Неточные совпадения
Но само собою разумеется, антилогизм есть логическая утопия, нечто невозможное для человеческого духа, просвещенного светом логоса, неосуществимое для мышления
задание: рассуждать так, как будто бы Бога, опознанного «практическим разумом», совсем не существовало для теоретического.
Они суть поэтому нормы и
задания для этого опыта, не единоличные, но церковно-кафолические.
Но для философии эти догматы становятся именно только темами, мотивами,
заданиями, проблемами, а в ней они должны стать выводом, конечным результатом философствования.
Дело в том, что наука строится по известным
заданиям, она ставит себе лишь определенные проблемы, а соответственно сосредоточивает и свое внимание лишь на известных явлениях, отметая другие (напр., очевидно, что вся религиозно-историческая наука при ее основоположном и методическом рационализме строится на принципиальном отрицании чуда, и поэтому все элементы чудесного в религии, без которых, быть может, нельзя и понять последнюю, она относит к области легенд и сказок).
Она порождается осознанной неадекватностью мышления своему предмету или своим
заданиям, она обнаруживает недостаточность сил человеческого разума, который на известной точке принужден останавливаться, ибо приходит к обрыву и пропасти, а вместе с тем не может не идти до этой точки.
Однако, будучи реален в основе, он остается лишен какого-либо самостоятельного
задания.
Мир по силе необходимости здесь возникает, но в то же время сам он для себя является случайностью, не имеет собственного
задания и смысла.
Несмотря на когенианские
задания этой книги, она содержит тонкие исследования относительно самых трудных проблем платонизма и в этом отношении даже превосходит капитальную работу Natorp.
Как проявление божественных сил, мир есть сама действительность и полнота, но в тварной свободе своей он есть еще
задание, игра возможностей, бесконечная возможность возможностей.
Мир идей, идеальное все, актуально содержащееся в Софии, для мира тварного существует не только как основа или причинность (в вышеуказанном смысле), но и как норма, предельное
задание, закон жизни, аристотелевская энтелехия в отношении к потенциальному состоянию бытия.
Это противопоставление неба и земли есть основа творения, его начальный исход; снятие же его, установление живой лествицы между небом и землею, есть конечное
задание мирового и исторического процесса...
Идея-энтелехия есть одновременно и данность, как корень бытия, и
задание, устремленность за пределы наличности.
Каждое из этих устремлений страждет разъединением и в нем находит границу, норму же имеет в преодолевающем «отвлеченность»
задании целого, жизни в триединстве истины, добра, красоты.
Это девственное соединение любви и супружества есть внутреннее
задание христианского брака, и в таинстве подается благодать брачушимся, дабы возрождать целомудрие и укреплять здоровье пола, утерянное в грехопадении.
Напротив, выполнение темы, осуществление творческих
заданий есть уже дело талантливости, особой одаренности к исполнению, без этой приемлющей и рождающей среды остается бесплодна и гениальность.
По своему объему оно многомотивнее, а по
заданию шире не только Ветхого, но и Нового Завета, поскольку и этот последний содержит еще обетования о грядущем Утешителе.
Такое антиномическое
задание, явно нарушающее логический «закон тожества», вытекает в силу логики спасения, не совпадающей с рассудочной логикой, определяется положением человека после грехопадения.
Эта организация искусств приводила самое большее лишь к тому, что становились возможны общие достижения совместных искусств, причем все они оставались самими собой, преследуя свои частные художественные
задания, хотя и в связи с объединяющими задачами культа.
А сверхвластие есть не что иное, как боговластие, теократия, которая и есть онтологическое ядро власти, а потому и скрытое ее
задание.
Таково мистическое
задание религиозной общественности.
Неточные совпадения
Я все время имею в виду не демократические программные требования и
задания, которые заключают в себе некую правду и справедливость, а тот дух отвлеченной демократии, ту особую общественную метафизику и мораль, в которой преобладает внешнее над внутренним, агитация над воспитанием, притязательность над ответственностью, количества над качествами, уравнительная механика масс над творчеством свободного духа.
Русский империализм имеет национальную основу, но по
заданиям своим он превышает все чисто национальные
задания, перед ним стоят задачи широких объединений, быть может, невиданных еще объединений Запада и Востока, Европы и Азии.
Вечный человек, человек, обращенный к вечности и бесконечности, есть вечное и бесконечное
задание, он есть вместе с тем и вечно новый человек.
И великие
задания крестовых походов вошли внутрь, но остались для Европы.
Достойное национальное бытие есть историческое
задание, а не простая историческая данность.