иногда разное представление о философии имеет место в рамках даже одного и того же философского направления на разных этапах его эволюции. Об этом свидетельствует, например, понимание философии представителями позитивизма.

Исходный тезис позитивизма (от лат. positivus — положительный) — положение о том, что всё подлинное, «положительное» (позитивное) знание может быть получено лишь как результат специальных наук или их синтетического объединения, а потому философия как особая наука, претендующая на самостоятельное исследование реальности, не имеет права на существование.

Позитивизм прошел несколько этапов в своей эволюции и имеет несколько форм:

• первый («классический») позитивизм — 30–70-е гг. XIX в.;

• второй позитивизм («эмпириокритицизм» — конец XIX в.;

• третий позитивизм (неопозитивизм) — с середины 20-х гг. XX в.;

• четвертая форма позитивизма (постпозитивизм) — с 60-х гг. XX в. Представители «классической» формы позитивизма XIX в. — О. Конт, Дж. С. Милль, Г. Спенсер и др. исходили из того, что все подлинное (позитивное) знание является совокупным результатом специальных наук, которые не нуждаются в стоящей над ними философии.

Вторая форма позитивизма — «эмпириокритицизм» (от греч. “empeiria” — опыт и критика) или «махизм» — по имени его основоположника австрийского физика и философа Э. Маха (1838–1916). Сторонники этой формы позитивизма, которая сформировалась в конце XIX в., тяготели к субъективному идеализму и отказывали философии в статусе самостоятельной науки. По их мнению, необходимо очистить науку от таких понятий, как материя, субстанция, необходимость, причинность и других понятий метафизики. Мир для сторонников эмпириокритицизма выступает в виде совокупности ощущений. Трактуя познание как средство биологического приспособления к среде, основным законом познания они считали экономию мышления.

Третья формы позитивизма — неопозитивизм (М. Шлик, Р. Карнап, Л. Витгеншейн, О. Нейрат и др.) — возникла в 20-е годы XX в. под именем «Венского кружка» философов и ученых. Это название связано с тем, что деятельность данных философов и ученых тесно связана с кафедрой натуральной философии Венского университета, которую после смерти Э. Маха возглавил проф. М. Шлик. Представители неопозитивизма традиционные («метафизические») проблемы считают псевдопроблемами, возникшими в силу ошибочного употребления языка.

Например, Л. Витгенштейн писал по этому поводу: «Большинство предложений и вопросов, трактуемых как философские, не ложны, а бессмысленны. Вот почему на вопросы такого рода вообще невозможно давать ответы, можно лишь устанавливать их бессмысленность»^[42].

Единственно правомерным методом философского исследования неопозитивизм считает анализ употребления языковых средств и выражений с целью раскрытия их точного значения и правильного употребления языка. Философское исследование подменяется логико-лингвистическим, логико-семантическим анализом.

Четвертая форма позитивизма (постпозитивизм) — с 60-х гг. XX в. (К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд и др.). Термин «постпозитивизм» — общее название, используемое для обозначения комплекса концепций, возникших как критическая реакция на программу эмпирического обоснования науки, выдвинутую неопозитивизмом.

Для постпозитивизма характерно разнообразие философско-методологических концепций. К их числу относятся:

• фальсификационизм К. Поппера,

• концепция научных революций Т. Куна,

• методология научно-исследовательских программ И. Лакатоса,

• концепции М. Полани, С. Э. Тулмина, Дж. Агасси, У. Селларса и др.

В этих концепциях обосновывается разная интерпретация не только науки и ее развития, но и философии (подробнее см. параграф 10.1).

Концепция философии существенным образом зависит прежде всего от того, какие парадигмальные основания кладутся в основу ее понимания.

Понятие парадигмы получило широкое распространение в сфере науки после работ американского историка физики Т. Куна^[43]. Под парадигмой, как правило, понимают общую установку, исходную концептуальную схему, модель постановки проблем и их решения, господствующую в течение определенного исторического периода в научном сообществе^[44].

Анализ взглядов представителей различных философских направлений на философию показывает, что они по-разному понимают ее парадигмальные установки, что определяет соответствующий подход к трактовке и других аспектов концепции философии.

Особенно острым и дискуссионным является вопрос о том, можно ли важным парадигмальным основанием философии считать научный подход, философию рассматривать как науку, а философское исследование как разновидность научного познания мира.

3.1.2. Можно ли философию считать наукой

По данному вопросу прежде всего можно выделить две альтернативные позиции, именуемые «сциентистской» и «антисциентистской» (от science — наука).

Сциентистская позиция. Понимание философии как науки имеет давнюю традицию.

Как известно, в период возникновения науки (например, в античный период ее развития) философия не выступала как нечто отличное от возникавшей в то время науки, фактически отождествлялась с ней, понималась (наравне с наукой вообще) как «любовь к мудрости» (об этом свидетельствует и само ее название — «философия», от греч. philéô — любовь, sophia — мудрость). Значит, в этот период вопрос о том, что такое философия и является ли она наукой, даже не поднимался.

Эта проблема возникла и приобрела остроту, когда начался процесс дифференциации единой науки на комплекс наук, отличающихся друг от друга по своему предмету и методам исследования. Именно в этот период и возник вопрос о том, можно ли к числу такого рода научных дисциплин относить не только физику, химию, биологию и т. п., но и философию.

В начальный период дифференциации наук господствовало мнение о том, что хотя философия не тождественна с наукой вообще, но все же ее следует относить к сфере науки. Но сам этот научный статус философии понимался по-разному.

Иногда под философией понимался такой раздел той или иной науки, который ориентирован на формирование и обоснование ее фундаментальных положений. Такая трактовка философии лежит, например, в основе работы «Философия ботаники» (1751) шведского естествоиспытателя, создателя системы растительного и животного мира Карла Линнея (1707–1778) и работы «Философия зоологии» (1809) французского естествоиспытателя, предшественника Ч. Дарвина Жана Батиста Ламарка (1744–1829).

Предлагались и другие интерпретации философии как науки.

Высказывалось, например, мнение о том, что основная задача философии — изучение связей между теми явлениями, которые изучают те или иные науки. Сама постановка такой задачи в качестве предмета философского исследования имела важное значение для преодоления господствовавшего в тот период метафизического метода исследования.

Согласно другой трактовке философии в указанной период, она понималась как натурфилософия, и ее задача усматривалась в создании целостной картины мира, тогда как другие науки ограничиваются изучением отдельных фрагментов мира. При этом существенным недостатком других наук считалось то, что они в своих выводах опираются в первую очередь на эмпирический опыт — прежде всего на результаты наблюдений, которые постоянно изменяются, что порождает необходимость отказываться от ранее принятых положений. Преимущество философии в этом плане усматривалось в том, что она все свои выводы строит на основе мышления, логических рассуждений, что якобы позволяет ей получать абсолютно истинные знания, которые со временем не меняются. Поскольку истины философии оценивались выше истин других наук, философия рассматривалась как наиболее важная наука, как некая «наука наук (царица наук)», от которой зависит признание или отрицание тех или иных положений других наук.

Понимание философии как науки получает определенную поддержку и в последующие периоды времени. При этом учитывается тесная связь философии и науки на протяжении всей истории человеческой мысли.

На эту связь указал еще А. Эйнштейн в споре с Н. Бором по философским проблемам физики. «Теория познания без контакта с наукой становится пустой схемой. Наука без философии, если она вообще может быть мыслима без нее, примитивна и беспорядочна»^[45].

Сциентистский подход к пониманию взаимоотношения философии и науки чаще всего выступает в виде точки зрения, согласно которой философия рассматривается как особая наука, отличающаяся от так называемых частных наук.

Наглядной иллюстрацией этого является понимание философии теми представителями марксистской философии, по мнению которых философия в отличие от частных наук представляет собой науку о наиболее общих законах природы, общества и мышления^[46].

Антисциентистская позиция. Сторонники данной позиции не относят философию к сфере науки. При этом приводятся разные аргументы.

Так, представители частных (особенно естественных) наук нередко не относят философию и различные философские дисциплины к науке, опираясь на мнение о их чисто популяризаторской функции.

«Философия физики, — замечает по этому поводу А. И. Ракитов, — часто рассматривается как простая популяризация или общедоступная интерпретация труднопонятных физических результатов»^[47].

Многие современные философы также отказывают философии в статусе науки.

При обосновании этого положения используются разные аргументы:

• в отличие от любой науки философия якобы не имеет четко очерченного предмета;

• формулируемые в философии положения не отвечают общепризнанным научным критериям;

• по философским проблемам высказываются различные мнения, каждое из которых имеет право на существование, а потому в философии в отличие от науки якобы не существует единой, общепринятой системы знаний и т. д.^[48]

Применяется и такой аргумент: философия сопоставляется с физикой, химией, биологией или другими (т. н. частными) науками, указывается на наличие ее существенного отличия от этих наук (по предмету, методам и т. д.) и на этом основании делается вывод, что философия — не наука.

Важно отметить, что ответ на вопрос об отношении философии с наукой существенным образом зависит от понимания философии. Ведь иногда она понимается таким образом, что ее, естественно, вряд ли можно отнести к сфере науки.

Широко распространено, например, обыденное мнение о том, что весь смысл философствования сводится к усложнению того, что может быть выражено значительно проще. Так, например, о человеке, который какой-то вопрос излагает чрезмерно сложно и замысловато, говорят: «Ну, начал философствовать!» Тем самым под философией понимают неопределенные, расплывчатые рассуждения на любую (особенно отвлеченную) тему. При этом полагают, что для такого (философски окрашенного) способа рассуждений не требуется какой-то специальной подготовки: нужен лишь хорошо «подвешенный язык».

Наиболее образно эту мысль выразил Гегель: «Относительно всех наук, изящных и прикладных искусств, ремесел распространено убеждение, что для овладения ими необходимо затратить большие усилия на их изучение и на упражнение в них. Относительно же философии, напротив, в настоящее время, видимо, господствует предрассудок, что, — хотя из того, что у каждого есть глаза и руки, не следует, что он сумеет сшить сапоги, если ему дадут кожу и инструменты, — тем не менее каждый непосредственно умеет философствовать и рассуждать о философии, потому что обладает для этого меркой в виде своего природного разума, как будто он не обладает точно такой же меркой для сапога в виде своей ноги»^[49].

Такому предрассудку относительно философии способствует присущая некоторым философам манера при изложении философских проблем прибегать к излишне усложненному языку и терминологии. Причем, некоторые из них специально прибегают к этому приему, стремясь использовать известный в психологии «эффект непонятности», безотказно действующий на иную аудиторию: слушатели загипнотизированы и думают: «Лектор-то умный, так говорит, что я ничего не понял». А лектор всего-навсего выразился «по-научному»: существование назвал «экзистенцией», стремление — «интенцией» и т. п.

Возможно также, что сторонники философствовать туманно действуют так и потому, что у них всегда остается возможность сказать всем тем, кто критикует такое философствование, будто они все неправильно понимают, им не хватает интеллекта и т. д.

При этом, возможно, они опираются на ту рекомендацию, которую дает философам известный английский философ Тибор Фишер: «Говорите слегка неясно (или если вы наделены недюжинным умом, — преднамеренно темно). Это позволит прочим впитывать в ваши творения свои идеи или предрассудки; наша философствующая братия страсть как любит, показывая свои фокусы, извлекать кроликов из чужой шляпы. Желательно, чтобы это была ваша шляпа. А если ваши высказывания отличаются ясностью, их остается лишь принять или отбросить. Так что постарайтесь сохранить открытость для интерпретации».

Разумеется, если понимать философию как туманные, неопределенные, расплывчатые рассуждения на любую (особенно отвлеченную) тему, ее нельзя оценивать как науку.

Не позволяет оценивать философию как науку и понимание философии представителями неопозитивизма.

• Так, Л. Витгенштейн пишет: «Философия не является одной из наук… Цель философии — логическое прояснение мыслей. Философия не учение, а деятельность. Философская работа, по существу, состоит из разъяснений. Результат философии не"философские предложения", а достигнутая ясность предложений. Мысли, обычно как бы туманные и расплывчатые, философия призвана делать ясными и отчетливыми»^[50].

Негативно относятся к научной философии и представители постмодернизма (Р. Барт, М. Фуко, Ж. Бодрийар, Ж. Делез, Ж. Деррида). Исходной точкой концепции постмодернизма является модернизм как такое направление в европейском искусстве и культуре последней четверти XIX и первой половины XX в., которое связано с общим кризисом европейского общества и европейской культуры. Этот кризис проявлялся в отказе от всех традиционных идеалов, прежде всего от идеалов Истины, Добра и Красоты. На основе такой позиции постмодернизм негативно относится не только к научно ориентированной философии, но и к науке в целом. Постмодернисты отрицают науку, усматривая в ней ущербную форму сознания, и высоко оценивают «неясную логику», «слабое мышление».

Для сторонников постмодернизма, как пишет Д. И. Дубровский, характерна не научная аргументированность, а «стилистика расплывчатого,"медитативного"письма, обходящего потребность в концептуально скрепленных, аналитически выверенных утверждениях… Длиннейшие"диалектические"пассажи полубанальностей, среди которых вдруг мелькает интересный ход мысли, яркая метафора, и снова"диалектическое"коловращение вроде бы понятных в отдельности смыслов, но в своей сопряженности ввергающих в состояние неопределенности (и недоумения: что важного или нового хотел сказать автор, зачем это написано?)»^[51].

Еще более резко по этому поводу высказывается известный историк философии Г. Г. Майоров: «Философия человеческой субъективности, как она представлена, например, французской школой философов, таких как Фуко, Лакан, Деллез, Деррида и их последователи, по своему стилю, подчас напоминающему стиль философствующих пациентов психических клиник,… привлекает ее поклонников темой нестандартной половой мотивации»^[52].

Оригинальное понимание философии предлагают представители археоавангарда, полагающие, что основное назначение философии — поиск зауми как средства спасения от безумия: «Симуляции ума могут привести к безумию. Дословность чувства — к бесчувствию. От безумия человека спасает заумь. От бесчувствия — задушевность, сердечность. В поисках сердечности зауми и состоит смысл философии археоавангарда». Как отмечает Ю. А. Фомин, цитирующий это положение, вряд ли можно серьёзно воспринять такую философию и тем более оценивать ее как науку^[53].

Можно найти и другие концепции философии, на основе которых она не относится к сфере науки.

• Например, по мнению, известного философа М. К. Мамардашвили, философия состоит в том, чтобы «волевым сознательным актом» создавать особую ситуацию — «привести себя в состояние такого, ну, условно скажем, одиночества, в котором ты один на один с миром». С этой ситуацией связано философское сознание, философское мышление, «которое состоит в том, чтобы посмотреть на видимый или представляемый мир как на только представляемый или только видимый». Именно этим философия отличается от «нефилософии», «когда рассуждают в терминах представляемого или знаемого мира». Опираясь на такое понимание философии, М. К. Мамардашвили, естественно, отказывает философии в научном статусе. «Философия не есть наука. Ведь мы никогда упражнение в каком-нибудь навыке или способности не называем наукой. Наука есть прежде всего систематическое описание какой-нибудь предметной области. А тут мы имеем дело с таким учением, которое есть средство путем определенных понятий укрепления, усиления некоего сознания»^[54].

Промежуточные позиции. Наряду с противоположными мнениями по обсуждаемому вопросу предлагаются варианты промежуточной (и не совсем последовательной) позиции, когда между философией и наукой признается и сходство и различие. Вот несколько иллюстраций.

• По мнению В. В. Миронова (бывшего декана философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова), «между наукой и философией имеется ряд серьезных различий», но есть также и «сущностное родство»: «С одной стороны, философия, безусловно, попадает под ряд научных критериев, и некоторые ее формы достаточно близко располагаются к наукам. С другой стороны… философия — это специфическая разновидность рационально-теоретического познания, которая не подчиняется полностью ни одному критерию научности»^[55].

• Другой пример: «Философия — это не наука! Однако она претендует на присутствие в каждой науке — со своими понятиями, объективностью, идеей причинности, законами о развитии, набором понятий о закономерностях и пр. Ее научность отодвинута на второй план»^[56].

• Можно упомянуть и ответ одного из студентов на вопрос, заданный автором данного пособия, является ли философия наукой: «Возможно, это и наука, но очень странная; в отличие от других наук она является наукой обо всем понемногу и ни о чем в частности».

Таковы различные позиции и мнения по вопросу о том, можно ли философию считать наукой.

Споры и дискуссии ведутся относительно не только научного подхода как общей концептуальной установки философии, но и других ее парадигмальных, теоретико-методологических оснований.

При этом вряд ли правомерно отказывать в выборе той или иной парадигмы для формирования и развития определенных взглядов на философию и пытаться искать ее единственно правильное понимание.

Известный философ В. Виндельбанда писал по этому поводу: «Я не отрицаю исторической подвижности значения слова “философия” и не отнимаю ни у кого права называть философией все, что ему угодно»^[57].

Вместе с тем, выбирая ту или иную парадигму и соответствующую концепцию философии, следует учитывать, какие проблемы это позволяет поставить, насколько важны и актуальны эти проблемы, в чем их новизна по сравнению с теми, которые можно сформулировать на основе выбора других парадигмальных оснований и других взглядов на философию.

С точки зрения этих критериев, наиболее обоснованной, плодотворной и перспективной представляется концепция, согласно которой в качестве важной общей установки, исходной концептуальной схемы философии, т. е. ее парадигмальной установки, рассматривается научный подход к постановке и решению философских проблем.

3.2. Научный подход как парадигмальное основание философии

Для правильного понимания этого основания философии прежде всего важно уточнить понятие «научный подход».

3.2.1. Понятие научного подхода

Данное понятие тесно связано с понятием науки. Оба эти понятия трактуются неоднозначно.

Так, например, словом «наука» нередко называют всякую более или менее систематизированную совокупность знаний, на овладение которыми нужно профессиональное обучение. Наукой называют также познавательную деятельность, которая характеризуется определенными целями и определенным подходом к изучаемым явлениям. В таком случае в число наук попадают и алхимия, и астрология, и теология, и т. д.

«Далеко не все, что называется научным или претендует на этот статус, на самом деле отвечает критериям научности: теории о"биополях","силах Космоса","энергетиках","аурах", которые их авторы выдают за вполне научные; многочисленные учения парапсихологов, астрологов,"нетрадиционных целителей", исследователей неопознанных летающих объектов, духов египетских пирамид и т. п. обычные ученые называют паранаукой или псевдонаукой."Самиздат"и Интернет переполнены скороспелыми творениями, внешне имеющими вполне респектабельный наукообразный вид, авторы которых объясняют строение «мира в целом» или «всю историю человечества»^[58].

А. А. Зиновьев замечает по этому поводу, что «в наше время расцвета науки и ее колоссальной роли в жизни человечества найти человека, который был бы против такого подхода и который считал бы свои суждения ненаучными, вряд ли возможно. Важно, как именно понимается этот подход и как он реализуется фактически»^[59].

