Ведь даже научная, а уж тем более
философская истина не открывается людям, чуждым умственной жизни, равным образом и художественное творчество недоступно людям, лишенным эстетического восприятия.
Неточные совпадения
Осознать себя со своей исторической плотью в Православии и чрез Православие, постигнуть его вековечную
истину чрез призму современности, а эту последнюю увидать в его свете — такова жгучая, неустранимая потребность, которая ощутилась явно с 19 века, и чем дальше, тем становится острее [Ср. с мыслью В. И. Иванова, которую он впервые высказал 10 февраля 1911 г. на торжественном заседании московского Религиозно-философского общества, посвященном памяти В. С.
Это приходится сказать даже о Платоне, явившем недосягаемые образцы
философской поэзии в своих диалогах, где не столько доказуется
истина, сколько показуется ее рождение.
Где же здесь место
философскому исканию, если
истина уже дана в виде догмата — мифа?
Но по поводу
истин, возвещаемых в этих мифах, и в связи с ними Платон еще и философствовал, и эти-то куски его του διαλέγεσθαι [Букв.: ученая беседа, диалог (греч.) — основной жанр
философских сочинений Платона.] и составили ту сокровищницу платонизма, которую все более научается ценить и наше время.
Отличительной особенностью
философской и религиозной точки зрения Гегеля является то, что мышление совершенно адекватно
истине, даже более, есть прямо самосознание
истины: мысль о божестве, само божество и самосознание божества есть одно и то же.
Ибо единой, абсолютной
философской системы, которая вмещала бы абсолютную
истину, вообще не существует.
То, что человек ведает как религиозный догмат, он хочет познать и как
философскую, теоретическую
истину, подобно тому как скульптор ищет того же самого в мраморном изваянии.
Истины религии, открывающиеся и укореняющиеся в детски верующем сознании непосредственным и в этом смысле чудесным путем, изживаются затем человеком и в его собственной человеческой стихии, в его имманентном самосознании, перерождая и оплодотворяя его [Гартман, среди новейших философов Германии обнаруживающий наибольшее понимание религиозно-философских вопросов, так определяет взаимоотношение между общей философией и религиозной философией: «Религиозная метафизика отличается от теоретической метафизики тем, что она извлекает выводы из постулатов религиозного сознания и развивает необходимые метафизические предпосылки религиозного сознания из отношения, заложенного в религиозной психологии, тогда как теоретическая метафизика идет путем научной индукции.
Попытки
философского дедуцирования триипостасности a priori (однако post factum откровения) явной своей неудовлетворительностью и сбивчивостью только подтверждают невыводимость этой
истины (натуралистически у Я. Беме, спекулятивно у Гегеля, Шеллинга, отчасти у Вл. Соловьева).
Сократ противополагал себя софистам, как отвлеченным идеалистам и рационалистам или вовсе не верящим в
истину, или же надеющимся обрести ее путем спекулятивно-идеалистическим, которому Сократ, а за ним и его великий ученик противопоставляли полноту религиозного,
философского и жизненного опыта.
Содержание их вечно юно, и одни только формы у них стареют, и мы легко можем открыть в этих формах идею и убедиться, что
философская истина не есть что-нибудь отдельное и чуждое мировой жизни, и что она в ней проявлена, по крайней мере, как распря.
Я уведомлял тебя, что еду в Москву определяться в статскую службу; но теперь я тебе скажу
философскую истину: человек предполагает, а бог располагает; капризная фортуна моя повернула колесо иначе; вместо службы, кажется, выходит, что я женюсь, и женюсь, конечно, как благородный человек, по страсти.
Разве барышне не скучно с господином, который танцуя с нею мазурку, пыхтит, мучится и страшно потеет, стараясь занять ее глубокомысленными размышлениями и
философскими истинами?
Неточные совпадения
— Я думаю, — сказал Константин, — что никакая деятельность не может быть прочна, если она не имеет основы в личном интересе. Это общая
истина,
философская, — сказал он, с решительностью повторяя слово
философская, как будто желая показать, что он тоже имеет право, как и всякий, говорить о философии.
Порою Самгин чувствовал, что он живет накануне открытия новой, своей историко-философской
истины, которая пересоздаст его, твердо поставит над действительностью и вне всех старых, книжных
истин. Ему постоянно мешали домыслить, дочувствовать себя и свое до конца. Всегда тот или другой человек забегал вперед, формулировал настроение Самгина своими словами. Либеральный профессор писал на страницах влиятельной газеты:
В широких
философских наивных кругах торжествует релятивизм и историзм, в которых есть доля правды по сравнению со старым статическим пониманием
истины, но есть еще большая доля коренной лжи.
Диалектическая ложь, широко практикуемая марксистами на практике, оправдывается диалектическим материализмом, который, в глубоком противоречии со своими
философскими основами, признается наконец открытой абсолютной
истиной.
Этот объективизм в понимании
истины и истинного познания свойствен совсем не только так называемому наивному реализму, который отвергается большей частью
философских направлений.