Неточные совпадения
Вера с объективной стороны есть откровение, в своем
содержании столь же мало зависящее от субъективного настроения, как и знание, и, подобно последнему, лишь искажается субъективизмом [«
Вера всегда есть следствие откровения, опознанного за откровение; она есть созерцание факта невидимого в факте видимом;
вера не то что верование или убеждение логическое, основанное на выводах, а гораздо более.
И, прежде всего,
вера никогда не возникает без некоторого, хотя для обоснования ее
содержания и недостаточного, но для ее зарождения достаточного знания в предметах
веры.
А потому и предмет
веры, — ее догматическое
содержание, — всегда превышает наличный религиозный опыт.
Квакеры — разновидность протестантизма, основанная английским ремесленником Джорджем Фоксом (1624–1691); квакеры отрицают религиозные обряды, таинства, не признают церковной иерархии и духовенства.] и им подобными представителями сродных им антидогматических и анархических течений в религии), что только реальное
содержание наличного религиозного опыта или личного откровения составляет предмет
веры, всякое же предание, письменное или устное, литургическое или обрядовое, как таковое, уже противоречит живой
вере.
Наконец,
вере может быть доступно даже настоящее, поскольку дело идет о неизвестных рассудку его законах [Во II главе Послания к Евреям
вере дано истолкование и в том и в другом смысле: «
верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое» (ст. 3); дальнейшее
содержание главы говорит о
вере как основе не мотивированных разумом и оправдываемых только
верою поступков (см. всю эту главу).].
Вера содержит в себе опознание не только того, что трансцендентное есть, но и что оно есть; она не может ограничиться голым экзистенциальным суждением, а включает и некоторое
содержание: к ЕСИ всегда присоединяется некоторый, хотя бы и минимального
содержания, предикат, или к подлежащему — сказуемое.
Вера не абстрактна, но конкретна: это значит, что
вера необходимо родит догмат того или иного
содержания, или же, наоборот, догмат есть формула того, что опознается
верою как трансцендентное бытие.
Акт
веры, приводящий к рождению догмата, полагающий определенное догматическое
содержание, необходимо притязает на качество объективности или транссубъективности; он всею энергией своей отрицается психологизма или субъективизма.
Религиозный опыт каждого отдельного человека не дает ощутить всю полноту религии, однако обычно бывает достаточно живого касания к религиозной реальности, которое дается
верою, в одном только месте, и тогда принимается, как постулат, как надежда, как путь, и все остальное
содержание религии, все ее обетования.
Поэтому совершенно нет нужды каждому в своем личном опыте
веры иметь все
содержание данного религиозного учения, подобно тому как нет необходимости для того, чтобы постигнуть природу науки, пройти весь научный путь человечества в своем личном опыте, достаточно познать ее на любом частном случае.
С. 293.]. «
Вера есть постольку нечто субъективное, поскольку необходимость
содержания, доказанность называют объективным, — объективным знанием, познанием» (67) [Ср. там же.
Это уже фактически неверно, ибо она имеет только это же самое, а не иное
содержание, лишь дает его в форме мышления; она становится, таким образом, выше формы
веры;
содержание остается тем же самым» (394). «Философия является теологией, поскольку она изображает примирение Бога с самим собой (sic!) и с природой» (395).
Еще в «Феноменологии духа» Гегель дал следующую меткую характеристику «исторического» направления в немецком богословии, которое сделалось столь влиятельно в наши дни: «Просветительство (Die Aufklärung) измышляет относительно религиозной
веры, будто ее достоверность основывается на некоторых отдельных исторических свидетельствах, которые, если рассматривать их как исторические свидетельства, конечно, не могли бы обеспечить относительно своего
содержания даже степени достоверности, даваемой нам газетными сообщениями о каком-нибудь событии; будто бы, далее, ее достоверность основывается на случайности сохранения этих свидетельств, — сохранении, с одной стороны, посредством бумаги, а с другой — благодаря искусству и честности при перенесении с одной бумаги на другую, и, наконец, на правильном понимании смысла мертвых слов и букв.
Как ни различны эти фигуры, они встают в моей памяти, объединенные общей чертой: верой в свое дело. Догматы были различны: Собкевич, вероятно, отрицал и физику наравне с грамматикой перед красотой человеческого глаза. Овсянкин был одинаково равнодушен к красоте человеческих форм, как и к красоте точного познания, а физик готов был, наверное, поспорить и с Овсянкиным о шестодневии.
Содержание веры было различно, психология одна.
Неточные совпадения
Конечно, Лопухов во второй записке говорит совершенно справедливо, что ни он Рахметову, ни Рахметов ему ни слова не сказал, каково будет
содержание разговора Рахметова с
Верою Павловною; да ведь Лопухов хорошо знал Рахметова, и что Рахметов думает о каком деле, и как Рахметов будет говорить в каком случае, ведь порядочные люди понимают друг друга, и не объяснившись между собою; Лопухов мог бы вперед чуть не слово в слово написать все, что будет говорить Рахметов
Вере Павловне, именно потому-то он и просил Рахметова быть посредником.
Вера Павловна несколько раз просиживала у них поздние вечера, по их возвращении с гулянья, а еще чаще заходила по утрам, чтобы развлечь ее, когда она оставалась одна; и когда они были одни вдвоем, у Крюковой только одно и было
содержание длинных, страстных рассказов, — какой Сашенька добрый, и какой нежный, и как он любит ее!
Мое намерение выставлять дело, как оно было, а не так, как мне удобнее было бы рассказывать его, делает мне и другую неприятность: я очень недоволен тем, что Марья Алексевна представляется в смешном виде с размышлениями своими о невесте, которую сочинила Лопухову, с такими же фантастическими отгадываниями
содержания книг, которые давал Лопухов Верочке, с рассуждениями о том, не обращал ли людей в папскую
веру Филипп Эгалите и какие сочинения писал Людовик XIV.
Когда я говорю с братом по духу, у которого есть та же
вера, что и у меня, мы не уславливаемся о смысле слов и не разделены словами, для нас слова наполнены тем же реальным
содержанием и смыслом, в наших словах живет Логос.
Любовью и свободой исчерпывается
содержание новозаветной
веры, преодолевающей ветхозаветное законничество и языческий натурализм.