Поэтому сразу следует отметить, что при обсуждении вопроса о том, можно ли важным парадигмальным основанием философии считать научный подход, философию рассматривать как науку, а философское исследование как разновидность научного познания мира, имеется в виду то строгое понимание науки, которое формулируется и обосновывается в современной логике и методологии науки. А именно: наука понимается как особая форма познания, которая отличается от стихийно-практической и других видов познавательной деятельности — художественной, религиозной, мифологической (см. текст выше, параграф 1.1).

С этой точки зрения научный подход к получению знаний — это такой специфический способ мышления и познания реальности, который качественно отличается от обывательского и идеологического и имеет ряд особенностей.

Одна из них — «принцип субъективной беспристрастности, т. е. познание объектов такими, какими они являются сами по себе, независимо от симпатий и антипатий исследователя к ним и не считаясь с тем, служат результаты исследования интересам каких-то категорий людей или нет». Особенность научного подхода и состоит в том, что «исследователь познает то, что существует, возможно, невозможно, необходимо, случайно, закономерно и т. д., независимо от того, познает это исследователь или нет, а не выдумывает то, что должно быть или чего не должно быть, по его мнению. Позиция долженствования не есть позиция научная». При научном подходе положения, формулируемые при постановке и решении проблем, не принимаются просто на веру. При их обосновании считается недостаточным и простая ссылка на интуицию, здравый смысл и т. д. К ним предъявляется требование научной обоснованности, доказательности^[60].

Существенным компонентом научного подхода является также соблюдение тех общих принципов, правил и положений, которые формулируются и обосновываются в современной логике и методологии науки. Причем, как справедливо отмечает А. А. Зиновьев, «мало сказать, что исследователь должен следовать правилам логики и методологии науки. Важно, как понимаются сами эти правила, каков их ассортимент, насколько они соответствуют потребностям познания»^[61]. Поэтому в дальнейшем тексте учебника этому вопросу уделяется значительное внимание.

Принятие положения о том, что научный подход составляет важное парадигмальное основание философии, определяет лишь общую установку, исходную концептуальную схему ее формирования как научно ориентированной философии. Для конкретной реализации такого парадигмального основания необходимо определение предмета, функций, структуры и значения таким образом понимаемой философии^[62].

В тексте ниже излагаются основные положения концепции научно ориентированной философии.

Исходный пункт такого понимания философии состоит в том, что она ставит и пытается решить не любые, а особые, специфические проблемы, т. е. имеет свой особый предмет исследования.

3.2.2. Предмет и структура философии

Проблемы, составляющие предмет научно ориентированной философии, можно систематизировать (разделить на несколько групп) и на основе этого выделить разделы (дисциплины) философии, которые занимаются их анализом.

Гносеологические и логико-методологические проблемы. Эти проблемы возникают при философском анализе отношения сознания человека, мыслительной и познавательной деятельности к действительности, к реальному миру.

Анализ данного отношения предполагает получение ответов на вопросы о том, существуют ли познаваемые предметы вне и независимо от ощущений, восприятий, представлений, понятий и других форм сознания человека, возможно ли их познать и если да, то каким образом, с помощью каких методов и т. д. Эти проблемы обсуждаются прежде всего в той отрасли философского знания, которая носит название «гносеология» (от греч. слов «гносео» — знаю, «логос» — слово, наука), «эпистемология».

Часто встречающаяся характеристика этой философской дисциплины просто как «теория познания», «наука о познании» не совсем точная и правильная. Гносеология — не единственная теория познания (наука о познании); существуют и другие изучающие его науки (психология, педагогика, физиология и др.). Гносеология в отличие от них непосредственно не интересуется физиологическими механизмами процесса познания, психологическими проблемами связи мышления с памятью, эмоциями и т. д. Ее в первую очередь интересует соотношение знаний, получаемых человеком, которого здесь называют субъектом, с теми предметами и явлениями, которые познаются, т. е. с объектом.

Центральное место в структуре познавательной деятельности человека занимает мышление. Поэтому в философском исследовании познания важную роль играет логика, изучающая особенности и законы мышления^[63].

В философском анализе научного познания первостепенное значение придается изучению эффективных методов познавательной деятельности.

Понятие метода познания является дискуссионным: в научной литературе данное понятие трактуется неоднозначно. Метод понимается, например, как способ решения определенной познавательной задачи, как определенные правила познавательной деятельности, как теория, позволяющая выбрать правильный способ исследования, и т. д.

Чтобы избежать бесплодных терминологических споров и сосредоточить внимание на содержательной стороне обсуждаемой проблемы, целесообразно для ее решения использовать диалектический способ анализа дискуссионных понятий (см. параграф 7.1.3). Применение этого способа для экспликации дискуссионного понятия «метод познания» предполагает введение системы понятий, заменяющей это многозначное понятие и учитывающей все те явления, которые указываются в разных определениях метода познания. Ниже дается краткая характеристика основных понятий этой системы.

Исходным является понятие «познавательная операция», которое характеризует отдельное познавательное действие (при отвлечении от его внутренней структуры)

Познавательные операции носят разный характер в зависимости от того, какие явления изучаются, какие средства используются для этого и т. д.

• Так, например, ученый может изучать только внешние свойства предмета или его внутреннюю структуру; он может абстрагироваться от изучения изменений или сделать их объектом специального анализа; может рассматривать качественные и количественные характеристики предмета, не учитывая до поры до времени их связи, или подвергнуть ее тщательному анализу и т. д.

• Для получения знаний исследователь может использовать логические рассуждения или изучение реальных явлений с помощью органов чувств или приборов.

• Изучаемые явления могут рассматриваться отдельно или в сопоставлении, сравнении друг с другом.

• Отвлечение от какого-либо из них может осуществляться реально — в эксперименте или мысленно и т. д.

• Различным может быть порядок осуществления познавательных действий (получения различных знаний, рассмотрения и сопоставления различных явлений и т. д.).

• Познавательные действия могут быть сложными или простыми. Сложные действия включают в себя более простые. Так, воспроизведение структуры предмета включает в себя получение знаний об элементах этой структуры и отражение связей данных элементов.

В связи с этим правомерно наряду с понятием «познавательная операция» ввести еще два понятия:

• познавательный прием — совокупность познавательных операций;

• способ познавательной деятельности — комплекс познавательных действий, операций и приемов, связанных между собой и осуществляемых в определенной последовательности в процессе решения исследовательской задачи.

История науки и анализ современной практики научного познания показывает, что не всякие познавательные действия — операции, приемы, способы познавательной деятельности приемлемы и дают нужный эффект при решении тех или иных задач научного исследования. Для правильной ориентации ученого в процессе познания, для выбора правомерных и наиболее эффективных познавательных операций, приемов, способов познавательной деятельности важное значение имеют методологические принципы: определенные правила, предписания, требования, рекомендации относительно того, что и как ему надо делать при изучении тех или иных предметов и явлений.

Способ познавательной деятельности и методологические принципы формулируются и обосновываются, опираясь на использование той или иной научной теории: обосновываемые в ней положения и законы помогают ученому получить ответ на вопрос о том, каким образом ему лучше действовать в процессе познания. В этом состоит методологическая функция научной теории.

На основе изложенных выше понятий можно уточнить понятие метода в его узком и широком смысле.

Узкое понятие метода (метод в узком значении) выделяет и характеризует определенный способ познавательной деятельности (решения познавательных задач), т. е. комплекс познавательных действий, операций и приемов, связанных между собой и осуществляемых в определенной последовательности в процессе решения исследовательской задачи.

Метод в широком значении (широкое понятие метода) включает в себя комплекс тесно связанных между собой аспектов (компонентов) познавательной деятельности:

— способ познавательной деятельности (решения познавательных задач);

— методологические рекомендации;

— теория, выполняющая методологическую функцию.

Выше для выделения и характеристики этих компонентов метода в широком значении введены соответствующие понятия.

От метода следует отличать методику. Методика (методические приемы) — действия (операции) и последовательность их осуществления, реализуемые в ходе применения метода в тех или иных условиях (например, в различных условиях использование одного и того же метода может предполагать применение различных действий и разную последовательность их осуществления, т. е. разную методику).

Выбор правильного метода (наряду с разносторонностью знаний) имеет огромное значение для успешной работы ученого. Если он будет действовать методом «проб и ошибок», то едва ли достигнет успеха, а если и достигнет, то ценой огромных усилий, затраченных на преодоление лишних препятствий и трудностей. Напротив, применение правильного метода помогает ученому кратчайшим путем прийти к истинному знанию.

• Неслучайно английский материалист Ф. Бэкон сравнивал метод с фонарем, который освещает путь. Ученого, который не имеет правильного метода познания, он уподоблял путнику, бредущему в темноте и ощупью отыскивающему себе дорогу. Он метко заметил, что даже хромой, идущий по дороге, опережает того, кто бежит по бездорожью.

• Подобным же образом значение выбора правильного метода познания оценивал П. Лаплас. Он считал, что знание метода, которым пользовался ученый, делая гениальное открытие, не менее важно для науки, чем само открытие.

• В связи с такой оценкой роли метода познания известный немецкий афорист Г. Лихтенберг остроумно заметил однажды, что было бы куда лучше, если бы людей учили не тому, что думать, а тому, как надо думать.

• Известный русский физиолог И. П. Павлов также отмечал огромное значение выбора правильного метода познания: «…метод, — писал он, — самая основная вещь. От метода, от способа действия зависит вся серьезность исследования. При хорошем методе и не очень талантливый человек может сделать многое. А при плохом методе и гениальный человек будет работать впустую и не получит ценных точных данных»^[64].

Изложенное выше объясняет, почему огромное значение в научном исследовании имеет постановка и анализ не только теоретических проблем (вопросы о том, чту представляют собой изучаемые предметы и явления, какие свойства, связи, структура, изменения, законы им присущи и т. д.), но и методологических проблем — относительно средств мышления, метода научного исследования и таких его компонентов, как познавательные действия (операции и приемы), способы решения исследовательских задач, методологические принципы, методологическая функция теории.

Четкие и ясные ответы на возникающие перед исследователем методологические проблемы помогают ему эффективно организовать научное исследование, кратчайшим путем получить необходимые знания.

Но откуда исследователю взять «четкие и ясные ответы» на эти проблемы? Отчасти они могут сложиться стихийно, так сказать, «сами собой», в ходе повседневной исследовательской работы. Однако такое решение методологических проблем зачастую оказывается недостаточно для успешного решения исследовательских задач. Требуется их специальный анализ.

Такой анализ может проводиться и реально проводится на разных уровнях. Один уровень — постановка и анализ частных методологических проблем, соответствующих средств мышления и частных методов, которые связаны с научным познанием лишь некоторых явлений (например, физических, химических, биологических, социальных или какой-то еще более узкой области явлений), в той или иной сфере научного исследования.

Другой уровень — анализ методологических проблем, соответствующих средств мышления в их наиболее общем (или, как иногда говорят, в логически-обобщенном) виде, т. е. в той форме, в какой они выступают во всех науках, при изучении любых явлений. Такой подход к разработке методологических проблем реализуется на основе разработки особой философской дисциплины — методологии научного познания.

Социально-философские и культурологические проблемы. Эти проблемы возникают при анализе социальной и культурной систем общества, которые тесно связаны между собой, но все же являются относительно самостоятельными системами (см. текст выше, параграф 2.1).

Предметом философии при анализе социальной системы является определение социального статуса изучаемых объектов.

В рамках данного направления философского исследования решаются две основные задачи:

— выяснить, относится ли изучаемый объект к социуму, является ли он социальным объектом, т. е. обосновать его социальное, а не (только) биологическое содержание;

— уточнить статус социальности объекта, т. е. выяснить, чту он представляет собой как социальное явление (как социальная деятельность, социальный процесс, социальный институт, социальные отношения), какое социальное значение имеет, какие социальные функции выполняет.

Эти задачи имеют важное значение прежде всего в философском анализе социальной сущности, социальных функций, закономерностей функционирования и развития человека (чту такое человек — биологическое или социальное существо, или интеграция того и другого, каково место человека в мире, каковы социальные отношения людей, их социальная деятельность и т. п.). Вместе с тем такого рода социально-философские проблемы анализируются в философии и в отношении других общественных явлений (науки, техники, спорта, музыки, телевидения и др.).

Анализом социально-философских проблем и получением соответствующих знаний занимается философская дисциплина, которую чаще всего называют «философской антропологией» — философское учение о природе (сущности) человека^[65] и «социальная философия»^[66]. Эти дисциплины тесно связаны по своему предмету с теоретической социологией.

Культурологические проблемы философии связаны с анализом не социальной, а культурной системы общества.

Предметом философии при анализе этой системы является определение культурного статуса изучаемых объектов.

Такое исследование в соответствии с изложенными выше понятиями предполагает решение комплекса культурологических (аксиологических) проблем:

• способен ли изучаемый объект по своему потенциалу (возможностям) обеспечивать процесс производства, потребления, сохранения и развития тех или иных ценностей, характеризующих личностные качества и социальные отношения (проблема культурного потенциала объекта);

• насколько этот потенциал практически реализуется, какую роль изучаемый объект действительно играет, какие функции реально выполняет в процессе развития личности, формирования социальных отношений (проблема реальной культурной значимости объекта);

• оценивает ли субъект (индивид, социальная группа, общество) данный объект, какие-то его стороны, элементы как ценности, сформированы ли у субъекта соответствующее ценностное отношение, а значит, и культура, чту ее характеризует (какие идеалы, смыслы, социальные эталоны, стереотипы, образцы поведения, интересы, потребности, знания и т. п.), в каком отношении эта культура находится с другими формами и элементами культуры (проблемы ценностного отношения и культуры индивида, социальной группы, общества).

В настоящее время особенно важное значение имеет философское осмысление и обоснование культурного статуса таких элементов современного общества, как наука, техника, образование, кино, СМИ, спорт и т. д.

По сути дела каждый человек в своей жизнедеятельности также сталкивается с необходимостью позитивно или негативно оценивать значение тех или иных явлений для своего личностного развития и отношений с другими людьми, формировать в соответствии с этим свои идеалы, образцы поведения, интересы и т. д. Но, как правило, данная оценка производится лишь на основе здравого смысла, интуиции, собственного опыта и ограниченного круга ценностей — прежде всего таких утилитарных ценностей, которые связаны с узким кругом практических задач, решаемых в тех или иных условиях жизнедеятельности человека. Это явно недостаточно при решении сложных проблем ценностной ориентации хотя бы потому, что эта ориентация возможна на основе широкого круга ценностей, не только существенно отличающихся друг от друга, но и прямо противоположных, и выбор тех или иных из них зависит от множества социальных факторов.

Анализом этого сложного и многообразного мира ценностей культуры занимается философская дисциплина, которую чаще всего называют «культурологией», а также «аксиологией»^[67].

Исходная задача этой философской дисциплины — выявление и систематизация (типологизация) ценностей культуры.

Данная логическая процедура выделения различных типов (форм) ценностей может проводиться по-разному, учитывая разные аспекты и стороны ценностей.

Так, например, с точки зрения их содержания различаются эстетические, художественные, нравственные, религиозные, философские, политические, юридические (правовые), экологические, символические ценности.

Принято выделять также индивидуальные, групповые и общечеловеческие ценности (присущие индивиду, социальной группе или обществу в целом) и т. д.

С учетом возможного содержания и направленности ценностных ориентаций следует различать (учитывая и связь) ценности материальные (ориентации на материальные вещи), духовные (ориентации на явления сознания), а также утилитарные (прагматические) и гуманистические ценности.

Важное значение имеет дифференциация декларативных (только провозглашаемых индивидом, социальной группой, обществом в целом) и реальных (актуализированных) ценностей.

Предлагаются и другие классификации ценностей^[68].

Известна, например, классификация Милтона Рокича. При анализе диспозиционной структуры личности он различает ценности-цели (терминальные ценностные ориентации) и ценности-средства, способы достижения цели (инструментальные ценностные ориентации). К числу первых указанный автор относит: активную деятельную жизнь, жизненную мудрость, интересную работу, красоту природы и искусства, любовь, материальную обеспеченную жизнь, наличие хороших и верных друзей, обстановку в стране (мир во всем мире), общественное признание, познание, равенство, самостоятельность, свободу, счастливую семейную жизнь, творчество, уверенность в себе, здоровье. В инструментальные ценности он включает: аккуратность, воспитанность, высокие запросы, жизнерадостность, исполнительность, независимость, непримиримость к недостаткам в себе и в других, образованность, ответственность, рационализм, самоконтроль, смелость в отстаивании мнения, волю, терпимость, широту взглядов, честность, трудолюбие, чуткость^[69].

Учет всего многообразия ценностей имеет важное значение в культурологическом анализе физкультурно-двигательной деятельности, спорта и телесности человека.

Задача культурологии (аксиологии) состоит не только в выделении, дифференциации и типологии различных ценностей культуры, но также в анализе комплекса культурологических (аксиологических) проблем, связанных с осмыслением и систематизацией этих ценностей, обоснованием их значения для индивида, разных социальных групп и общества в целом на определенном этапе его развития, в конкретных исторических условиях.

Данные проблемы становятся особенно актуальными в такие переломные периоды развития общества, когда ранее сложившаяся система ценностей, традиционные жизненные идеалы и смыслы (представления о человеке, добре и зле и т. д.) перестают удовлетворять новым социально-экономическим, политическим условиям и потому начинают подвергаться сомнению, критической оценке. Возникает потребность поиска новых ценностей, жизненных идеалов и смыслов, призванных сориентировать человека в этих новых условиях. Решению этой задачи призвана содействовать философия путем теоретического анализа, рационального осмысления новых ценностей и формирования новых ценностных ориентиров жизнедеятельности человека и общества в целом.

Важное место в комплексе культурологических (аксиологических) проблем занимают две группы проблем:

а) эстетические проблемы — анализ эстетического отношения человека к миру, в основе которого лежат такие эстетические ценности, как красота, возвышенное, героизм и др., а также содержания и значения эстетической деятельности человека; б) этические проблемы, которые возникают при анализе функционирования и развития сферы морального сознания, нравственных отношений и нравственного поведения, в основе которого лежат такие нравственные ценности, как «добро», «зло» и т. п.

Анализом эстетических и этических проблем занимаются соответственно такие философские дисциплины, как эстетика и этика^[70].

Онтологические проблемы. Эта группа философских проблем связана с анализом всеобщих свойств и законов бытия. Результаты этого анализа фиксируются в таких категориях (понятиях) философии, как «предмет», «процесс», «изменение», «развитие», «тождество», «случайность», «закономерность», «качество», «количество», «отношение», «связь», «система», «причина» и др. Цель философия — уточнить и обосновать содержание этих категорий. Такая исследовательская работа проводится прежде всего в онтологии — философской науке о бытии, о его наиболее общих свойствах и законах.

На основе признания или отрицания всеобщего характера изменения, развития, связей и т. д. в истории философии и науки сформировались две противоположные онтологические концепции всеобщих параметров бытия — диалектика и метафизика^[71].

Категории диалектики задают не только мировоззренческие ориентиры (каковы наиболее общие характеристики объектов мира, в котором живет и действует человек), но также познавательные и методологические ориентиры (чту и как надо познавать, исследовать). С учетом этого диалектика выступает не только как онтология, но также как логика и методология науки^[72].

Таким образом, можно выделить три тесно связанные между собой, но все же относительно самостоятельные группы проблем, составляющие предмет философии:

• гносеологические и логико-методологические проблемы;

• социально-философские и культурологические (аксиологические, эстетические, этические, семиотические, экологические проблемы);

• онтологические проблемы.

Правомерно поставить вопрос: чту общего имеют эти казалось бы различные проблемы, чту их объединяет и делает предметом философии?

Как показывает сравнительный анализ указанных проблем, их прежде всего объединяет особенно важное значение во всех формах жизнедеятельности людей.

Так, например, то или иное философское понимание социальной природы человека, приоритетных ценностей его жизнедеятельности определяет выбор структуры общества, системы образования и воспитания и т. д. Философское обоснование важной ценности или, напротив, негативного социального значения какого-либо явления (например, науки или спорта), формирует и соответствующее отношение к ним не только отдельных людей, но и общества в целом.

Научное исследование ориентировано на поиск истинных знаний, но постановка и обоснование этой цели, выбор средств ее достижения имеют смысл лишь в том случае, если предварительно выясняется, чту такое истина и можно ли вообще ее установить, как обосновать положение, признаваемое за истинное и опровергнуть ложные утверждения и т. п. А эти гносеологические и логико-методологические проблемы, как отмечено выше, относятся к числу важнейших философских проблем.

Не только в научном исследования, но и в повседневной жизни люди пользуются такими философскими понятиями, как, например, «развитие», «причина», «закон», «система» и др., применяя их к тем или другим явлениям. Однако в обыденном сознании данные понятия имеют не совсем четкое содержание, а ученые часто понимают их по-разному. Поэтому для эффективного использования указанных понятий надо четко представлять, чту такое развитие, причина, закон, система и т. д. А эти онтологические проблемы занимают важное место в предмете философии.

Учитывая столь важное значение философских проблем, можно сделать вывод о том, что предметом философии являются такие основания (предпосылки) всех форм жизнедеятельности человека, его социального бытия, которые можно назвать «предельными (последними, конечными, фундаментальными)», так как они определяют содержание, направленность и целевые установки сознания, деятельности, поведения людей.

Итак, философия — теоретическое осмысление предельных (последних, крайних) оснований, фундаментальных предпосылок социального бытия и жизнедеятельности (научной, трудовой, политической, экономической, спортивной или какой-то иной) людей, их сознания, деятельности, поведения.

Следует еще раз подчеркнуть, что решение этих философских проблем имеет важное значение не только для философов, но и для всех других людей. Дело в том, что каждый человек нередко сталкивается с такими ситуациями, когда перед ним возникает необходимость ответить на философские вопросы. Но в отличие от философов другие люди эти очень сложные вопросы, как правило, специально не ставят, не обсуждают, не анализируют, а потому опираются в своей деятельности на их ошибочное решение.

Ниже приводится иллюстрация данного положения.

Одна из наиболее важных философских проблем — проблема истины. Вопрос о том, чту такое истина, можно ли ее установить и каким образом, обсуждается в любой философской системе, причем ее решению придается важнейшее значение.

Бенедикт Спиноза, голландский философ XVII в., в ответ на предложение короля Франции посвятить ему одну из своих работ в обмен на пожизненную пенсию сказал: «Я свои сочинения посвящаю только Истине».

Джордано Бруно на предложение инквизиторов отречься от своих взглядов заявил: «…жизнь дана человеку для того, чтобы он искал истину, и не для того человек постигает истину, чтобы торговать ею. В мире идет постоянная война между светом и тьмой, между наукой и невежеством. Тьму способна разорвать лишь истина, за которую можно и умереть. Смерь за истину в одном веке дает нам жизнь во всех последующих веках».

Но не следует думать, будто проблема истины — это сугубо философская проблема и споры вокруг нее — чистая схоластика, не имеющая отношения к тем вопросам, с которыми приходится сталкиваться не философам, а другим людям. На самом деле, с этой проблемой люди сталкиваются буквально на каждом шагу (и в повседневной жизни, и в процессе научного исследования), хотя чаще всего она выступает перед ними в несколько иной форме — не как абстрактный вопрос о том, чту такое истина, а в виде более конкретных вопросов о том, какое из тех или иных знаний, утверждений, положений является истинным. Ведь даже в повседневной жизни нередко приходится сталкиваться с разными точками зрения и положениями, которые высказываются и формулируются разными людьми. И тем более в науке исследователи, как правило, высказывают разные мнения по поводу одних и тех же явлений.

Значит, как в научном исследовании, так и в повседневной жизни, возникают споры, дискуссии по тем или иным вопросам, и участникам этих споров и дискуссий приходится какие-то мнения, взгляды, положения признать истинными, другие — ложными или согласиться с тем, что все правы или, наоборот, все заблуждаются. Для этого они прежде всего должны ответить (по крайне мере для себя) на вопросы о том, чту такое вообще истина и как ее можно определить. Но такие сложные философские вопросы, как правило, специально не ставятся, не обсуждаются, то или иное их решение принимается без какого-либо обоснования или на основе только «здравого смысла», интуиции, мнения других людей, позиции средств массовой информации и т. д. Вследствие этого, оценивая какое-либо мнение, положение как истинное или ложное, участники спора по обсуждаемому вопросу часто (особенно если речь идет не о научной дискуссии) исходят из ошибочного понимания истины и средств ее установления (например, под истиной понимают общее согласие по какому-то вопросу, очевидность того или иного положения и т. д.).

Указанные выше философские проблемы являются предметом анализа таких теоретических дисциплин, как социальная философия, философская антропология, культурология, аксиология, эстетика, этика, гносеология, логика, методология и онтология.

В структуре философии эти дисциплины являются относительно самостоятельными, так как имеют особые предметы исследования. Но вместе с тем они находятся в единстве и тесной взаимосвязи друг с другом, что определяет, во-первых, их ориентация на анализ предельных оснований социального бытия и жизнедеятельности людей, и, во-вторых, связь этих предельных оснований.

Философские проблемы могут обсуждаться на основе разных теоретических установок. В этом отношении следует различать подход к ним с позиций материализма и идеализма, а также таких их разновидностей, как, диалектический и метафизический материализм, объективный и субъективный идеализм и т. д. Особенно важное значение для решения философских проблем имеет ориентация на те или иные методологические принципы и положения. В этом плане в первую очередь заслуживают внимания принципы и положения диалектики, диалектического метода, диалектического мышления (см. главу 5).

Философский анализ предельных оснований жизнедеятельности человека проводится в двух основных направлениях.

Первое из них — анализ данных оснований в логически-обобщенном виде. Результаты такого анализа, во-первых, имеют отношение не к какому-то одному человеку, а ко всем людям, и, во-вторых, они касаются всех форм жизнедеятельности человека (научной, трудовой, политической, экономической, спортивной и др.), а также всех предметов и явлений (в природе, обществе и сознании). На основе такого подхода разрабатывается общая теория философии (общетеоретическая философия).

Вместе с тем важная задача философии состоит и в том, чтобы дать анализ предельных оснований (проблем социальной природы, ценностей, познания, всеобщих свойств и законов) отдельных сфер социальной жизнедеятельности — науки, техники, спорта, физической культуры и т. д. На основе такого подхода разрабатываются частные философские теории — науки, техники, физической культуры, спорта и т. д.

3.2.3. Соответствие философии принципам научного подхода

Изложенное понимание философии служит основанием рассматривать ее как особую теоретическую дисциплину, которая удовлетворяет принципам и требованиям научного подхода:

— философия имеет собственную область исследования, свой особый, специфический предмет исследования, комплекс проблем, требующих научного обоснования;

— при постановке и решении этих проблем она использует свой понятийный аппарат — категории, а также комплекс научных методов;

— понятия, положения и законы, формулируемые в философии, не принимаются на веру; при их обосновании считается недостаточным и ссылка на интуицию, здравый смысл; к ним предъявляется требование обоснованности, доказательности в соответствии с принципами и положениями современной логики и методологии науки и т. д.

В этом смысле философия отличается от обыденных рассуждений, мифологии, литературного художественного творчества и т. п.

Философия, удовлетворяя указанным критериям научности, отличается от других наук, прежде всего так называемых «частных» наук (физики, химии, биологии и др.). Главное, что ее отличает в этом плане, особый (указанный выше) предмет исследования.

Как правило, философия имеет мировоззренческую и даже идеологическую ориентацию, что отличает ее от естественных наук. Но это «относится ко всем общественным наукам, отражающим свой предмет через призму социально-групповых, национальных, классовых, сословных и т. п. интересов. Все это действительно обуславливает неизбежность отклонения философских учений от научной истины в тех или иных вопросах. Степень совпадения мировоззрения и идеологии с научной (объективной) истиной (или расхождения с нею) зависит от характера мировоззрения и идеологии»^[73].

3.2.4. Основные функции философии

На основе анализа указанных выше проблем, получения соответствующих знаний философия удовлетворяет определенные социальные потребности, выполняет определенные функции в жизни людей, в деятельности общества.

К числу основных функций философии, т. е. направлений ее применения в жизни людей и общества, следует отнести ее мировоззренческую функцию.

Мировоззрение — это «система взглядов на объективный мир и место в нем человека, на отношение человека к окружающей его действительности и самому себе, а также обусловленные этими взглядами основные жизненные позиции людей, их убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности, ценностные ориентации»^[74].

Мировоззренческие основания жизнедеятельности людей (в философии их называют также «мировоззренческими универсалиями») в той или иной форме формируются у каждого человека на основе его житейского эмпирического опыта, здравого смысла, интуиции и т. п. Мифология и религия пытаются решить мировоззренческие вопросы, опираясь на веру и фантастические представления о мире.

Философия стремится осмыслить мировоззренческие знания и позиции, опираясь на теоретический анализ предельных оснований жизнедеятельности людей и такое обоснование выдвигаемых положений, которое соответствует логико-методологическим критериям. Тем самым она формирует рациональное, теоретически обоснованное мировоззрение, которое имеет важное значение для понимания и оценки как общественных, так и природных процессов, определяет действия и поступки отдельных людей и общества в целом.

Еще одна важная функция философии — методологическая. Философские принципы и положения гносеологии и логики, а также диалектической онтологии содействуют выбору эффективных методов познания, учат правильно мыслить, обосновывать те или иные идеи, определять целесообразные формы практической деятельности^[75].

Помимо указанных выше, философия способна выполнять и выполняет также другие функции:

• образовательную (повышает уровень образования);

• экспликативную (от лат. explication — разъяснение, развертывание) — способствует разъяснению и уточнению понятий, значения слов, концепций и т. д.;

• общекультурную (помогает осмыслить и приобщить к ценностям культуры):

• критическую — ориентирует на критическое отношение к различным идеям, ценностям, способам и нормам поведения и т. д.;

• прогностическую — позволяет осмыслить перспективы развития человека, общества, культуры, цивилизации, решения глобальных проблем и т. д.

Многообразные функции философии свидетельствуют о ее важном социокультурном значении.

В связи с этим примечательна та характеристика роли и значения философии для научного исследования, которую дает Р. Клаас: «Нет науки без философии. Наука, основанная на неопределённой, не выраженной прямо философии, больше зажата своей структурной неповоротливостью и более опасна в своей основательно субъективной (хотя и объективно выглядящей) отправной точке, чем наука, имеющая недвусмысленные философские предпосылки, и сознательная в своём выборе, а именно в структуре мышления. Это особенно важно в гуманитарных науках. Изучение человека, его функций, его действий, его поведения требует определённой «точки зрения» на человека, требует определённой философии^[76].

Некоторые проблемы, которые философы делают предметом обсуждения, на первый взгляд, выглядят очень странными и казалось бы не заслуживают серьезного обсуждения (например, вопрос, обсуждаемый Гераклитом — «Можно ли дважды войти в одну и ту же реку?», вопрос Зенона: «Догонит ли Ахиллес черепаху» и т. п.). Однако внимательный анализ выявляет, что и за этими «странными» вопросами скрываются очень важные проблемы^[77].

Таковы основные положения концепции философии, которая ориентирована на научный подход к постановке и решению философских проблем.

Конечно, более полная характеристика данной концепции философии может дать только ее подробное изложение.

В связи с этим можно напомнить слова Гегеля, который, касаясь вопроса о предмете логики как одной из философских дисциплин, писал: логика «не может сказать наперед, что она такое, а лишь все ее изложение рождает впервые это знание о ней»^[78].

3.3. Ценностное парадигмальное основание философии

Как отмечено выше, одна важнейших задач философии состоит в анализе культурологических (аксиологических) проблем, связанных с осмыслением и систематизацией ценностей культуры, обоснованием их значения для индивида, разных социальных групп и общества в целом на определенном этапе его развития, в конкретных исторических условиях. Эти ценности многообразны.

3.3.1. Типология ценностей

Типологизация (систематизация) ценностей культуры может проводиться по разному основанию, учитывая их разные аспекты.

Так, например, с точки зрения содержания ценностей выделяют эстетические, художественные, нравственные, религиозные, философские, политические, юридические (правовые), экологические ценности.

С учетом ценностной ориентации на материальные вещи или явления сознания ценности разделяют на материальные и духовные, которые тесно связаны между собой.

Важное значение имеет дифференциация декларативных (только провозглашаемых индивидом, социальной группой, обществом в целом) и реальных (актуализированных) ценностей.

В теории культуры выделяют и другие виды (типы) ценностей:

— ценности-цели и ценности-средства; для их обозначения используют и другие термины, например: «терминальные ценности» (выражают важнейшие цели и идеалы, смыслы жизни) и «инструментальные ценности» (одобряемые в данном обществе средства достижения целей);

— экзистенциальные ценности (любовь, жизнь, смерть, смысл жизни и т. п.) — ценности бытия человека, личности;

— символические ценности;

— индивидуальные, групповые или общечеловеческие ценности, т. е. присущие индивиду, социальной группе или обществу (человечеству) в целом и т. д.^[79]

Особенно важное значение имеет философско-культурологический анализ с учетом тех ценностей, которые связаны с концепцией гуманизма.

3.3.2. Идеи и ценности гуманизма

Понятие гуманизма нуждается в разъяснении и уточнении, так как на протяжении веков термин «гуманизм» имел массу значений и весьма неопределенно использовался многими философами, социологами, психологами, педагогами в гуманитарных науках, политике, образовании.

Н. А. Бердяев, характеризуя многозначность слова «гуманизм», указывал на то, что первоначально в эпоху Ренессанса оно означало обращение к античной культуре, изучение греко-римской культуры и языка, а в XIX в. получило смысл человечности, гуманного отношения к человеку.

Основное содержание этой идеи гуманизма состоит в том, что человек (а не техника, не прибыль, не вещное богатство, не власть, не наука и т. п.) является «альфой и омегой» общественного развития.

Эту идею сформулировал еще Сократ: «Человек является высшей ценностью». По мнению Н. А. Бердяева, можно так сформулировать обобщающий смысл гуманизма: «Гуманизмом я буду называть признание высшей ценности человека в жизни мира и его творческого призвания»^[80].

В соответствии с такой исходной парадигмой человек рассматривается как цель различных сфер общественной жизни (науки, техники, искусства, спорта и др.) и общественного развития в целом.

Как отмечал И. Кант, и для других людей человек может быть только целью, но никогда не средством: «Во всем сотворенном все, что угодно и для чего угодно, может быть употреблено всего лишь как средство; только человек, а с ним каждое разумное существо есть цель сама по себе»^[81].

Однако абсолютизация положения о человеке как высшей ценности приводит к антропоцентризму (признание человека центром и высшей целью мироздания), что «может способствовать формированию антиэкологического характера человеческой деятельности, поскольку другие проявления бытия считает низшими и по отношению к ним допускает любые разрушительные, деструктивные действия»^[82].

Еще одно важное положение концепции гуманизма: человек — не только цель, но и критерий (мера) оценки всех социальных процессов, явлений, сфер общественной жизни^[83].

В связи с этим можно напомнить классическое высказывание Протагора: «Человек — мера всех вещей: существующих, что они существуют, несуществующих же, что они не существуют» и Демокрита: «Мудрый человек есть мера всего, что существует».

В соответствии с этим положением гуманным признается все то, что в деятельности общества и личности «работает» на человека, а не направлено против него. Но в связи с этим важным является вопрос о том, с каких позиций оценивается сам человек, а потому и позитивная роль того или иного явления для него. Позиция гуманизма в этом плане состоит в том, что позитивным (гуманным) является лишь то, что служит не просто человеку, а «культивированию человечности» в человеке, развитию «человечных качеств человека» (studium humanitatis)^[84].

Дж. Брунер по поводу такой гуманистической позиции пишет в своей работе «Психология познания»: «Три вопроса повторяются неизменно: чту в человеке является собственно человеческим? Как он приобрел это человеческое? Как можно усилить в нем эту человеческую сущность?»^[85].

Несмотря на некоторые изменения в истолковании понятия «человечности» в процессе развития гуманизма, в основных своих пунктах оно оставалось неизменным.

Как отмечал историк мировой культуры Н. И. Конрад, в известных с давних пор гуманистических представлениях в процессе развития гуманизма менялось не столько общее содержание, сколько объем и доминанта^[86].

Гуманистическое представление о «человечности» включает в себя:

• идеал личности:

• идеал социальных отношений (отношение человека к другим людям, а также взаимоотношения стран, народов, наций и т. п.).

Идеал личности — это представление о том, какими качествами должен обладать человек, который рассматривается как «наилучший», «совершенный», «образцовый». Различные культуры предлагали свои проекты такого человека^[87].

• В Древней Греции образцом «идеальной олимпийской личности» считался Геркулес, воплощающий в себе гармонию телесных и духовных качеств. 12 подвигов Геракла «демонстрировали, что спортивные дела и достижения не были совершены исключительно телом, независимо от того, как хорошо оно натренировано, если сам человек не имел чистой и взращенной души, быстрого ума, храбрости, веры, настойчивости, то есть всех необходимых духовных и интеллектуальных достоинств». «Это — правило Ионийской школы, которая видит героя как представителя “kalos kagathos”, где хорошо сформированное и гармоничное тело служит выражением красивой души, и лицо излучает интеллект, доброту и честность»^[88].

• В древнегреческой спартанской системе воспитания (в Спарте) идеальной личностью считался спартанец — физически развитый, здоровый, отважный, храбрый, настойчивый индивид, способный победить в любых условиях, не имеющий права жить так, как он желает, слепо подчиняющийся старшим и считающий себя принадлежащим не себе лично, но отечеству^[89].

• В Средние века важную роль в системе воспитания в качестве образца (идеальной личности) играл рыцарь, который должен был владеть семью «рыцарскими доблестями» (верховая езда, фехтование, охота, плавание, стрельба из лука, игра в шахматы и слагание стихов) и усвоить семь «рыцарских добродетелей» (верность церкви и сюзерену, личная храбрость, соблюдение правил поединков, святость данного слова, великодушие по отношению к побежденным и более слабым, благородное отношение к аристократическим дамам).

• Специфическими чертами наделяет человека современная постмодернистская концепция^[90].

Гуманизм «образцовым», «совершенным» считает индивида, главной особенностью которого является его целостное, гармоничное, многостороннее (разностороннее), многомерное развитие личности, противопоставляемое ее одностороннему (одномерному, частичному) развитию^[91].

Именно такое понимание «идеальной», «образцовой», «совершенной» личности лежит в основе концепции гуманистического воспитания^[92].

Но в разных гуманистических концепциях целостное, гармоничное, многостороннее (разностороннее), многомерное развитие личности понимаются неоднозначно: на первый план выдвигаются различные особенности такого развития личности.

Иногда приоритетными считаются такие качества, как, например, нравственность, эстетическая культура, физическое совершенство, свобода, достоинство, способность к самопознанию, самореализации, самопреодолению, саморазвитию — «открывать в себе свою собственную суть», «превосходить себя», «подниматься выше себя» и т. п.

В связи с этим можно напомнить известные изречения гуманистов античности: «Познай самого себя» (лат.: “Nosce te ipsum”), которое было высечено на колонне при входе в храм Аполлона в Дельфах в качестве призыва к каждому входящему со стороны бога Аполлона; «Победи самого себя!» (“Te ipsum vincere!”) и «Нет большей победы, чем победа над собой!» (Платон).

Международный гуманистический и этический союз определяет гуманизм как «демократическую, нетеистическую и нравственную жизненную позицию, утверждающую право и долг человеческих существ самим определять смысл и образ собственной жизни»^[93].

По мнению М. Хайдеггера, гуманизм есть «озабоченность тем, чтобы человек освободился для собственной человечности и обрел в ней свое достоинство»^[94].

К числу важнейших качеств гармонического развития личности обычно причисляются творческие способности^[95].

Так, Ж. Маритен, кратко характеризуя гуманизм, оценил его как требование, чтобы «человек развил заложенные в нем возможности и творческие потенции, укрепил жизнь разума, чтобы он трудился, превращая силы физического мира в инструмент своей свободы»^[96].

Наиболее широко в концепции гуманизма (начиная с Древней Греции) представлено такое понимание идеального, гармоничного развития личности, согласно которому у индивида полноценно и пропорционально развиты телесные (физические) и духовные качества^[97].

Значит, общее гуманистическое представление об идеально развитой личности может конкретизироваться, уточняться, дополняться на основе тех или иных идей и принципов. При этом нередко смешиваются, не дифференцируются различные аспекты гуманистического понимания развития личности.

Чтобы избежать этой ошибки, правомерно использовать термины «целостное развитие личности» и «разностороннее развитие личности» (возможны, разумеется, и другие термины) для обозначения двух тесно связанных между собой, но все же различных аспектов идеального развития личности.

Целостное развитие личности — это полноценная сформированность у индивида телесности (физических качеств, двигательных способностей, телосложения, здоровья), психических способностей (воли, интеллекта, внимания и т. п.), духовных качеств (нравственности, эстетических способностей, мужества, патриотизма и т. д.).

Разностороннее развитие личности характеризует наличие у человека способностей, позволяющих добиваться успеха во многих видах деятельности, эффективно выполнять разные функции, что противопоставляется способности выполнять один вид деятельности, одну функцию, т. е. узкой специализации индивида.

Для обозначения человека, способности, интересы и деятельность которого не ограничены одной областью знаний и единственной областью их применения и который добивается ощутимых результатов в различных областях научной или практической деятельности, традиционно используются такие слова, как «универсальный человек» и «полимат» (polymathēs, греч. πολυμαθής).

Термин «универсальный человек» появился для обозначения некоторых художников и ученых Европейского Возрождения (например, Леонардо да Винчи), которые успешно проявляли себя в разных областях науки и искусства. В России ярким универсальным человеком был Михаил Ломоносов, который в своей деятельности добился важных результатов во многих направлениях естествознания и гуманитарных наук, изобразительного искусства и литературного творчества.

Термин «polymath» впервые зафиксирован в письменном английском языке в начале семнадцатого столетия. Многие античные и средневековые учёные были полиматами в современном понимании этого феномена^[98].

Разносторонняя реализация индивидом своих способностей проявляется по-разному:

• человек способен в одной деятельности успешно выполнять разные функции (иллюстрацией могут служить организованные на телевидении конкурсы: «Разносторонний певец», в котором певцы должны продемонстрировать способности в разных жанрах искусства пения — джаз, рок и др. — и «Танцуй», в котором танцоры должны продемонстрировать способности в разных жанрах танцевального искусства);

• способность добиваться позитивных результатов в разных видах и формах одной деятельности (например, в разных видах спорта или формах искусства);

• владение разными видами специальностей, профессий;

• наличие комплекса знаний в разных областях или разнообразных способностей (интеллектуальных, художественных, физических и т. д.), обеспечивающих активное участие и достижения в различных видах деятельности;

• проявление интереса к ним и т. д.

Особая форма разносторонней (всесторонней) реализации индивидом своих способностей — сформированность у него таких многосторонних интересов, увлечений, знаний, способностей, которые позволяют активно участвовать, добиваться определенных успехов, понимать их смысл и значение, эффективно выполнять функции, связанные с основными (фундаментальными, «родовыми») видами социальной деятельности. Поэтому наличие таких интересов, увлечений, знаний, способностей необходимо каждому человеку независимо от того, какую профессию он собирается выбрать или уже выбрал, в какой сфере собирается трудиться или уже трудится и т. д.^[99]

• «Каждый живой человек может и должен быть развит в отношении всех всеобщих («универсальных») способностей, которые делают его Человеком (а не химиком, токарем)»^[100].

• «Всестороннее развитие личности означает не овладение всеми профессиями или специальностями, а овладение основными родами деятельности в той или иной их форме или родовыми функциями общества»^[101].

Признание необходимости целостного развития личности в полной мере соответствует идеалам гуманизма, ибо только при таком ее развитии реализуется главный принцип гуманистической концепции: человек, его развитие является высшей социальной ценностью, а не средством решения производственных, научных, технических, спортивных или иных социальных задач.

Гуманистическое представление о «человечности» включает в себя определенный идеал не только личности, но и социальных отношений (отношения человека к другим людям, а также взаимоотношения стран, народов, наций).

Суть гуманистического отношения человека к другим людям выражает «золотое правило гуманизма»: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе». В плане взаимоотношения стран, народов, наций фундаментальными в рамках гуманистически ориентированной культуры и системы воззрений традиционно считаются такие ценности, как мир, дружба, взаимопонимание, взаимное уважение, взаимообогащающее общение и т. п.

Итак, гуманизм — система воззрений, общая жизненная ориентация и установка в отношении мира и человека, которая признает его ценность как личности, право на свободу, счастье, многостороннее развитие и проявление своих способностей. Гуманизм считает критерием оценки социальных институтов и процессов благо человека, а принципы равенства, справедливости, человечности — желаемой нормой отношений между людьми. Как нормативная модель жизни гуманизм выступает против дегуманизации общества, отчуждения и деградации человека, разных форм его овеществления и порабощения.

В ходе развития общества, особенно в XX столетии и в настоящее время, обнаружились серьезные трудности в практической реализации провозглашаемых идей и идеалов гуманизма в сфере образования, воспитания, организации досуга населения и т. д. Проявляется ряд тенденций, серьезно затрудняющих целостное развитие личности. Еще большие трудности касаются реализации гуманистических идеалов в системе социальных отношений. В этой ситуации встречаются попытки принципиального отказа от идей гуманизма как якобы устаревших, не соответствующих современным социокультурным и экономическим условиям, замена ценностей гуманизма, с одной стороны, идеями постмодернистской идеологии, а с другой — прагматическими, технократическими принципами.

В современных условиях концепция гуманизма действительно нуждается в критическом переосмыслении. Так, например, в настоящее время, когда человечество вплотную подошло к экологической катастрофе, когда предельно ясны все страшные последствия утопических претензий на тотальное управление социальными процессами, гуманистический идеал предусматривает отказ от идеи овладения, подавления и господства над природой.

«Новому пониманию отношения природы и человечества соответствует не идеал антропоцентризма, а развиваемая рядом современных мыслителей, в частности известным нашим ученым Н. Н. Моисеевым, идея коэволюции, совместной эволюции природы и человечества, что может быть истолковано как отношения равноправных партнеров, если угодно, собеседников в незапрограммированном диалоге… Свобода как неотъемлемая характеристика гуманистического идеала мыслится не как овладение и контроль, а как установление равноправно-партнерских отношений с тем, что находится вне человека: с природными процессами, с другим человеком, с ценностями иной культуры, с социальными процессами, даже с нерефлексируемыми и “непрозрачными” процессами моей собственной психики»^[102].

Но на этом основании ни в коем случае нельзя делать вывод о необходимости отказа от социально-культурных идеалов вообще и от идеала гуманизма.

«Дело обстоит как раз наоборот: именно трезвый и реалистический анализ человека, его культурного и социального мира свидетельствует о неустранимой роли идеалов, ценностных систем и нравственно-мировоззренческих ориентиров, вне которых и без которых вся человеческая деятельность теряет смысл и критерии оценки и потому становится невозможной»^[103].

В настоящее время все более ясно осознается, что, если человечество хочет выжить, оно должно в современной системе ценностных координат на первый план выдвинуть общечеловеческие гуманистические ценности^[104]. Конечно, социальная организация разных государств, поведение многих людей, групп, наций в весьма неодинаковой мере воплощают эти ценности. Однако крепнет убеждение в том, что любое современное общество должно с максимальной последовательностью направлять свои усилия на реализацию гуманистических идей и принципов, если оно хочет обеспечить более высокую степень динамизма и стабильности своего развития, более высокий уровень благосостояния и благоустроенности жизни большинства своих членов, сделать их отношения более цивилизованными, а их самих более здоровыми и физически, и нравственно.

Проведенный группой известных специалистов — социологов, экономистов и др. — анализ путей преодоления Россией тех трудностей, с которыми она сталкивается в настоящее время, привел к выводу о том, что именно «реализация возможностей гуманистического развития… является составной частью стратегического ответа России на вызовы нового века… Именно гуманизация позволяет вдохнуть в общество силы, способные осуществить назревшие перемены… Важен вектор перемен, его ориентиры и очередность решаемых задач… Таким вектором служит гуманизация развития, активизация человеческого потенциала»^[105]. Ориентация на идеи и ценности гуманизма особенно важна в системе образования и воспитания^[106].

3.3.3. Взаимоотношение научного и ценностного парадигмальных оснований философии

Итак, выше обосновано положение о наличии двух парадигмальных оснований философии — научного и ценностного.

Довольно часто полагают, что научное и ценностное отношение к действительности противоречат друг другу.

Иную позицию в этом плане занимает известный российский философ К. Х. Момджян, анализируя взаимоотношение сциентистской и антисциентистской концепции философии. Он характеризует эти концепции.

Первая концепция: «… философия никогда не была и никогда не будет наукой… В отличие от науки философию интересует не устройство окружающего нас мира, а смыслы человеческого бытия в нем, фундаментальные ценности нашего существования — добро и зло, справедливость и несправедливость, должное и недолжное, благое и пагубное. Эти вечные вопросы, томящие человеческий дух, как небо от земли отличны от “тьмы низких истин”, изучаемых наукой. В отличие от философии последняя представляет собой занятие сугубо прагматическое. Наука не интересуется тайной человеческой “заброшенности” в мир и прочими “отвлеченностями”. Ее конечная цель — свод практически полезных сведений, позволяющих обустроить видимый мир в интересах “комфортного проживания” в нем. Поэтому, называя философа ученым, вы наносите ему тягчайшее оскорбление, ибо ученых в истории человеческой культуры “пруд пруди”, в то время как подлинных философов, учивших человечество мудрости бытия в мире, а не способу обустройства ватерклозетов, можно пересчитать по пальцам… В отличие от науки, адресующей свои суждения узкому кругу профессионалов, философия открыта любому мыслящему человеку, который стремится понять свое место в этом мире, открыть назначение своей жизни, ее смысл и направленность. Положения философии принимают и отвергают не только умом, но и сердцем, правильность ее суждений каждый определяет сам, не прибегая к специальным научным процедурам «верификации», т. е. проверки на истинность».

Вторая концепция: «Альтернативная сциентистская точка зрения исходит из убеждения в том, что философия в своих подлинных проявлениях всегда была и всегда будет наукой. Философов этой ориентации отнюдь не оскорбляет уподобление их ученым; напротив, они гордятся тем, что представляют “царицу наук”, занимающую особое главенствующее место в системе научного знания. Конечно, это не мешает философам расходиться во взглядах на то, что именно должна изучать философская наука: является ли ее предметом анализ сущего в тех аспектах его целостного существования, которые выпадают из поля зрения частных наук, ограниченных своим конкретным предметом; или же философия должна ограничиться анализом возможности познания человеком мира, универсальных способов и приемов такого познания (т. е. ограничиться чистой гносеологией, уступив всю онтологическую проблематику конкретным наукам) и т. д. Эти споры, однако, не меняют убеждения философов в научном характере своего занятия, отрицать который, с их точки зрения, могут лишь несерьезные люди, выдающие за философию некий «поток сознания» (состоящий из несистематизированных ассоциативных суждений обо всем на свете — нередко нарочито непонятных, чтоб эпатировать читателя, подавить его псевдоглубинами ложной мудрости) или различные “максимы и афоризмы” — поверхностные суждения на темы морали, призванные “наставить на путь истинный” людей, не способных мыслить самостоятельно и желающих “подзанять” житейской мудрости у Ларошфуко или Паскаля».

К. Х. Момджян полагает, что эти две концепции взаимоотношения философии и науки не противоречат друг другу, так как они основаны на разных способах познания (осмысления) действительности, которые выступают как парадигмальные основания этих концепций.

В дискуссии о взаимоотношении философии и науки, пишет он, «правы и одновременно не правы обе стороны, продолжающие спор, который во многом есть результат досадного недоразумения. Все дело в том, что сциентисты и антисциентисты абсолютизируют и противопоставляют друг другу два разных способа мышления о мире и месте человека в нем, которые традиционно называют одним и тем же словом “философия“».

Одна философия использует характерный для науки способ «рефлективного» познания действительности. «… Дело науки — правильно понять объективное устройство мира, как он предстает перед нами в интерсубъективном человеческом сознании. С этой целью ученые должны уметь отличать подлинные знания от незнаний или заблуждений, гипотезы, имеющие право на существование, от гипотез, не принимаемых более к рассмотрению (как это имеет место, например, с многострадальной идеей «вечного двигателя»). Опыт человечества научил нас высоко ценить такое рефлективное познание мира, поскольку истинные знания, которые оно дает нам, являются важнейшим средством адаптации к природной и социальной среде. Чтоб подчинить себе стихии, обуздать инфляцию, создать дееспособную армию или победить беспощадный СПИД, люди должны различать действительное и желаемое, не фантазировать о мире, а знать его, стремиться к точному соответствию своих знаний реальным явлениям мира, согласию разума с самим собой и с опытом — поводырем науки».

Другая философия ориентирована на отличный от научного «валюативный» (или ценностный) способ осмысления действительности. «Для ценностного мышления предметом анализа становится уже не мир, как он существует “сам по себе”, а значения этого мира для людей, которые оценивают его пригодность для жизни, соответствие или несоответствие человеческим потребностям и целям. Люди “примеривают” мир на себя, соотносят его с ценностями своего существования, характеризуя различные явления, события, процессы как должные и недолжные, благие и пагубные, справедливые и несправедливые, прекрасные и безобразные и т. д.»^[107].

Итак, по мнению М. К. Момджяна, сциентистская и антисциентистская концепции философии не исключают друг друга, так как они основаны на разных способах познания (осмысления) действительности — одна ориентирована на научный способ, а другая — на ценностный.

Однако нередко высказывается мнение о том, что эти два способа познания (осмысления) действительности, выступающие как парадигмальное основание философии, противоречат друг другу^[108].

Позиция М. К. Момджяна в данном вопросе иная: по его мнению, научное и ценностное осмысление действительности не исключают, а дополняют друг друга. Но в конкретном понимании их взаимоотношения его позиция неоднозначна.

С одной стороны, по его мнению, на основе двух указанных способов осмысления действительности формируются и «сосуществуют» две концепции философии: «в истории человеческой культуры сосуществуют две разные философии, относящиеся к двум различным способам интерпретации мира — рефлективному познанию действительности и ее валюативному (или ценностному) осмыслению».

Вместе с тем М. К. Момджян признает лишь одну концепцию философии, так как научная и ценностная парадигмы являются «двумя различными способами мышления о мире и человеке» в рамках «предметно целостной, концептуально интегрированной системы философского знания»^[109].

При анализе взаимоотношения научного и ценностного способов осмысления действительности важно учитывать следующее: между ними может существовать противоречие, но оно имеет место не всегда.

Как отмечено выше, в трактовке ценностей следует различать объективную ценность (значимость) и субъективную оценку значимости объекта. Субъективная оценка изучаемых объектов противоречит их научному осмыслению, которое стремится «понять объективное устройство мира, как он предстает перед нами в интерсубъективном человеческом сознании». Однако для оценки реальной значимости объектов (и в этом плане также их ценности) необходим научный анализ. Вот почему научный подход не противоречит, а предполагает оценку тех или иных явлений, процессов с позиций ценностей (идеалов, норм, культурных образцов и т. п.).

Кроме того, известный социолог Г. М. Андреева обосновала положение о том, что существуют условия, «при которых снимается противоречие между наукой и ценностями. Это снятие противоречия происходит не за счет «исключения» ценностей из науки, но за счет принятия исследователем таких ценностей общества, «право» которых на существование само может быть научно обосновано». При такой интерпретации «включение ценностного подхода означает не снижение качества знания, но, напротив, обогащение его, хотя это обогащение мыслится за счет привлечения в познание чего-то внешнего, например, почерпнутого в аксиологии или герменевтике»^[110].

Таким образом, научную ориентацию философии органично дополняет и определенная ценностная ориентация, что важно учитывать при постановке и анализе всех философских проблем.

Контрольные вопросы и задания

1) Какие концепции философии (отечественные и зарубежные) вам известны?

2) Какая из этих концепций наиболее близка вашему пониманию философии?

3) Считаете ли вы, что философия является наукой или придерживаетесь противоположного мнения? Приведите аргументы вашей позиции по данному вопросу.

4) Сформулируйте основные положения научно ориентированной философии. Согласны ли вы с таким пониманием философии? Дайте обоснование вашей позиции.

5) Какие основные проблемы составляют предмет философского исследования? Какие философские проблемы связаны с темой вашей диссертации?

6) Признаете ли вы важное значение философии? Если признаете, то как конкретно вы понимаете ее значение (в том числе для вашей НИР)? Приведите иллюстрации.

7) О проблемах какой науки идет речь в приведенных высказываниях:

• Итак, мы имеем дело с фрустрацией инкребильных элементов не известных для нас явлений, объектов, процессов.

• «Трансцендентальная апперцепция интресубъективна и гетерогенна».

• «Совершенно ясно, что перед нами небольшой участок экосистемы, а именно, часть цепи питания, включающая в себя вторичного гетеротрофа и первичного гетеротрофа, который, в свою очередь, питается автотрофами».

Рекомендуемая литература

1) Мареев С. Н. Философия XX века (истоки и итоги). Учебное пособие / С. Н. Мареев, Е. В. Мареева, В. Г. Арсланов. — Москва: Академический Проект, 2001.

2) Современные проблемы наук о физической культуре и спорте. Философия спорта: учебник / В. И. Столяров, А. А. Передельский, М. М. Башаева. — Москва: Советский спорт, 2015. — 464 с.

3) Столяров В. И. Основы гносеологии, логики и методологии научного познания (диалектическая концепция): монография / В. И. Столяров. — Москва: РУСАЙНС, 2020. — 274 с.

4) Столяров В. И. Фундаментальные методологические проблемы наук о физкультурно-спортивной деятельности и телесности человека: монография / В. И. Столяров. — Москва: РУСАЙНС, 2018. — 208 с.

5) Философия: учебник для вузов / под ред. В. Н. Лавриненко, В. П. Ратникова. 4-е изд., перераб. и доп. — Москва.: ЮНИТИ-ДАНА, 2019. — 735 с.

Глава 4. Философия науки (общая характеристика)

Широкий интерес к науке, пробудившийся в первой половине прошлого века, способствовал появлению комплекса теоретических дисциплин, анализирующих ее различные аспекты.

• Науковедение изучает структуру и функционирование науки, ее взаимодействие с другими социальными институтами и сферами материальной и духовной жизни.

• История науки анализирует процесс возникновения и развития науки.

• Предметом социологии науки являются проблемы науки как социального феномена.

• Психология науки анализирует проблемы научного творчества и т. д.

Наряду с этими теоретическими дисциплинами появилась и та, которую называют «философия науки». Однако до сих пор не существует однозначного понимания этой философской дисциплины — сформировались и развиваются течения философии науки, которые базируются на разных концепциях самой философии.

4.1. Разногласия в понимании философии науки

Разногласия в понимании общей философии отражаются и на понимании философии науки.

Нередко встречается узкое понимание предмета философии науки. Данное понимание основано на сведении ее предмета к проблемам научного познания. Вот некоторые иллюстрации такого понимания.

• «Философия науки пытается понять, что такое наука, в чем состоит специфика научного знания и методов науки, как развивается наука и как она получает свои изумительные результаты. Таким образом, философия науки — это… изучение науки как познавательной деятельности»^[111].

• «Философия науки имеет своим основным предметом исследование общих закономерностей по производству, проверке и обоснованию научного знания на разных этапах его исторического развития». «Философия науки исследует проблемы возникновения и роста научного знания на разных стадиях общественного развития. Изучая общие закономерности развития науки, она раскрывает рациональные методы и нормы достижения объективно истинного знания»^[112].

• «Философия науки — область философии, исследующая природу научного знания, его структуру и функции, методы научного познания, способы обоснования и развития научного знания»^[113].

• «Философия науки — раздел философии, изучающий понятие, границы и методологию науки» (Википедия).

Наряду с узким пониманием философии науки встречается и ее очень широкое понимание. Одно из проявлений такого понимания философии науки состоит в том, что она отождествляется со всем комплексом дисциплин, изучающих науку.

Вот несколько примеров такого очень широкого понимания предмета философии науки.

• «Философия науки — раздел философии, преимущественным предметом которого является целостное и ценностное осмысление науки как специфической области человеческой деятельности во всех ее ипостасях: когнитивной, институциональной, методологической, знаниевой, лингвистической, коммуникационной и т. д.»^[114].

• «Что такое наука, когда она возникла и как устроена? Каковы особенности научного познания, чем оно отличается от обыденного познания, религиозной веры, мифологического видения мира? Существуют ли пределы научного познания? Влияет ли личность ученого на объективность научного познания? Какова структура научного знания и что такое основания науки? Как наука развивается и какое место она занимает в обществе? Таковы основные вопросы, которые исследует философия науки»^[115].

В анализе обсуждаемой проблемы важно учитывать, что понимание философии науки в первую очередь зависит от понимания самой философии.

Справедливо в одном из учебных пособий по философии науки по этому поводу написано следующее: «Содержание проблематики философии науки существенным образом зависит от того или иного понимания предмета и задач философии (позитивизм, герменевтика, структурализм, экзистенциализм и т. д.»^[116].

В следующем параграфе дается характеристика философии науки, основанная на изложенной выше концепции научно ориентированной философии.

4.2. Предмет философии науки

Как отмечено выше, важная задача философии состоит в том, чтобы дать анализ предельных оснований (проблем социальной природы, ценностей, познания, всеобщих свойств и законов) отдельных сфер социальной жизнедеятельности. На основе такого подхода наряду с общефилософской теорией разрабатываются отдельные философские теории — философия техники, философия медицины, философия спорта и т. п. К числу такого рода теорий принадлежит и философия науки.

Понимание предмета этой философской дисциплины базируется на сформулированных и обоснованных выше положениях, касающихся понимания науки, ее места в обществе, а также предельных оснований жизнедеятельности людей как предмета философии (см. главы 1 и 3).

Опираясь на эти положения, можно дать следующую характеристику философии науки.

Философия науки — относительно самостоятельная философская дисциплина, которая ориентирована на философское осмысление предельных оснований (фундаментальных предпосылок) науки. В рамках этого теоретического осмысления можно выделить три группы проблем.

1. Философские проблемы науки как социальной системы, т. е. социально-философские проблемы. В анализе этих проблем важно решить как минимум две основные задачи:

— выяснить, относится ли научное познание к социуму, является ли оно социальным объектом, т. е. обосновать его социальное, а не (только) биологическое содержание;

— уточнить статус социальности научного познания, т. е. выяснить, чту оно представляет собой как социальное явление (как социальная деятельность, социальный процесс, социальный институт, социальные отношения), какие социальные функции выполняет и т. д.

2. Философские проблемы науки как особой культурной системы, т. е. философско-культурологические проблемы. Основной предмет этого философского анализа науки — определение ее культурного статуса.

Такое исследование в соответствии с изложенными выше понятиями предполагает решение комплекса культурологических (аксиологических) проблем:

• способна ли наука по своему потенциалу (возможностям) обеспечивать процесс производства, потребления, сохранения и развития тех или иных ценностей, характеризующих личностные качества и социальные отношения (проблема культурного потенциала науки);

• насколько этот культурный потенциал науки практически реализуется, какую роль она действительно играет, какие культурные функции реально выполняет в процессе развития личности, формирования социальных отношений (проблема реальной культурной значимости науки);

• оценивает ли субъект (индивид, те или иные социальные группы, общество в целом) науку, какие-то ее стороны, элементы как ценности, сформированы ли у субъекта соответствующее ценностное отношение, а значит, и культура, чту ее характеризует (какие идеалы, смыслы, социальные эталоны, стереотипы, образцы поведения, интересы, потребности, знания и т. п.), в каком отношении эта культура находится с другими формами и элементами культуры (проблемы ориентированного на науку ценностного отношения и соответствующей культуры индивида, социальной группы, общества).

3. Философские проблемы науки как научного познания, т. е. гносеологические и логико-методологические проблемы, а также тесно связанные с ними онтологические проблемы всеобщих свойств и законов бытия.

Социально-философские и философско-культурологические проблемы науки кратко охарактеризованы выше (см. главу 2). Основное внимание в последующем тексте уделяется анализу гносеологических, логико-методологических и онтологических проблем научного познания.

Итак, как показано выше, существуют разные понимания философии науки и ее предмета. И вновь, как и в отношении общей теории философии, вряд ли имеет смысл искать «наиболее правильное» понимание этого предмета.

Вместе с тем и в данном случае, выбирая то или иное понимание предмета философии науки, следует учитывать, какие проблемы оно позволяет поставить, насколько важны и актуальны эти проблемы, в чем их новизна по сравнению с теми, которые можно сформулировать на основе других пониманий этой философской дисциплины, и т. п.

В соответствии с этим в последующем тексте анализируются такие проблемы философии науки, которые опираются на сформулированную выше концепцию научно ориентированной философии.

Контрольные вопросы и задания

1) Какие концепции философии науки вам известны?

2) Как вы понимаете предмет философии науки и ее значение?

3) Сформулируйте философские проблемы той науки, в рамках которой вы пишите диссертацию, и оцените их значение.

4) Дайте краткую характеристику социально-философских проблем науки. Возникают ли такого рода проблемы в вашем диссертационном исследовании?

5) Дайте краткую характеристику философско-культурологических проблем науки. Возникают ли такого рода проблемы в вашем диссертационном исследовании?

6) Дайте краткую характеристику гносеологических, логико-методологических и онтологических проблем научного познания. Возникают ли такого рода проблемы в вашем диссертационном исследовании?

Рекомендуемая литература

1) Никитина Е. А. Философия науки (основные проблемы): учебное пособие / Е. А. Никитина. Изд. 3-е, перераб. и доп. — Москва: Московский технологический университет (МИРЭА), 2016. — 136 с.

2) Рузавин Г. И. Философия науки: учеб. пособие для студентов высших учебных заведений / Г. И. Рузавин. — Москва: ЮНИТИ-ДАНА, 2017.

3) Современные проблемы наук о физической культуре и спорте. Философия спорта: учебник / В. И. Столяров, А. А. Передельский, М. М. Башаева. М.: Советский спорт, 2015. 464 с.

4) Столяров В. И. Введение в историю и философию науки: монография / В. И. Столяров, С. Ю. Баринов, М. М. Орешкин (Под общей ред. проф. В. И. Столярова). — Москва: Издательство «Наука», 2019. — 333 с.

5) Столяров В. И. Фундаментальные методологические проблемы наук о физкультурно-спортивной деятельности и телесности человека: монография / В. И. Столяров. — Москва: РУСАЙНС, 2018. — 208 с.

Глава 5. Философская концепция диалектического метода

Наиболее значимыми для эффективной разработки научно ориентированной философии являются не только общие принципы и положения современной логики и методологии науки, но также особые принципы и положения диалектического метода.

Философская концепция этого метода связана с диалектикой.

5.1. Диалектика

В историческом плане и в настоящее время существуют различные интерпретации термина «диалектика», а значит, и самой диалектики.

5.1.1. Диалектика как диалог, искусство спора

Слово «диалектика», как известно, происходит от греческого «диалогос», что значит «разговор», «беседа».

Первоначально диалектику и понимали как искусство ведения дискуссии, беседы, как способ раскрытия непоследовательности и противоречий в суждениях противника с целью выяснения какого-нибудь вопроса^[117].

По свидетельству Диогена Лаэртского, именно Платон первым употребил в философии понятие «диалектика» для характеристики диалога, рассуждений на основе постановки определенных вопросов^[118]. «Диалектик», по Платону, — это тот, «кто умеет ставить вопросы и давать ответы»^[119].

В такой же форме диалектика выступала и у выдающегося афинского философа второй половины V в. до н. э. Сократа. Широко известен его диалектический метод — метод последовательно и систематически задаваемых вопросов, имеющих целью привести собеседника к противоречию с самим собой, к признанию собственного невежества.

Вот как, например, в разговоре с Евтидемом, готовившимся к государственной деятельности и желавшим знать, что такое справедливость и несправедливость, Сократ применил свой диалектический метод. Сократ предложил Евтидему все то, что тот считает справедливым, заносить в графу «дельта», а все несправедливое — в графу «альфа». Затем он спросил Евтидема, куда занести ложь. Евтидем предложил занести ложь в графу «альфа». То же предложил он сделать и в отношении обмана, воровства и похищения людей для продажи в рабство. Равным образом на вопрос Сократа: можно ли что-либо из перечисленного занести в графу «дельта»? — Евтидем отвечал решительным отрицанием. Тогда Сократ задал Евтидему такой вопрос: справедливо ли обращение в рабство жителей неприятельского города? Евтидем признал подобный поступок справедливым^[120], указав, что он первоначально думал, будто бы вопросы Сократа касаются только друзей. Справедливым он признал и такой поступок, как обман неприятеля. Поэтому он вынужден был согласиться с Сократом, когда тот предложил такое определение: «По отношению к врагам такие поступки справедливы, а по отношению к друзьям несправедливы, и по отношению к ним, напротив, следует быть как можно справедливее». Однако, когда Евтидем согласился с этим, Сократ задал ему вопрос: правильно ли поступит военачальник, если он, для того чтобы поднять дух войска, солжет своим воинам, будто бы приближаются союзники. Вопреки прежнему определению Евтидем признал, что подобного рода обман друзей следует занести в графу «дельта», а не «альфа». Равным образом, продолжает Сократ, не справедливо ли будет, если отец обманет своего заболевшего сына, не желающего принимать лекарство, и под видом пищи заставит его принять это лекарство, и тем самым своей ложью вернет сыну здоровье? Евтидем соглашается, что и такого рода обман следует считать справедливым. Тогда Сократ спрашивает его, как назвать поступок того человека, который, видя своего друга в состоянии отчаяния и боясь, как бы он не кончил жизнь самоубийством, украдет или просто отнимет у него оружие. Евтидем вынужден был и эти поступки оценить как справедливые, тем самым снова нарушая предыдущее определение и приходя к выводу, подсказанному Сократом, что и с друзьями не во всех случаях надо быть правдивым. В таком же духе Сократ и далее продолжает свою беседу, приходя в конечном итоге к определению несправедливых поступков как тех, которые совершаются в отношении друзей с намерением им вредить.

Такой способ (метод) ведения беседы, когда для ответа на обсуждаемую проблему в определенной последовательности задаются вопросы, возникают и разрешаются противоречия, античные философы и называли «диалектикой».

Аналогичным образом (как способ ведения дискуссии, спора, диалога) диалектика нередко понимается и в публикациях многих современных зарубежных философов.

Х. Г. Гадамер пишет, например: «Искусство диалектики не есть искусство выдвигать победоносные аргументы, опровергая всех и каждого»; «искусство диалектики, то есть искусство вопрошания и искания истины» «доказывает себя лишь тем, что тот, кто умеет спрашивать, держится за свое спрашивание. Искусство вопрошания есть искусство спрашивания дальше, то есть искусство мышления. Оно называется диалектикой, потому что является искусством ведения подлинного разговора»^[121].

Понимаемые указанным образом диалектика и диалектический метод имеют важное значение — особенно в педагогической деятельности. Они лежат в основе современного метода образования и обучения, который чаще всего называют «проблемным методом».

5.1.2. Превращение диалектики в софистику

В настоящее время под софистикой понимают пустое жонглирование понятиями, подмену одних понятий другими^[122]. Но первоначально греческое слово «софист» означало — мудрец, искусник, изобретатель. Со второй половины V века до н. э. оно применяется для обозначения философа-профессионала, учителя философии. И только в дальнейшем софистами стали называть тех, кто в ходе дискуссии усматривает свою задачу не в том, чтобы найти истину, правильно решить обсуждаемый вопрос, а лишь в том, чтобы любыми средствами, с помощью любых ухищрений, путем смешения и подмены различных понятий уговорить или переговорить, переспорить противника. Особенно много таких философов появилось в период расцвета рабовладельческой демократии, когда опыт и мастерство в публичных выступлениях, на судах, в политических собраниях ценились очень высоко.

Широко известны, к примеру, такие софисты, как Протагор, Горгий и др. Они за деньги обучали молодых людей искусно рассуждать, выступая в суде обвинителями или защитниками, причем нередко ученики по истечении некоторого времени превосходили своих учителей.

Известен, к примеру, такой случай. Один из учеников Протагора решил обратить приобретенные им навыки спора против самого учителя. Он заявил, что несправедливо платить сразу по окончании курса: ведь может оказаться, что наука не пошла впрок, и он не сможет кормиться ремеслом юриста. Ученик обещал заплатить, как только выиграет свой первый процесс. Протагор согласился. Время шло, однако юноша не проиграл и не выиграл ни одного процесса: он просто ни в одном из них не участвовал. Протагор подал на него в суд, требуя обещанной платы. Его ученик решил защищаться и доказать, что он не должен платить Протагору. Подробности этого процесса не сохранились; неизвестно, кто лучше и убедительнее выступал. Но судьи неожиданно для себя обнаружили, что они не могут решить дело ни в чью пользу. Они не могли решить в пользу ученика Протагора, ибо это был его первый процесс и по условию, если бы он его выиграл, то должен был платить. Но если бы он заплатил на основании решения суда в пользу Протагора, то это значило, что он проиграл процесс и платить не должен. Следовательно, любое решение суда было бы незаконным.

Наряду с указанными выше интерпретациями диалектики исторически сформировалось и в настоящее время существует еще одно ее понимание. А именно, речь идет о диалектике как определенной философской дисциплине, т. е. об отнесении ее к сфере философии.

5.1.3. Диалектика как философская дисциплина

Наряду с сократовским и платоновским пониманиями диалектики как способа ведения дискуссии, спора, диалога, а также сведением этого способа к софистике в истории философии сформировалось понимание диалектики как философской дисциплины.

Впервые на идеалистической основе эта концепция диалектики была разработана в работах Гегеля. В дальнейшем она была развита — но уже с позиций материализма — в марксистской философии.

Можно выделить два основных подхода к такой разработке диалектики.

Первый подход — диалектика понимается прежде всего как такое онтологическое учение о всеобщих свойствах и законах бытия, которое в содержательной трактовке этих свойств и законов противоположно метафизике: диалектика учитывает всеобщий характера изменения, развития, связей, а для метафизики характерно отрицание этого. При разработке логики и теории познания учитывается проявление в сфере мышления и познания в целом диалектически понимаемых всеобщих свойств и законов бытия^[123].

При разработке диалектики на основе такого подхода нередко имело место упрощенное понимание категорий и законов диалектики (например, сведение закона единства и борьбы противоположностей к примерам типа отношения плюса и минуса в математике, пролетариата и буржуазии в социологии и т. д.), а также давалась ее идеологическая интерпретация как «оружия пролетариата», «алгебры революции».

Еще более примитивные варианты такой интерпретации диалектики можно встретить в настоящее время, когда фактически прекратилось не только ее изучение в учебных заведениях, но и теоретический анализ соответствующей концепции.

Иллюстрацией может служить характеристика диалектики в «Философском энциклопедическом словаре»: «Для марксистского диалектического материализма диалектика есть прежде всего внутренняя закономерность экономического развития и — поскольку от последнего зависит все остальное — закономерность всего происходящего вообще. В законах диалектики марксистская утопия видит гарантию прогресса в направлении к всеобщему счастливому благополучию человечества»^[124]. Создается впечатление, что авторы этого философского словаря вообще не знакомы с реальными и значимыми публикациями по диалектике.

Примитивные, упрощенные истолкования диалектики послужили и служат в настоящее время существенным фактором скептического и даже негативного отношения к диалектике. Не учитывается возможность принципиально иного понимания диалектики.

Второй подход — концепция диалектики не только как онтологии, но также как гносеологии, логики и методологии научного познания.

Данную концепцию пытались разработать многие философы. Предлагались разные интерпретации ответа на вопросы о том, как конкретно следует понимать эту концепцию:

— в каком смысле диалектика выступает как теория познания;

— в чем отличие диалектической логики от формальной^[125];

— что́ представляет собой диалектический метод и т. д.

Многие предлагаемые ответы на указанные вопросы не выдерживают научно обоснованной критики.

• Так, например, согласно одной из концепций, онтологическая теория диалектики как науки о всеобщих свойствах и законах бытия оценивалась также как логика и гносеология на том основании, что диалектические законы в силу их всеобщности выступают не только как законы природы и общества, но также как законы мышления и познания, которые являются объектом исследования логики и гносеологии. Но ведь законы диалектики именно в силу их всеобщности суть не только законы мышления и познания, но также законы физических, химических, биологических и прочих явлений. Однако никто не рассматривает законы диалектики как законы физики, химии и других наук.

• Некоторые философы высказывали мнение о том, что при разработке диалектики как логики и гносеологии речь должна идти не просто о раскрытии всеобщих законов бытия, но об изучении их действия в сфере мышления и познания и об анализе последних с позиций диалектики. Такие аспекты анализа мышления и познания действительно правомерны, но отнюдь не служат основанием для оценки диалектики как логики и теории познания. Так, важное значение имеет анализ действия законов диалектики не только в сфере познания, но также в сфере физических, биологических и других явлений. Однако на этом основании диалектику нельзя рассматривать как физику или биологию. Столь же важно рассматривать мышление и познание диалектически — в изменении и развитии. Но с таких же позиций должны это делать и другие науки, например, психология, эвристика, физиология и др.

• Концепция диалектического метода чаще всего сводилась к указанию на методологическое значение категорий, законов и принципов диалектики как науки о всеобщих свойствах и законах бытия. Такое понимание диалектического метода господствует и в настоящее время. Но тем самым отмечается лишь один, хотя и важный, аспект диалектического метода^[126].

Научно обоснованные концепции диалектики как логики и гносеологии, а также диалектического метода, разработаны на основе обоснования положения о том, что эти концепции предполагают выделение особого предмета диалектики в исследовании форм мышления и познавательных процедур.

5.2. Понятие и структура диалектического метода

Впервые указанные концепции диалектики и диалектического метода сформулировал и обосновал всемирно известный мыслитель, логик, социолог и писатель А. А. Зиновьев, опираясь на работы К. Маркса. Главное положение этой концепции он сформулировал следующим образом: «Диалектика не сводится к учению о бытии. Она возникла и как совокупность приемов исследования, образующих целостный метод познания реальности»^[127].

Эти приемы исследования и характеризуют диалектический метод, который А. А. Зиновьев оценивает как «одно из величайших достижений в истории человеческого интеллекта»^[128].

Анализ диалектического метода как особой системы познавательных действий и приемов исследования впервые также был начат А. А. Зиновьевым^[129], а затем продолжен в ряде публикаций его последователей^[130].

Важное значение для дальнейшей разработки концепции диалектического метода, а также диалектики как гносеологии и логики, имело обоснование теоретического положения о том, что для диалектики — в отличие от других наук (формальной логики, психологии, физиологии и др.) — характерен содержательный анализ мышления и познания в целом^[131].

5.2.1. Содержательный анализ познания в диалектике

Диалектический анализ познания существенно отличается от изучения познавательной деятельности в других науках.

Главная особенность этого анализа состоит в том, что учитывается влияние на познавательную деятельность содержания познания — тех особенностей изучаемых объектов, которые фиксируются в категориях диалектики. При этом происходит отвлечение от многих других факторов, влияющих на познание.

К числу таких факторов относятся:

— социальные условия функционирования и развития науки и др.;

— физиологическая организация человека (особенности и структура его органов чувств, мозга, нервной системы и т. д.);

— особенности психики исследователя — его памяти, воли, внимания, эмоций и т. д.;

— правила построения языка науки, оперирования высказываниями и терминами;

— особенности приборов, применяемых в научном исследовании и др.

Эти факторы учитываются в других науках, изучающих познание, — социологии познания, физиологии, психологии, формальной логике и др.

Содержательный анализ познания в диалектике на основе учета указанных факторов предусматривает следующее.

1. Прежде всего он предполагает, что знания рассматриваются в отношении их содержания, т. е. какие стороны (параметры, характеристики) изучаемых объектов фиксируются в знаниях. При этом имеются в виду не какие-то частные свойства, присущие отдельным объектам, а такие, которые присущи всем объектам, т. е. всеобщие свойства. Они фиксируются в категориях диалектики «изменение», «качество», «количество», «случайность», «связь», «причина», «следствие», «тождество» и др. На основе анализа знаний с точки зрения их абстрактного, логически обобщенного содержания, выделяются различные типы знаний, например, знания о развитии, о связях, о противоречиях предмета и пр.

2. На основе содержательного подхода в диалектике анализируются и познавательные действия: они рассматриваются не с точки зрения физиологического или психологического механизма их осуществления, применяемых знаковых свойств, действий с терминами и высказываниями языка науки и т. д. (это — предмет других наук), а в соотношении с содержанием познания — с теми сторонами изучаемых объектов, которые в логически-обобщенном виде отображаются в категориях и законах диалектики.

На основе такого подхода выделяются содержательные познавательные действия (операции, приемы), характеризующиеся тем, что изучаемый объект (какие-то его стороны) определенным образом «вовлекаются» в познавательную деятельность (например, исследователь непосредственно изучает их) или, наоборот, «исключаются» из нее (путем создания в эксперименте или мысленного предположения таких условий, при которых объект отсутствует).

Так, например, исследователь изучает внешние свойства предмета или его внутреннюю структуру, абстрагируется от изучения его изменений или делает их предметом специального анализа, рассматривает качественные и количественные характеристики какого-либо процесса, не учитывая до поры до времени их связь, или подвергает ее тщательному анализу и т. д.

Отдельное содержательное познавательное действие с объектом выступает как познавательная операция, их совокупность (система) — прием (форма) мышления.

Например, воспроизведение структуры предмета — это прием, включающий в себя несколько операций: познание элементов структуры, воспроизведение связей этих элементов, историко-генетический анализ данной структуры т. д.

3. Важной задачей содержательного анализа познания в диалектике является определение связей и зависимостей между различными содержательными познавательными действиями и соответствующих законов познавательной деятельности. Речь идет о том, чтобы, учитывая особенности, взаимоотношение разных явлений (развитого и неразвитого состояний объекта, причины и следствия, формы и содержания и т. д.), определить те связи и зависимости, которые существуют между выбором этих явлений в качестве предмета познания, материала изучения и т. д., между получением знаний о них, между решением соответствующих познавательных задач, другими словами, между познавательными операциями с этими явлениями.

Иллюстрацией могут служить такие зависимости: нельзя изучать историю предмета, не уяснив предварительно, чту это за предмет; познать неразвитое состояние предмета гораздо легче, если известно уже и познано его развитое состояние и др.

4. Для познания различных сторон и элементов изучаемого объекта требуется определенный набор (комплекс) содержательных познавательных действий. На основе их применения исследователь получает все более полные, многосторонние, новые по содержанию знания об изучаемом объекте.

Этот процесс перехода от получения одних содержательных знаний об объекте к другим на основе последовательно осуществляемых исследователем содержательных познавательных действий можно назвать «мысленным (познавательным) движением исследователя по объекту от содержания к содержанию».

Важнейшая задача содержательного анализа познания в диалектике и состоит в определении закономерностей данного мыслительного процесса, которые действуют, проявляются не только на современном этапе научного познания, но и в ходе его истории.

Результаты такого исследования содействуют решению актуальных проблем мышления и познания. Они позволяют объяснить различия не только обыденного и научного мышления (познания), но также мыслительной деятельности теоретиков разных эпох, т. е. вскрыть генезис, эволюцию человеческого мышления и познания (см. главу 10).

Содержательный анализ познания в диалектике имеет важнейшее значение для уточнения понятия и структуры диалектического метода.

При этом целесообразно учитывать общее понятие метода и дифференциацию связанных с ним понятий «метод в узком смысле» и «метод в широком смысле» (см. параграф 3.2).

5.2.2. Диалектический метод в узком смысле

Как отмечено выше, узкое понятие метода (метод в узком значении) выделяет и характеризует определенный способ познавательной деятельности (решения познавательных задач), т. е. отдельные познавательные действия и их совокупности (приемы), связанные между собой и осуществляемые в определенной последовательности в процессе решения исследовательской задачи.

Аналогичным образом следует трактовать и понятие «диалектический метод в узком значении». Это понятие выделяет и характеризует особый способ мысленной (познавательной) деятельности — диалектическое мышление, а именно, мысленное (познавательное) движение исследователя по объекту от одного содержания к другому: отдельные познавательные действия и их совокупности (приемы), связанные между собой и осуществляемые в определенной последовательности с целью получить диалектическую систему научно обоснованных знаний об изучаемом объекте.

Как показывает содержательный анализ познания в диалектике, самая общая характеристика диалектического мышления состоит в том, что он предполагает переход от абстрактного знания об изучаемом объекте к получению конкретных (по сравнению с абстрактным) знаний об этом объекте. Поэтому в теории диалектики этот процесс получил название «восхождения от абстрактного знания к конкретному».

Понятия «абстрактное» и «конкретное» имеют множество смыслов.

— Под «абстрактным» нередко понимают: мышление в отличие от чувственного познания; мысль в отличие от мыслимого объекта: отсутствие наглядности в рассуждении: игнорирование особенностей предмета и т. д.

— «Конкретным» называют изучаемый объект, чувственно данное, особенное и т. д.

Иная интерпретация данных понятий, нежели это делается в обыденной жизни, обоснована в работах Гегеля и Маркса.

• Гегель в своей статье под названием «Кто мыслит абстрактно» указывает на бытующее представление о том, что мыслить абстрактно необычайно сложно и что на это способны лишь ученые мужи, люди науки.

Но на самом деле, отмечает он, мыслить абстрактно о предмете легче всего, ибо это значит выхватывать лишь какую-то одну его сторону из всего богатства реально присущих ему свойств, связей и отношений и рассматривать данный предмет лишь в аспекте этой его стороны. Гегель поясняет это на ряде простых примеров. Ведут, к примеру, убийцу на казнь. Многие видят в нем только убийцу, не принимая во внимание другие его качества, не учитывая всю совокупность условий, поставивших его на путь преступления, и т. д. Это и значит мыслить абстрактно. Такой способ мышления Гегель иллюстрирует еще и таким примером. «Эй, старая, ты торгуешь тухлыми яйцами», — сказала покупательница торговке. «Что? — вспылила та, — мои яйца тухлые?! Сама ты тухлая? Ты мне смеешь говорить такое про мой товар! Ты, у которой отца вши заели, а мамаша якшалась с французами. Ты, у которой бабка померла в богадельне? Ишь, целую простыню на свой платок извела! Известно, небось, откуда у тебя все эти шляпки, да тряпки! Если бы не офицеры, такие, как ты, не щеголяли бы в нарядах! Порядочные-то женщины больше за домом смотрят, а таким, как ты, самое место в каталажке! Заштопай лучше дырки-то на чулках!». Короче, пишет Гегель, торговка не может допустить в покупательнице ни зернышка хорошего. Она и мыслит абстрактно — подытоживает в покупательнице все, начиная со шляпок, кончая простынями, с головы до пят, вкупе с папашей и всей остальной родней, — исключительно в свете того преступления, что та нашла ее яйца тухлыми. Все оказывается окрашенным в цвет этих тухлых яиц^[132].

• В работах К. Маркса дана следующая характеристика конкретного знания: «Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет действительный исходный пункт и, вследствие этого, также исходный пункт созерцания и представления. На первом пути полное представление испаряется до степени абстрактного определения, на втором пути абстрактные определения ведут к воспроизведению конкретного посредством мышления»^[133].

Опираясь на работы К. Маркса, современную теоретическую концепцию метода восхождения от абстрактного знания к конкретному разработал А. А. Зиновьев^[134].

Понятия «абстрактное» и «конкретное», используемые в данной концепции, он понимает следующим образом.

Абстрактное — это такое понятие о предмете, которое получается путем отвлечения в предмете и специального исследования какой-либо его стороны. При этом важно, что абстрактное — это не просто понятие о стороне предмета, а о предмете в целом с этой его стороны, т. е. знание, полученное при исследовании стороны предмета, соотносится с предметом как целым.

Так, если подъемная сила крыла самолета исследуется в аспекте ее зависимости от угла наклона крыла, то абстрактным будет не само по себе знание об этой зависимости, а знание о подъемной силе крыла самолета, полученное путем анализа ее зависимости от угла наклона крыла.

Абстрактное знание можно охарактеризовать как одностороннее знание о предмете. Но, чтобы таким образом оценить данное знание как одностороннее, необходимо знать, что не исследованы другие стороны предмета. Это учитывается в формулировке задачи: исследователь знает о существовании других сторон и должен их изучить. С этой точки зрения абстрактное знание выступает как знание, полученное в результате исследования одной стороны предмета изолированно от других его сторон; это объясняет и сам выбор термина «абстрактное» — абстрактное является знанием о предмете, полученным при отвлечении (абстракции) от его стороны (сторон).

Когда исследователь изучил одну сторону предмета, он переходит к изучению другой стороны. Здесь возможны два случая: или исследователь просто получает знание о предмете с точки зрения этой его другой стороны безотносительно к ранее полученному знанию, либо он использует как знание о первой стороне предмета, так и знание о другой стороне предмета и из соединения этих знаний получает одно новое знание о предмете. В связи с характеристикой обсуждаемого метода рассматривается последний случай. Знание, полученное в этом случае, по сравнению с абстрактным оценивается как конкретное.

Конкретное знание — это знание о том же предмете, но полученное на основе того, что в процесс исследования включается новая сторона (стороны), не учтенная при получении абстрактного знания. Значит, конкретное вырабатывается на основе абстрактного знания плюс на основе знания, которое получено при исследовании новой стороны (новых сторон)^[135].

• Так, если биолог, изучая эволюционный процесс развития живых организмов, выясняет его содержание (преобразование одних видов живых организмов в другие), отвлекаясь от причин этого процесса, то тем самым о нем получается абстрактное знание. Знание же, полученное исследователем в результате исследования причин эволюционного процесса и на основе использования ранее полученного знания о его содержании, выступает как конкретное (по отношению к абстрактному) знание об этом процессе.

• Другой пример: исследование подъемной силы крыла самолета со стороны ее зависимости не только от угла наклона крыла, но и от скорости полета, дает о ней относительно конкретное знание.

Но исходным пунктом диалектического анализа является противоположный процесс: отвлечение исследователя посредством определенных абстракций и идеализаций от множества эмпирически фиксируемых (с помощью органов чувств, приборов и т. д.) свойств, связей, отношений, присущих реальному чувственно воспринимаемому конкретному объекту, и переход к разработке теории построенного таким образом абстрактного объекта. И только в последующем на основе учета тех явлений, от которых ранее происходило отвлечение, получается конкретизация ранее полученного абстрактного знания.

Например, построение теории спорта (физического воспитания, физкультурной деятельности и т. д.) не может начинаться сразу с анализа такого эмпирически конкретного объекта, как, например, спорт (физическое воспитание, физкультурная деятельность и т. д.) определенных социально-демографических групп, в тех или иных конкретных условиях и т. д. со всеми присущими ему особенностями, которые они в связи с этим имеют. Сначала необходимо отвлечение от этих особенностей эмпирического конкретного объекта и выяснение, чту представляет собой спорт (физическое воспитание, физкультурная деятельность и т. д.) вообще. В последующем научном анализе требуется конкретизация этого абстрактного знания посредством учета всех тех явлений, от которых исследователь первоначально абстрагировался.

Такой процесс перехода от абстрактного знания к конкретному предполагает, что исследователь в определенной последовательности осуществляет комплекс тесно связанных между собой абстракций, каждая из которых характеризуется следующим:

1) что́ в изучаемом объекте выделяется для анализа, какие его стороны изучаются, для каких целей и каким образом это делается;

2) от каких явлений (каких сторон изучаемого объекта) исследователю приходится отвлекаться, для каких целей и каким образом это делается (реально в эксперименте или мысленно и т. д.).

Сложно ли это — мыслить конкретно о каком-то объекте, т. е. получать о нем не абстрактное, а конкретное знание. Казалось бы, ничего сложного в этом нет: изучив одну сторону объекта, переходи к анализу другой, а после нее — еще к одной и т. д.

На самом деле все обстоит не так просто, как это представляется на первый взгляд, и не всякая попытка мыслить конкретно об изучаемом объекте действительно приводит к полноценному конкретному знанию об этом объекте.

К примеру, можно рассматривать не одну, а несколько сторон объекта, и в этом смысле, казалось бы, мыслить конкретно, а не абстрактно. Однако если при этом упускаются из виду другие, не менее значимые (с точки зрения решаемых теоретических или прикладных задач) стороны изучаемого объекта, то тем самым в итоге получается не конкретное, а абстрактное знание о нем.

Вместе с тем стремление мыслить конкретно не должно приводить к попытке изучить и зафиксировать в знаниях абсолютно все реально существующие стороны изучаемого объекта, до бесконечности уточняя и дополняя полученные ранее знания. Такая попытка наверняка обречена на провал, поскольку невозможно познать не только весь бесконечный комплекс сторон изучаемого объекта, но даже и одну его сторону (она тоже имеет бесконечное множество различных аспектов).

Если бы кто-то пытался, например, выяснить абсолютно оптимальную аэродинамическую форму самолета или с абсолютной точностью рассчитать фермы моста, ему не удалось бы никогда построить ни самолет, ни мост.

Поэтому хотя в научном исследовании, при решении тех или иных прикладных задач всегда существует абстрактная возможность еще продолжить исследование, расширить его объем, увеличить точность измерений и т. д., на определенном этапе необходимо отвлечься от этой возможности, «сделать остановку», ограничиваясь анализом лишь некоторых сторон объекта, необходимых для решения стоящих перед исследователем теоретических и прикладных задач.

Познавательные движения исследователя по объекту от содержания к содержанию, восхождение от абстрактного знания к конкретному ошибочно сводить к такой деятельности исследователя, когда он выделяет и фиксирует в знаниях лишь все бо́льшее количество ранее познанного им какого-то параметра изучаемого объекта — например, его свойств. В этом случае имеет место лишь количественное познавательное движение исследователя по объекту от содержания к содержанию.

Однако диалектический подход к научному познанию предполагает не только количественное, но и качественное познавательное движение по объекту от содержания к содержанию. Имеется в виду последовательное получение знаний о таких качественно новых сторонах, аспектах, параметрах изучаемого объекта, которые в логически-обобщенном виде отображены в категориях диалектики («свойство», «связь», «изменение», «развитие», «структура», «система» и др.).

Для получения такой диалектической системы знаний об изучаемых объектах требуется соответствующий способ содержательной познавательной деятельности. Он должен включать в себя необходимый набор содержательных познавательных действий.

Диалектическое мышление — это как раз и есть такой способ мысленного движения исследователя по объекту, который включает в себя комплекс содержательных познавательных действий (операций и приемов), осуществляемых с целью получить диалектическую систему научно обоснованных знаний об изучаемом объекте.

А. А. Зиновьев так характеризовал диалектически ориентированный способ мышления, «Диалектика не сводится к учению о бытии. Она возникла и как совокупность приемов исследования, образующих целостный метод познания реальности. Что собой представляют эти приемы, фиксируется в серии онтологических терминов: органическое целое, клеточка, орган, простое, сложное, абстрактное, конкретное, закон, проявление, тенденция, развитие, качество, количество, мера, содержание, форма, сущность, явление, связь, взаимодействие, система и т. д. Частично эта терминология рассматривается в философии (как философские категории). Но при этом игнорируется почти полностью то, что с ними связаны определенные познавательные действия. Для описания этих действий, помимо упомянутых понятий, требуются также понятия, обозначающие эти действия как действия исследователей»^[136].

Диалектический способ мышления предусматривает не только определенный набор (комплекс) содержательных познавательных действий, но и соответствующий алгоритм, строгую последовательность их осуществления. Произвольный набор содержательных познавательных действий и порядок их анализа могут не дать желаемого результата.

Но как определить этот порядок, на что при этом опираться? Это — одна из наиболее сложных, а вместе с тем важных проблем, возникающих при анализе особенностей и закономерностей восхождения от абстрактных к конкретным знаниям об изучаемом объекте.

Французский философ Р. Декарт, решая проблему последовательности действий в процессе познания в формулировку правил метода научного познания включил следующее правило: «Третье — придерживаться определенного порядка мышления, начиная с предметов, наиболее простых и наиболее легко познаваемых и восходя постепенно к познанию наиболее сложного, предполагая порядок даже и там, где объекты мышления вовсе не даны в их естественной связи»^[137]. Но в таком решении обсуждаемой проблемы она по сути дела только ставится, а не решается, ибо не указывается способ определения того, какие стороны изучаемого объекта легче познать, а какие труднее, и какие предметы простые, а какие — более сложные. Что, к примеру, проще познавать — качественные или количественные параметры объекта, процесс изменения или его причины? Сам критерий сложности и простоты в данном случае вряд ли применим, а тем не менее эти стороны изучаемого объекта, как отмечено выше, должны быть рассмотрены в определенной последовательности.

Подлинное решение проблемы последовательности анализа сторон изучаемого объекта в процессе восхождения от абстрактного знания к конкретному дает диалектический содержательный анализ познания.

Как отмечено выше, данный анализ позволяет выяснить закономерные зависимости в получении знаний о качественно различных сторонах объекта, обусловленные особенностями взаимоотношения этих сторон в самом объекте. Именно эти зависимости и определяют ту или иную последовательность познавательных действий в процессе диалектического мышления, восхождения от абстрактного знания к конкретному.

Так, например, упомянутые выше зависимости получения знаний в процессе мысленного движения от содержания к содержанию (нельзя изучать историю предмета, не уяснив предварительно, чту это за предмет; познать неразвитое состояние предмета гораздо легче, если известно уже и познано его развитое состояние и др.), определяют и соответствующую последователь познавательных действий: сначала выясняется сущность предмета, а потом изучается его история; сначала изучается развитое состояние предмета и т. д.).

Значит, в диалектике на основе содержательного анализа познания формулируются и обосновываются определенные методологические принципы (конкретности, всесторонности, единства логического и исторического, системности, конкретности истины и др.), т. е. определенные правила, предписания, требования, рекомендации относительно того, чту и как должен делать исследователь (какие познавательные действия и приемы осуществлять, в какой последовательности) при изучении тех или иных предметов и явлений.

5.2.3. Структура диалектического метода в широком смысле

Характеристика структуры диалектического метода в таком его понимании опирается на понятие «метод научного познания в широком смысле» (см. параграф 3.2).

На основе такого подхода структура диалектического метода, понимаемого в широком смысле, включает в себя три тесно связанных между собой элемента:

1) диалектическое мышление как систему взаимосвязанных содержательных познавательных действий (операций и приемов), осуществляемых в определенной последовательности с целью получить диалектическую систему научно обоснованных знаний об изучаемом объекте;

2) диалектические методологические принципы (конкретности, всесторонности, единства логического и исторического, системности, конкретности истины и др.), т. е. определенные правила, предписания, требования, рекомендации относительно того, чту и как должен делать исследователь (какие познавательные действия и приемы осуществлять, в какой последовательности) при изучении тех или иных предметов и явлений;

3) теорию диалектики как онтологии (теории всеобщих свойств и законов бытия) и гносеологии (теории содержательного анализа мышления, познания в целом), выполняющую методологическую функцию на основе того, что ее положения и законы помогают исследователю получить ответ на вопрос о том, каким образом надо действовать в процессе познания с целью получить диалектическую систему научно обоснованных знаний об изучаемом объекте.

5.3. Значение диалектического метода в научном исследовании

Диалектический метод (в изложенном выше его понимании) — это «одно из величайших достижений в истории человеческого интеллекта»^[138], «самый эффективный способ мышления и метод научного исследования»^[139].

5.3.1. Общая характеристика значения диалектического метода в научном познании

Важное методологическое значение диалектики в научном исследовании (в т. ч. в анализе объектов спортивной науки) определяется уже тем, что ее категориальный аппарат, как отмечено выше, включает в себя такие понятия («процесс», «изменение», «переход», «развитие», «деградация», «качество», «количество», «простое», «сложное», «целое», «система», «структура», «необходимость», «случайность», «возможность», «действительность», «связь», «причина», «следствие», «тождество» и т. п.), которые характеризуют всеобщие свойства (параметры), присущие всем изучаемым объектам и потому ориентируют исследователя на постановку и решение исследовательских задач, связанных с выделением и анализом данных свойств.

Понятия категориального аппарата диалектики («изменение», «связь», «причина» и др.) применяются во всех науках при характеристике тех или иных объектов и задач их исследования. Большинство этих понятий очень сложные, являются предметом споров и дискуссий. Достаточно указать, например, такие понятия, как «развитие», «система», «необходимость». В современной науке признается необходимость уточнения понятийного аппарата. Поэтому разрабатываются тезаурусы (толковые словари и т. п.), определяющие содержание понятий и значение терминов, специфических для той или иной науки (физики, химии, педагогики и т. д.). Фиксируемые в категориях диалектики понятия («изменение», «связь», «причина» и др.) применяются во всех науках. Поэтому их анализ в диалектике имеет важное методологическое значение и для других наук, содействуя однозначности используемых понятий и позволяя избегать многих бесплодных споров.

Эту методологическую функцию диалектики отмечают и другие исследователи^[140].

А. А. Зиновьев, отмечая методологическую роль категорий диалектики применительно к социальным объектам, пишет: «В реальной жизни очевидным образом происходит все то, о чем говорили диалектики. Социальные объекты возникают исторически и со временем изменяются, причем порою так, что превращаются в свою противоположность. Они многосторонни, обладают одновременно различными свойствами, порою — противоположными. Они взаимосвязаны. Причины и следствия меняются ролями. Одни и те же причины порождают противоположные следствия. Развитие социальных объектов происходит путем дифференциации их свойств и обособления этих свойств в качестве особых свойств различных объектов, — происходит раздвоение единого. Всему есть своя мера, нарушение которой ведет к разрушению объектов или к возникновению нового качества. Короче говоря, диалектики прошлого обратили внимание на реальные явления жизни и эволюции социальных объектов, а современные исследователи этих объектов, боясь упреков в почтении к диалектике как идеологической доктрине, игнорируют это или не используют на уровне методологии научного познания, отрезая тем самым для себя возможность такого познания»^[141].

Иллюстрацией данной методологической функции диалектики может служить диалектический принцип, согласно которому при анализе любых объектов важно учитывать противоположности, их взаимный переход друг в друга и промежуточные явления между противоположностями.

Данное положение исследователь должен иметь в виду и в спортивной науке, например, при анализе игровой деятельности. Нередко не только на практике, но и в теории этой деятельности абсолютизируется лишь одна ее разновидность — игры, ориентированные на соперничество участников, т. е. соревновательные игры. Диалектический подход подталкивает исследователя и специалистов-практиков к поиску противоположного варианта — такой организации игровой деятельности, которая не предполагает соперничества, а ориентирует участников на сотрудничество. Такие игры действительно сформированы в культуре различных стран и наций. К их числу относятся так называемые «новые игры» (иногда для их обозначения используются другие термины — «творческие игры», «игры доверия», «игры сотрудничества», «кооперативные игры», «Playfair», «игры без побежденных» и т. д.), получившие широкое распространение в США, Канаде, Германии^[142].

Еще одна важная методологическая функция диалектики в спортивной науке, как и в других науках, связана с понятийным аппаратом научного исследования.

В современной науке признается необходимость введения обоснования понятий, используемых для анализа изучаемых объектов. Поэтому разрабатываются тезаурусы (толковые словари и т. п.), определяющие содержание понятий и значение терминов, специфических для той или иной науки (физики, химии, педагогики и т. д.). Такие толковые словари разработаны и в спортивной науке^[143]. Однако существуют такие понятия (например, «изменение», «связь», «причина» и др.), которые применяются во всех науках, в любой сфере научного исследования, так как они характеризуют те или иные стороны всех объектов. Эти понятия входят в структуру категориального аппарата диалектики, и потому именно она занимается их анализом.

Практика научного исследования показывает, что в процессе применения указанных понятий их содержание и значение соответствующих терминов часто является неопределенным, аморфным, многозначным и вызывает многочисленные споры и дискуссии. Яркой иллюстрацией этого могут служить такие понятия, как «развитие», «система», «противоречие» и др. В связи с этим анализ и уточнение данных понятий в диалектике имеет важное методологическое значение для всех наук, в том числе для спортивной науки, содействуя однозначности используемых понятий и позволяя избегать многих бесплодных споров.

Диалектический анализ категории «тождество» выявляет, например, различные понятия тождества:

• объекты признаются тождественными, если они не отличаются друг от друга по всем своим свойствам (впервые это понятие тождества сформулировал Аристотель);

• тождественные объекты не отличаются друг от друга по своим наиболее существенным свойствам;

• тождество объектов имеет место в том случае, если один из них является результатом изменения другого (понятие генетического тождества).

Поэтому при обсуждении в спортивной науке вопроса о том, сохранил ли какой-то изучаемый объект (допустим, Олимпийские игры или определенная система физического воспитания, какая-то телесно-ориентированная практика и т. д.) тождество несмотря на те изменения, которые он претерпел в течение определенного времени, могут даваться различные ответы на данный вопрос, если используются различные понятия тождества. А смешение этих понятий еще более затрудняет поиск истины^[144].

В связи с изложенным выше следует признать глубоко ошибочным иногда встречающееся в обиходе отождествление диалектики, как и вообще философии, с софистикой. Диалектика прямо противоположна софистике. Софистика боится определенных, точных, ясных понятий. Ей свойствен дух двусмысленности, неопределенности, неточности. Диалектика, напротив, как и всякая другая современная наука, стремится иметь дело с точными, конкретными понятиями, с помощью которых решаются важные научные проблемы. Одним из основных требований диалектики является четкость и ясность понятий, последовательность в рассуждениях, недопустимость смешения и отождествления различных понятий.

Важную методологическую роль в научном исследовании играют и принципы диалектики. Ниже это иллюстрируется на примере диалектического принципа единства логического и исторического.

5.3.2. Диалектический принцип единства логического и исторического

В научных публикациях, посвященных этому принципу, предлагаются разные интерпретации понятий «логическое» и «историческое». Эти разные интерпретации нередко отождествляются, смешиваются между собой. Чтобы не допускать такой ошибки, важно в системе понятий, включающей в себя понятия «логическое» и «историческое», выделить и дифференцировать такие возможные интерпретации данных понятий, которые имеют смысл и важное научное значение^[145].

Единство реального исторического процесса и научных знаний о нем. Чаще всего при характеристике диалектического принципа единства логического и исторического под «историческим» понимают реальную историю изучаемого объекта, а под «логическим» — научные знания (исторические факты, законы, концепции и т. п.) об этой истории. Однако термин «история», как известно, многозначен не только в обыденном, но и в научном языке^[146].

Так, например, нередко история отождествляется с прошлым. В соответствии с таким представлением изучать нечто исторически означает непременно рассматривать тот или иной из фактов прошлого. Тем самым ставится непроходимая грань между изучением историческим и изучением наличных форм.

При анализе обсуждаемого диалектического принципа под историей понимается не просто прошлое изучаемого объекта, а процесс, в ходе которого он возникает, изменяется, переходит из одного состояния в другое, развивается.

Именно такое понимание истории использовал, например, известный советский психолог Л. С. Выготский, когда писал, что «историческое изучение просто означает применение категории развития к исследованию явлений. Изучать исторически что-либо — значит изучать это в движении»^[147].

Если исходить из указанного выше истолкования логического и исторического, то суть диалектического принципа единства логического и исторического состоит прежде всего в том, что научные знания (теории, законы), формулируемые в ходе исследования истории какого-либо объекта, должны адекватно отражать эту историю, соответствовать ей. Этот диалектический принцип направлен против такого подхода к историческому познанию, при котором оно рассматривается как произвольное конструирование исторических концепций в соответствии с идеалами и ценностными ориентациями историка^[148].

В какой мере рассматриваемое методологическое диалектическое требование реализуемо в процессе научного исследования?

Этот вопрос возникает прежде всего в связи с тем, что познание реальной истории явлений — чрезвычайно сложный процесс, предполагающий решение комплекса исследовательских задач, преодоление множества трудностей, разрешение множества проблем. Перед историком стоит задача не только восстановить конкретную хронологию исторических событий, но также определить сущность и закономерности изучаемого исторического процесса, его внутренние «механизмы», причины и т. д. Решение этих задач нередко затрудняется теми условиями, в которых ученым приходится изучать историю интересующего их объекта.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

42

Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М., 1994. С. 18–19.

43

Кун Т. Структура научных революций / пер. с англ. — М., 1975.

44

Например, см.: Философский энциклопедический словарь. — М., 1983. С. 477.

45

Einstein A. Reply to Criticism // Albert Einstein: Philosopher-Scientist. New York, 1951. Р. 683–684.

46

Например, см.: Введение в философию: Учебник для вузов. В 2 ч. / Фролов И. Т., Араб-Оглы Э. А., Арефьева Г. С. и др. М.: Политиздат, 1989; Гобозов И. А. Куда катится философия. От поиска истины к постмодернистскому трёпу (Философский очерк). М.: Издатель Савин С. А., 2005. 200 с.; Гобозов И. А. Кому нужна такая философия?! От поиска истины к постмодернистскому трепу. М., 2011; Казаков Д. Ф., Николаев И. В. В защиту научной философии. М., СПб, 1999; Солопов Е. Ф. Логика диалектики. К 240-летию со дня рождения Гегеля. М., 2011; Солопов Е. Ф. Философия — духовная квинтэссенция своего времени // Современность как предмет исследования. IV Всерос. очно-заочная научн. конф. 28–30 окт. 2011 г. Сб. матер. Малаховка: МГАФК, 2012. С. 4–13; Фомин Ю. А. Философия как методология // Современность как предмет исследования. IV Всерос. очно-заочная научн. конф. 28–30 окт. 2011 г. Сб. материалов. Малаховка: МГАФК, 2012. С. 14–17.

47

Ракитов А. И. О смысле философских проблем физики // Вопросы философии. 1983. № 6. С. 67.

48

Например, см.: Ленкевич Т. Г. Философия науки: Учеб. пос. М.: ИНФРА-М, 2006; Мамардашвили М. К. Из краткого введения в философию // Вопросы философии. 2000. № 12. С. 64–73; Никифоров А. Л. Является ли философия наукой? // Вопросы философии. 1989. № 6; Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М., 2011. 570 с.

49

Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. М., 1959. С. 36, 37.

50

Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М., 1994. С. 24.

51

Дубровский Д. И. Постмодернистская мода // Вопросы философии. 2001. № 8. С. 52–53.

52

Цит. по: Солопов Е. Ф. Философия — духовная квинтэссенция своего времени // Современность как предмет исследования. IV Всерос. очно-заочная научн. конф. 28–30 октября 2011 г. Сб. матер. Малаховка: МГАФК, 2012. С. 9.

53

Фомин Ю. А. Методологические основы теории спорта или философия спорта? // Теория и практика физ. культуры. 2011. № 12. С. 94–97.

54

Мамардашвили М. К. Из краткого введения в философию // Вопросы философии. 2000. № 12. С. 68–70.

55

Миронов В. В. Предисловие // Современные философские проблемы естественных, технических и социально-гуманитарных наук: учебник. М.: Гардарики, 2006. С. 5–12.

56

Философия науки и техники. Цикл лекций для адъюнктов и аспирантов / Хабибуллин К. Н., Коробов В. Б., Луговой А. А., Тонконогов А. В. М., 2008.

57

Виндельбанд В. Прелюдии. СПб, 1904. С. 23.

58

Добреньков В. И., Кравченко А. И. Фундаментальная социология. Т. 1. — М.: ИНФРА-М, 2002.

59

Зиновьев А. А. Логическая социология. М.: Социум, 2002. С. 34–35.

60

Зиновьев А. А. Методологический очерк // Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. — М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2000. — С. 36, 39, 41.

61

Зиновьев А. А. Методологический очерк // Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. — М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2000. — С. 36, 39, 41.

62

Столяров В. И. Введение в философию спорта // В. И. Столяров, А. А. Передельский. Современные проблемы наук о физической культуре и спорте. Философия спорта: учебник. М.: Советский спорт, 2015. С. 7–249; Столяров В. И. «Странная» наука, эффективный способ мышления и метод научного исследования (Еще раз о диалектике и диалектическом методе): Монография. М.: РУСАЙНС, 2019. 280 с.; Столяров В. И. Философия спорта и телесности человека: Монография. Кн.1. М.: Изд-во «Университетская книга», 2011. 766 с.; Столяров В. И. Философия физической культуры и спорта: Монография. Кн. I. М.: Изд-во СГУ, 2015. 490 с.; Столяров В. И. Философия физкультурно-спортивной деятельности и телесности человека (история, современное состояние, авторская концепция): Монография. М.: РУСАЙНС, 2017. 266 с.

63

Подробнее см.: Ивин А. А. Логика: Учебник для гуманитарных факультетов. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999; Столяров В. И. Основы гносеологии, логики и методологии научного познания (диалектическая концепция): монография. Москва: РУСАЙНС, 2020. 274 с.

64

Павловские среды, т. 2. М.: Изд-во АН СССР, 1949.

65

Губин В., Некрасова Е. Философская антропология. М., 2000; Марков Б. В. Философская антропология: очерки истории и теории. СПб.: Изд-во «Лань», 1997; Степин В. С. Философская антропология и философия науки. М.: Высшая школа, 1992. 190 с.

66

Крапивенский С. Э. Социальная философия: Учебник для студентов вузов. М.: Гуманитарный изд. центр ВЛАДОС, 1998. 416 с.; Момджян К. Х. Введение в социальную философию: Учеб. пособие. М.: Высш. шк., КД «Университет», 1997. 448 с.

67

Бронский М. В. Философский анализ научного статуса аксиологии: Монография. Нижний Новгород, 2001. 140 с.; Зеленов Л. А., Дахин А. В., Ананьев Ю. В., Кутырев В. А. Культурология: Учеб. пособие. Н. Новгород: Изд-во Нижегор. гос. ун-та, 1993. 92 с.; Основы культурологии: Учеб. пособие / Отв. ред. И. М. Быховская. — М.: Едиториал УРСС, 2005. 496 с.; Розин В. М. Введение в культурологию. М.: Междунар. педагогич. академия, 1994. 104 с.

68

Волков Ю. Г., Добреньков В. И., Нечипуренко В. Н., Попов А. В. Социология: Учебник / Под ред. проф. Ю. Г. Волкова. — Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Гардарики, 2003; Маецкий Здислав. Диалектика общественных и личностных ценностей: Автореф. дис… докт. филос. наук. — Л., 1988–32 с.

69

Рокич М. Природа человеческих ценностей // Свободная пресса. — 1973. — № 5. — С. 20–28.

70

Борев Юрий. Эстетика. М.: «Высшая школа», 2002. 511 с.; Гусейнов А. А., Апресян Р. Г. Этика: Учебник. М.: Гардарики, 2000. 472 с.

71

Подробнее см.: Мир философии: книга для чтения. Ч. 2. Человек. Общество. Культура / Сост. П. С. Гуревич, В. И. Столяров. М.: Политиздат, 1991. 624 с.

72

Столяров В. И. Диалектика как логика и методология науки. М.: Политиздат, 1975. 247 c.; Столяров В. И. «Странная» наука, эффективный способ мышления и метод научного исследования (Еще раз о диалектике и диалектическом методе): Монография. Москва: РУСАЙНС, 2019. 280 с.; Столяров В. И. Фундаментальные методологические проблемы наук о физкультурно-спортивной деятельности и телесности человека: монография. М.: РУСАЙНС, 2018. 208 с.

73

Солопов Е. Ф. Философия — духовная квинтэссенция своего времени // Современность как предмет исследования. IV Всерос. очно-заочная научн. конф. 28–30 октября 2011 г. Сб. матер. Малаховка: МГАФК, 2012. С. 7.

74

Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 375.

75

Подробнее см.: Столяров В. И. Диалектика как логика и методология науки. М: Политиздат, 1975. 247 c.; Столяров В. И. Основы гносеологии, логики и методологии научного познания (диалектическая концепция): монография. Москва: РУСАЙНС, 2020. 274 с.

76

Rijsdorp Klaas. Gymnology — The philosophy and science of motor action in an agogical framework // Int. Journal of Physical Education. 1975. Vol. XII, issue 3. Р. 10.

77

Подробнее см.: Столяров В. И. «Странная» наука, эффективный способ мышления и метод научного исследования (Еще раз о диалектике и диалектическом методе): Монография. Москва: РУСАЙНС, 2019. 280 с.

78

Гегель Г. В. Ф. Соч. М., 1937. Т. 5. C. 19.

79

Подробнее см.: Волков Ю. Г., Добреньков В. И., Нечипуренко В. Н., Попов А. В. Социология: Учебник / Под ред. проф. Ю. Г. Волкова. — Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Гардарики, 2003.

80

Бердяев Н. А. Пути гуманизма // Здравый смысл. — 1997. № 3. — С. 64.

81

Кант И. Критика практического разума // Соч. в 6 т. — М., 1965. — Т. 4. Ч. 1. С. 414.

82

Глобалистика: Энциклопедия /Гл. ред. И. И. Мазур, А. Н. Чумаков; Центр научных и прикладных программ «ДИАЛОГ». — М.: ОАО Издательство «Радуга», 2003. С. 41.

83

Человек — мера всех вещей: Тезисы докл. к VII межзональному симпозиуму. — Горький, 1990. — 243 с.

84

Кувакин В. А. Твой рай и ад: Человечность и бесчеловечность человека. (Философия, психология и стиль мышления гуманизма). — СПб. — М., 1998; О человеческом в человеке / под общ. ред. И. Т. Фролова; сост. Е. В. Филиппова. — М.: Политиздат, 1991. — 384 с.; Печчеи А. Человеческие качества: Пер. с англ. — М.: Прогресс, 1980. — 302 с.; Рожанский И. Д. Античный человек. О человеческом в человеке. — М.: Политиздат, 1991. — С. 282–298; Человеческое развитие: новое измерение социально-экономического прогресса: Учебное пособие / Под общ. ред. проф. В. П. Колесова и Т. Мак-Кинли. — М.: Права человека, 2000. — 464 с.

85

Цит. по: Социология: энциклопедия / Сост. А. А. Грицанов, В. Л. Абушенко и др. — Мн.: Книжный Дом, 2003. — С. 892.

86

Конрад Н. И. Запад и Восток. — М., 1972. С. 481.

87

Веряскина В. П. Концепт «образцового человека» // Человек. — 2004. № 4. — С. 49–63; Киященко Н. И. Смысложизненное значение понятия «совершенный человек» // Гуманистические ценности современной культуры: Препринты докладов советских ученых к XVIII Всемирному философскому конгрессу «Философское понимание человека» (Великобритания, Брайтон, 21–27 августа 1988 г.). — М., 1988. — С. 30–36; Королев Р. И. Интерпретации идеала «совершенного» человека в концепциях современного олимпизма: Дис.… канд. культурологии. — М., 2009. — 186 с.; Савицкая Э. Закономерности формирования «модели культурного человека» // Вопросы философии. — 1990. № 5. — С. 61–74; Совершенный Человек. Теология и философия образа. — М.: Валент, 1997. — 448 с.

88

Paleologos Cleanthis. Heracles, the Ideal Olympic Personality // IOA. Report of the twenty-second Session. — Lausanne, 1985. — Р. 54, 60, 67.

89

Спартанское воспитание // Хрестоматия по истории социальной педагогики и воспитания. Часть 1. Зарубежная история. — Н. Новгород: Изд-во НГПУ, 2001. — С. 21–26.

90

Огурцов А. П. Постмодернистский образ человека и педагогика // Человек. — 2001. № 3. — С. 5–17; № 4. — С. 18–27.

91

Гармонический человек. Из истории идей о гармонически развитой личности. — М: Искусство, 1965; Лазарев Ф. В., Брюс А. Литтл. Многомерный человек. Введение в интервальную антропологию. — Симферополь: СОНАТ, 2001. — 264 с.; Многомерный образ человека: комплексное исследование человека. — М.: Наука, 2001. — 237 с.

92

Валеева Р. А. Теория и практика гуманистического воспитания в европейской педагогике (первая половина XX века): монография. — Казань: Казан. пед. ун-т., 1997. — 172 с.; Лихачев Б. Т. Введение в теорию и историю воспитательных ценностей (теоретико-исторический анализ воспитательных ценностей в России в XIX и XX веках). — Самара: Изд-во СИУ, 1997. — 85 с.; Реан А. А. Развитие человека как личности и субъекта деятельности в образовательной системе // Стратегия воспитания в образовательной системе России: подходы и проблемы / Под ред. проф. И. А. Зимней. — Изд. 2-е, доп. и перераб. — М.: Агентство «Издательский сервис», 2004. — С. 319–331; Селиванова Н. Л. Гуманистические воспитательные системы вчера и сегодня. — М.: Педагогическое общество России, 1998. — 336 с.; Степашко Л. А. Философия и история образования: учеб. пособие для студентов высших учебных заведений. — М.: Московский психолого-социальный институт; Флинта, 1999. — 272 с.; Стратегия воспитания в образовательной системе России: подходы и проблемы / под ред. И. А. Зимней. — 2-е изд., доп. и перераб. — М.: Агентство «Издательский сервис», 2004. — 480 с.; Хрестоматия по истории социальной педагогики и воспитания. Ч. 1. Зарубежная история. — Н. Новгород: Изд-во НГПУ, 2001. — 259 с.

93

Цит. по: Тилман Роб. Гуманистическое образование в Нидерландах // Здравый смысл. — 1997. № 3. — С. 76.

94

Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Хайдеггер М. Время и бытие. — М., 1993. С. 196.

95

Барышева Т. А. Креативность. Диагностика и развитие: монография. — СПб., 2002. — 412 с.; Котельникова В. М. Творческая деятельность как основание гармонического развития личности: Автореф. дис.… канд. филос. наук. — Казань, 1988. — 18 с.

96

Маритен Ж. Интегральный гуманизм // Маритен Ж. Философ в мире. — М., 1994. С. 53.

97

Билинский Бронислав. Древнегреческие агоны: превосходство телесности и восхищение интеллектом // Спорт, духовные ценности, культура. Вып. 3: Сб. — М.: Гуманитарный Центр “СпАрт” РГАФК, 1998. — С. 317–339; Гармонический человек. Из истории идей о гармонически развитой личности. — М: Искусство, 1965; Прядченко В. Ф. Единство духа и тела: Монография. — Красноярск, 2005; Штайнер Р. Здоровое развитие телесно-физического как основа проявления душевно-духовного. — Калуга: Духовное познание, 1995; Шумакова Н. Ю. От современности к истокам античности — единству телесного и духовного в человеке // Детский тренер. — 2006. № 3. — С. 17–22; Young D. C. Mens Sana in Corpore Sano? Body and Mind in Ancient Greece // The International Journal of the History of Sport. — 2005. Vol. 22, nr 1. — Р. 22–41.

98

Подробнее см.: ru.wikipedia.org-википедия

99

Столяров В. И. Еще раз о концепции всестороннего и гармоничного развития личности // Научно-технический прогресс и всестороннее развитие личности, коллектива, региона: Тезисы. докладов XVI межзон. симпозиума. — Горький, 1988. — С. 37–41; Столяров В. И. Спартианская социально-педагогическая технология оздоровления, рекреации и целостного развития личности: пособ. для педагогов учреждений социальной защиты населения и организаторов досуга детей и молодежи. — М.: АНО «Центр развития спартианской культуры», 2006. — 247 с.; Столяров В. И. Инновационная спартианская технология духовного и физического оздоровления детей и молодежи: пособие. — М.: Госкомспорт РФ по физической культуре и спорту; Центр развития спартианской культуры, 2003. 335 с.; Столяров В. И. Спартианские инновационные формы и методы воспитания и организации досуга детей и молодежи: пособие для педагогов и организаторов досуга детей и молодежи. — М., 2008. — 231 с.

100

Ильенков Э. В. Об идолах и идеалах. — М.: Политиздат, 1968. — С. 148.

101

Зеленов Л. А. Потенциал человека. — Горький, 1988. — С. 20.

102

Лекторский В. А. Идеалы и реальность гуманизма // Вопросы философии. — 1994. № 6. — С. 27.

103

Там же, С. 24.

104

Моисеев Н. Н. Расставание с простотой. — М.: “Аграф”, 1998. — 480 с.; Раймерс Н. Ф. Надежды на выживание человечества. Концептуальная экология. — М.: Изд. центр “Россия молодая”. Экология, 1992. — 367 с.; Рерих Н. К. Избранное. — М.: Издательство “Правда”, 1990. — 528 с.

105

Гуманистические ориентиры России. — М.: Институт экономики РАН, 2002. — С. 385.

106

Концепция модернизации содержания образования РФ в период до 2010 г. — М., 2004; Стратегия воспитания в образовательной системе России: подходы и проблемы / Под ред. Проф. И. А. Зимней. Изд. 2-е, доп. и перераб. — М.: Агентство «Издательский сервис», 2004. — 408 с.

107

Момджян К. Х. Введение в социальную философию: Учеб. пособие. — М.: Высш. шк., КД «Университет», 1997. — 448 с.

108

Например, см.: Ибрагимов М. М. Философия спорта как новый антропологический проект: монография. — К.: НУФВСУ, изд-во «Олимп. лит.», 2014. — С. 129.

109

Момджян К. Х. Введение в социальную философию: Учеб. пособие. — М.: Высш. шк., КД «Университет», 1997. — 448 с.

110

Андреева Г. М. Современные аспекты проблемы ценностей в социальном познании. — М., 1974, С. 6.

111

Никифоров А. Л. Философия науки: история и теория. М., 2006. С. 9.

112

Рузавин Г. И. Философия науки. М., 2008. С. 5; Рузавин Г. И. Философия науки: учеб. пособие для студентов высших учебных заведений. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2017. С. 4.

113

Философия: Энциклопедический словарь / Под ред. А. А. Ивина. М.: Гардарики, 2004.

114

Философия науки / под ред. С. А. Лебедева, 2005. С. 29.

115

Никитина Е. А. Философия науки (основные проблемы): учебное пособие. Изд. 3-е, перераб. и доп. М.: Московский технологический университет (МИРЭА), 2016. 136 с.

116

Философия науки / под ред. С. А. Лебедева, 2005. С. 29.

117

Например, см.: Платон. Соч. в 3-х т. М.: Мысль, 1968. Т. 1. С. 425.

118

Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философии. М.: Мысль, 1979. С. 157.

119

Платон. Соч. в 3-х т. М.: Мысль, 1968. Т. 1. С. 425.

120

Следует учитывать, что Сократ и Евтидем оценивают все поступки как справедливые или несправедливые с позиций рабовладельческой морали.

121

Гадамер Х. Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики: Пер. с нем. М.: Прогресс, 1988. С. 431.

122

Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 628.

123

Подробнее см.: Введение в философию: Учебник для вузов. В 2 ч. Ч. 2 / Фролов И. Т., Араб-Оглы Э. А., Арефьева Г. С. и др. — М.: Политиздат, 1989 — С. 96–184; Диалектический и исторический материализм (общ. ред. С. М. Ковалева) — М.: Политиздат, 1973 и др.

124

Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М., 2011. С. 481.

125

Ильенков Э. В. Диалектическая логика. Очерки истории и теории. Второе издание, дополненное. М.: Политиздат, 1984, 272 с.

126

Подробнее см.: Столяров В. И. Диалектика как логика и методология науки. М., Политиздат, 1975. 247 с.

127

Зиновьев А. А. Фактор понимания. М.: Алгоритм; Эксмо, 2006. С. 96–97.

128

Зиновьев А. А. Фактор понимания. М.: Алгоритм; Эксмо, 2006. С. 37.

129

Зиновьев А. А. Восхождение от абстрактного к конкретному (на материале «Капитала» К. Маркса). М., 2002. 321 с.

130

Грушин Б. А. Очерки логики исторического исследования (процесс развития и проблемы его научного воспроизведения). М.: Высшая школа, 1961. 214 с.; Столяров В. И. Процесс изменения и его познание (логико-методологические проблемы). М.: Наука, 1966. 252 с.

131

Столяров В. И. Диалектика как логика и методология науки. М., Политиздат, 1975. 247 с.; Столяров В. И. Содержательно-генетическое исследование познания в логике и методологии науки // Философские основания науки: Материалы к VIII Всесоюз. конф. «Логика и методология науки», 26–28 сент. 1982 г., г. Паланга. Вильнюс, 1982. С. 30–33; Столяров В. И. «Странная» наука, эффективный способ мышления и метод научного исследования (Еще раз о диалектике и диалектическом методе): Монография Москва: РУСАЙНС, 2019. 280 с.

132

Гегель. Кто мыслит абстрактно // Вопросы философии. 1955. № 6. С. 140.

133

Маркс К. К критике политической экономии. М., 1959. С. 21.

134

Зиновьев А. А. Восхождение от абстрактного к конкретному (на материале «Капитала» К. Маркса). М., 2002. 321 с.; Зиновьев А. А. К проблеме абстрактного и конкретного знания // Filosofický časopis. 1958. N. 2. s. 202–211; Зиновьев А. А. О логической природе восхождения от абстрактного к конкретному // Философская энциклопедия. В 5 т. Т. 1. М.: Советская энциклопедия, 1960. С. 296–298.

135

Какое-либо знание является абстрактным лишь по отношению к конкретному и наоборот. Условием этого их отношения является соотнесение их обоих с одним и тем же объектом, сторонами которого они являются. Изолированно взятое знание не может быть охарактеризовано ни как абстрактное, ни как конкретное.

136

Зиновьев А. А. Фактор понимания. М.: Алгоритм; Эксмо, 2006. С. 96–97.

137

Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950. С. 272.

138

Зиновьев А. А. Логическая социология / А. А. Зиновьев. — Москва: Социум, 2002. — С. 38.

139

Столяров В. И. «Странная» наука, эффективный способ мышления и метод научного исследования (Еще раз о диалектике и диалектическом методе): Монография / В. И. Столяров. — Москва: РУСАЙНС, 2019. — 280 с.

140

Например, см.: Вовк С. И. Диалектика спортивной тренировки. — М.: Физическая культура, 2007. — 212 с.; Жуйсюнь Сюй. Обсуждение философских законов в развитии волейбола / Сюй Жуйсюнь // Журнал Столичного института физического воспитания. — 2015 (05). С. 84–85 (на китайском языке); Ибрагимов М. М. Сова Минервы и Аполлон, или Два способа философского осмысления спорта // Теория и практика физ. культуры. — 2011. № 4. — С. 94–100; Передельский А. А. Философия спорта. Метанаучные основания спортивного процесса. — М.: Издательский Дом «МАГИСТР-ПРЕСС», 2011. — 480 с.; Уодзуми Хиронобу. Диалектико-материалистический анализ теории периодизации Л. П. Матвеева // Теория и практика физ. культуры. — 2009. № 9. — С. 43–48; Фомин Ю. А. Философия как методология // Современность как предмет исследования. IV Всероссийская очно — заочная научная конференция. 28–30 октября 2011 г. Сборник материалов / ред. Фомин Ю. А. — Малаховка: МГАФК, 2012. — С. 14–17; Хуббиев Х. З. Принципы диалектики: методология развития взглядов на физическую культуру личности и ее формирование // Теория и практика физ. культуры. — 2006. № 9. — С. 9–14.

141

Зиновьев А. А. Логическая социология. — М.: Социум, 2002. С. 37, 38.

142

Подробнее см.: Столяров В. И. Инновационные игровые формы организации физкультурно-спортивной деятельности: монография / В. И. Столяров, А. А. Пашин, А. И. Можаров; под общей ред. проф. В. И. Столярова. — Пенза: Изд-во ПГУ, 2017. — 404 с.

143

Например, см. Блеер, А.Н. Терминология спорта: толковый словарь-справочник / А. Н. Блеер, Ф. П. Суслов, Д. А. Тышлер. — Москва: Академия, 2010. — 464 с.

144

Подробнее см.: Столяров В. И. «Странная» наука, эффективный способ мышления и метод научного исследования (Еще раз о диалектике и диалектическом методе): Монография / В. И. Столяров. — Москва: РУСАЙНС, 2019. — 280 с.

145

Современные проблемы наук о физической культуре и спорте. Философия спорта: учебник / В. И. Столяров, А. А. Передельский, М. М. Башаева. — Москва: Советский спорт, 2015. — С. 209–228; Столяров В. И. О диалектическом принципе единства логического и исторического // Философские науки. — 1987. № 11. — С. 65–76; Столяров В. И. Философия науки: методические материалы для аспирантов. — Ч. IV: Введение в философию физической культуры и спорта. — М.: Физическая культура, 2010. — С. 50–67; Столяров В. И. Философия спорта и телесности человека: Монография. В 2-х кн. — Кн. 1. — М.: Издательство Университетская книга, 2011. — С. 146–159.

146

Подробнее см.: Гулыга А. В. История как наука // Философские проблемы исторической науки. — М., 1969.

147

Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. — М., 1960. С. 89.

148

Подробную критику такого субъективистского истолкования целей и задач исторического исследования см.: Жуков Е. М. Очерки методологии истории. М., 1980; Ракитов А. И. Историческое познание. М., 1982; Философские проблемы исторической науки. М., 1969; и др.